Новые молодые

Аня Чибисова/ Avocado Productions

Несколько недель назад на фуршете по случаю какого-то модного показа один очень приличный и совсем еще молодой (то есть примерно сорокалетний) британский специалист по теории моды оттеснил меня к гусятнице и принялся тыкать пустым бокалом из-под шампанского в сторону двух вполне известных отечественных дизайнеров, старательно изучающих пиджаки друг друга.

– У них нет спины! – горестно сказал специалист по теории моды.

Я внимательно пригляделась к дизайнерам. Мне показалось, что у них все на месте. Если, конечно, пиджаки не скрывали чего-то такого.

– Спины! – сказал специалист по теории моды. – У вас в России мода не имеет никакой спины.

Я осторожно отняла у британского теоретика моды очередной бокал из-под шампанского (благо уже некоторое время он держал его ножкой вверх) и спросила, что имеется в виду.

– Я имею в виду, что у российской моды все хорошо, кроме спины.

Теоретик моды жалобно всхлипнул и зачем-то обнял гусятницу. «То, что у вас нет индустрии, – это известно давно. Но главное – вы сами не покупаете своих дизайнеров. Вы покупаете Chanel и Paul Smith. Да и ваши дизайнеры... Вы хоть понимаете, что они вообще вами не интересуются? Они мечтают о бутике в Милане, Париже или Лос-Анджелесе, но никак не в Москве».

Тут теоретик моды заговорил неожиданно трезво и сердито, в подтверждение своих слов рисуя гусиной подливкой логотип Chanel на белой скатерти.

– Я бываю в России регулярно. Когда я приезжал сюда десять, или восемь, или семь лет назад, ваши Симачевы и Чапурины говорили мне одно и то же: «Наши массовые покупатели – бывшие советские люди, они не умеют одеваться, у нас нет смысла трудиться на массмаркет!» Когда я приезжал пять лет назад, ваши Черницовы и Назаряны говорили мне: «Наши люксовые покупатели – бывшие советские люди, они одеваются не ради дизайна, а ради престижа, мы не можем конкурировать в России с французскими и британскими брендами!» Но я тоже умею считать: Советский Союз закончился двадцать лет назад. Двадцать!

Пока официанты аккуратно уносили теоретика моды в сторону фойе, я думала о том, что на самом деле он прав: сейчас заканчивают учиться и начинают работать, то есть получать деньги, которые можно тратить, совершенно не советские люди. Они родились после перестройки и росли в совершенно другом мире, нежели устоявшийся круг покупателей Симачева и Ахмадуллиной. Не только в экономически, но и в эстетически другом мире, где не было шутки «советское – значит, отличное от хорошего», но были MTV, уличная мода, артхаусное кино и глянцевые журналы. Те представители предыдущего поколения дизайнеров, которые в голодный девяностый год кроили потрясяющие панковские жилетки из обивки старых матрасов, действительно работали на единицы таких же продвинутых, смелых, альтернативно мыслящих «несовков». Но это лишь значит, что у нового поколения российских покупателей, пока что оставляющих свои еще небольшие зарплаты в Terranova и Stradivarius, вот прямо сейчас находятся в становлении какие-то свои, новые дизайнеры, с другим профессиональным опытом, не включающим в себя ни жилеток из матрасов, ни сапог, вручную сшитых из старой красной спортивной сумки, ни бандан из пионерских галстуков.

Аня Чибисова/ Avocado Productions

Кирилл Минцев. 20 лет, студент второго курса московского государственного текстильного университета имени а.н.косыгина. марка: kirill mintsev

– Как ты думаешь, – спросила я полупустую гусятницу, единственную свидетельницу нашего разговора, – что у этих молодых в голове? И как они используют всю эту роскошь открывающихся возможностей? И, главное, кого они собираются одевать?

Поскольку гусятница была явно оскорблена заявлениями британского теоретика, добиться от нее ответа мне не удалось, и я начала искать ответ самостоятельно. Меня не очень интересуют те совсем молодые дизайнеры, которые уже попали «в обойму», например стали лауреатами крупных конкурсов вроде «Русского силуэта». Мне доводилось говорить с некоторыми из этих молодых людей, в том числе с восхитительно талантливыми финалистами и призерами, но сам факт лауреатства невольно приближал их к старшему поколению: мода – не поэзия, где начинающему автору достаточно вордовского файла и ЖЖ, чтобы заниматься своим делом. Мода – самое индустриальное из всех искусств, зависимость от уже сложившейся инфраструктуры тут очень велика. Кроме того, меня принципиально интересуют не лауреаты, а будущие специалисты: я хочу поговорить не с тем, кто знает, как пробиться, а с теми, кто знает, как делать одежду. Или, по крайней мере, хочет этому научиться. По определению, этих людей еще не ищет Google, а десятки мальчиков и девочек, выкладывающих фотографии собственных швейных трудов на отечественных любительских fashion-сайтах, подкупают исключительно энтузиазмом. Больше тут купиться особенно не на что, к профессиональному дизайну одежды это обычно не имеет никакого отношения.

Я обзваниваю знакомых, подписываюсь на несколько онлайновых комьюнити, шарю по сайтам учебных заведений, хожу на крошечные квартирники, где обычно три-четыре девочки и один мальчик показывают друг другу самодельные тряпочки. Туда приходят другие мальчики и девочки, с восторгом прицениваются, выпрашивают друг у друга скидки – не из жадности, а потому что денег нет. Они говорят на птичьем языке о каких-то никому не ведомых конкурсах, хэппенингах и складах, где можно дешево купить ткани или швейную фурнитуру – пуговицы, молнии, тесьму и прочую необходимую мелочь. Здесь попадаются остроумные вещи, но большинство из них не «сделано», а «переделано», например футболка, на которой грубо вышиты свисающие с плеч лапоточки, или белые кроссовки, старательно разрисованные под кирпичную стенку с граффити. Их создатели хотят производить на покупателя быстрый и легкий эффект, копируя и без того популярные модные тренды, – иными словами, они повторяют путь, которым в послеперестроечные годы шло нынешнее основное поколение отечественных дизайнеров, зачастую приходивших в «ателье» из совершенно других профессий. Зато на таких квартирниках – организаторы гордо и по-взрослому называют их шоу-румами – или на чуть более многолюдных маркетах, обычно тоже организуемых энтузиастами, иногда попадаются два-три человека, даже не понимающих, как хорошо и серьезно то, что они делают. Так, продравшись на одном из подобных хэппенингов сквозь джунгли бисерных фенечек и пластмассовых бусиков, я увидела Пальто. Это было прекрасное, совершенно настоящее пальто, оно было отлично скроено, отстрочено тонким кожаным кантом, посажено на грамотно сработанную подкладку, и когда я надела это пальто, выяснилось, что его правая пола образует с воротником одну длинную мягкую линию.