Челябинский бард Иван Лужков: Название альбома прочитал на бутылке вина

Ты когда-то пел под псевдонимом Никита Прокопьев, был частью группы «Монти Механик», а потом исчез на несколько лет. Почему случился перерыв в твоей музыкальной карьере? Я так понимаю, что песни ты сочинять не переставал — просто не выпускал их? 

Это произошло вследствие некоторой усталости, которая накопилась с 2007 по 2015 годы. Я засомневался в востребованности моей музыки, а потом и вовсе подумал, что раз я выпустил до этого уже в районе ста композиций, то можно позволить себе сделать перерыв. Кстати, на «Продавце облаков» (альбом Ивана Лужкова, вышедший в 2023 году. — Прим. ред.) записаны песни из репертуара Никиты Прокопьева. Если кто-то хочет составить представление о творчестве моего раннего периода, то все сто песен слушать не обязательно, я это сделал за вас: переслушал, выбрал десять лучших и перезаписал вживую.

Мы тут готовимся к концертам, и недавно перед репетицией я переслушал «Продавец облаков». Подумалось почему-то, что он звучит практически как первый альбом Нила Янга, где песни просвечивают сквозь изящные и тонкие аранжировочные излишества, и в очередной раз я подумал с благодарностью об Александре Зайцеве, который продюсировал «Продавца». Тут стоит также упомянуть, что мой новый «Альбом без каких-либо особенностей» выйдет на лейбле Зайцева «Тут Так».

Как и почему ты вернулся?

Я понял, что востребованность музыки играет для меня меньшую роль, чем сама возможность заниматься музыкой. Анализировал опыт прошлых лет и захотел исправить те ошибки, которые я совершил, и доработать там, где я недоработал. Примерно в то же время, в конце десятых, стали популярны стриминги, и некоторые люди спрашивали меня, почему я не опубликую альбомы Прокопьева на этих сервисах. Я решил, что не хочу публиковать старые песни в том виде, в котором они были записаны. И в итоге перезаписал некоторые из них вживую с группой. Ну а дальше все как-то само закрутилось самым естественным образом. 

Мне любопытно, потому что, как мне кажется, многие музыканты последние пару лет пребывают в некотором кризисе — не очень понятно, как и какую музыку выпускать в такое время. А у тебя получается очень точно — вроде и совсем не про повестку, но при этом песни очень созвучны сегодняшнему дню. Как так вышло? 

Я считаю, что мои новые песни вполне актуальны и отражают мои эмоции и чувства относительно жизни, которая меня окружает. Так было всегда, и я надеюсь, что так будет. Кому-то эти песни кажутся абстрактными, но это не так. Они вполне конкретны. Насчет кризиса: человечество за свою историю прошло через очень трудные времена и пережило немало тяжелых событий, но люди никогда не прекращали писать песни или стихи, заниматься искусством. И я полагаю, что прекращать не стоит, пока для этого есть физическая возможность.

Что бы ты посоветовал людям, которые, наоборот, утратили, скажем так, творческую чакру — тем, кому стало сложнее создавать или даже воспринимать искусство? 

Я прекрасно понимаю этих людей, а посоветовать ничего не могу. Советы давать вообще сомнительное занятие. Был момент, когда я месяцев шесть вообще не занимался музыкой, не ездил на студию, непонятно было, зачем это все. Но потом сработала, видимо, какая-то внутренняя творческая инерция. Однажды просто захотелось снова это делать. 

Что тебя вообще поддерживает кроме музыки? Может быть, у тебя есть какие-то ежедневные ритуалы? Я на днях посмотрел последний фильм Вендерса Perfect Days — почему-то мне показалось, что его главный герой мог быть тебе очень близок. 

Фильм хороший, тонкий, поэтичный. Не хочу даже представлять себе человека, который сказал бы, что ему не близок главный герой! Мой главный ритуал — это походы на работу к 8 утра, а дальше, к сожалению, дни обычно проходят в настолько хаотичном и бешеном ритме, что пространства для ритуалов просто не остается.

У тебя на альбоме много музыкантов, которые живут не в России — вы много с ними встречались лично? Бывало такое, что ты едешь, например, в Сербию или Израиль, чтобы с кем-то записаться?

Во-первых, не так уж много, трое. Мишнева (партнера Ивана по проекту «Монти Механик». — Прим. ред.) я не видел больше двух лет, с Поповым и Горбуновым лично мы не встречались, максимум по телефону разговаривали. Для записей я никуда специально не ездил, но с удовольствием съездил бы. В Белград Георгий звал несколько раз. Наверное, поеду к нему осенью. Будет десять лет альбому «Интерференции в тонких пленках». Поеду поздравлю, обниму старика.

Меня очень зацепила твоя фраза про то, что с помощью музыки ты не описываешь реальность и не борешься со стрессом, а реагируешь на другие художественные высказывания. Вступаешь в диалог с авторами. У тебя всегда было именно такое отношение к своему творчеству или оно менялось с годами?

Сложно вспомнить, честно говоря, как было раньше. Да и… лет пятнадцать назад я был гораздо менее склонен рефлексировать, просто постоянно что-то делал. Но, насколько я могу вспомнить, это отношение, как бы состояние диалога, менялось со временем, но скорее в деталях, чем принципиально. Я не думаю, что это такая уж малораспространенная вещь. Ведь никакая песня не появляется из ниоткуда, а развивает, дополняет, комментирует нечто, существовавшее ранее. И если ты слышишь в чем-то нечто конкретное, удивительное, осознаешь это, значит, это нечто адресовано именно тебе, и ты можешь на это ответить, так или иначе.

Меня удивило, что ты так открыто говоришь о том, что на тебя повлияло, о заимствованиях и цитатах — часто этого стесняются. Скажи пару слов про то, где и как ты следишь за музыкой? Думаю, в 2024 году это даже более любопытный вопрос, чем раньше. Это любимые издания, last.fm, новинки на «Спотифае», паблики «ВКонтакте» — что? 

Мне кажется, что в разговоре о заимствованиях, цитатах нет ничего стыдного, наоборот, это интересно. Это ведь тоже диалог. Что касается второй части вопроса, думаю, что не скажу ничего неожиданного. Фанатичного стремления следить за новой музыкой у меня нет давно. Как и желания отслушивать по три-четыре новых артиста в день. Фактически, я узнаю о происходящем в мире музыки из двух-трех телеграм-каналов, авторов которых я давно знаю и которым симпатизирую. Отмечу, что практически не переставал и не перестаю пользоваться сайтом Rate Your Music. Эта история тянется из нулевых: собираются фрики-меломаны со всего мира, чтобы утолить свою компульсию и оценить все по десятибалльной шкале. Ну или вот месяц назад скачал подшивку журнала Uncut за 2022 год, теперь читаю, и всем рекомендую. 

Давай немного поговорим про новый альбом. Новый — в смысле «Альбом без каких-либо особенностей». Прошлую пластинку ты просто записал и отправил Жене Горбунову на продакшен. Как все было на этот раз?

Есть такой человек, Максим Попов из проекта A Model Kit, он электронщик. Большую часть демок для альбома делал он — и отправлял нам в Челябинск. Мы их тут с Сергеем Григорьевым разбирали и снова собирали, с большим количеством живых инструментов: я хотел сделать что-то типа группы Lali Puna, в тоске по безоблачным нулевым. Пару демок я собирал на ноуте, как в старые времена!

Как ты сам себя ощущаешь в связи с новым звуком? У тебя нет каких-то переживаний по этому поводу? Бывает такое, что музыканты стараются отточить эдакое «свое звучание», а у тебя наоборот. 

Ну у меня-то проблема как раз в другом: мне нравится практически любой звук и все время хочется его обновлять. В этом есть какая-то неразборчивость, ну, или то, что таковой может казаться. Так что, если я и переживаю, то потому что опять получилось что-то совершенно другое.

И чем продолжатся твои эксперименты? 

Дальше меня тянет или совсем в бардовский звук, как у группы «Иваси», или уже вернуться к домашнему такому хоум-панк-стилю в духе Дэниэла Джонстона. Уже год обдумываю эти варианты, но вообще стараюсь не особо планировать.

«Иваси», вау! Я сам, хоть и хипстер, слушал их много в детстве, потому что папа мой большой их фанат. Попробуй объяснить условным 20-летним (тем самым, кто не подпевал группе Blur на Коачелле). В чем прикол «Иваси»? 

Конкретно про «Иваси» я вряд ли могу сказать что-то особенное. Я упомянул их только как культурный маркер. При этом понятно, что качество музыкального и поэтического материала у них высочайшее. Но я никогда не был их фанатом, время от времени слушаю из любопытства, и все. Мне кажется, что бардовская стилистика и эстетика часто понимается слишком узко, как-то карикатурно, что ли. При этом само бардовское сообщество, его артисты и слушатели, сегодня довольно большое, но практически наглухо герметичное, во всех смыслах. Потенциал здесь не исчерпан до конца, и хотелось бы, чтобы эта история получила интересное развитие. 

Над твоим альбомом вообще поработало много разных людей, судя по обложке. Расскажи, пожалуйста, про все эти сотрудничества.

Наиболее сильное влияние на итоговый саунд альбома оказал, наверное, Сергей Григорьев, мой постоянный партнер и соавтор в последние лет пять. Сергей — звукорежиссер и мультиинструменталист, бас-гитарист классического состава «Торбы-на-круче», оказавшийся волею судеб в Челябинске 15 лет назад. Мы с ним познакомились на записи «Продавца облаков», сошлись на почве любви к группе Radiohead. 

Сергей обожает британский рок и бардовскую песню, играл большую часть акустических гитар на альбоме. В аранжировках у него огромный вклад, мы использовали массу его идей. Вокальные гармонии, бэки -— это все в основном его авторство и его заслуга.

Алла Фармер, известная по участию в группах «Бабба», Bajinda Behind The Enemy Lines (сейчас у нее набирающий популярность проект Pluush), придумывала клавиши, кое-где бас. Она, например, практически полностью сделала аранжировку в «Голосах», в «Иванове». Меня с ней познакомила Таня Симакова (экс-главред Village и «Большая деревня») пару лет назад. Алла — очень умный и тонкий музыкант, редко приходится работать с музыкантами такого уровня.

Как бы ты описал этот альбом другу. Вы не виделись 5 лет, а тебе нужно за пивом быстренько объяснить, что это за альбом? 

Ну, с тех пор как я снова стал активно заниматься музыкой, я познакомился с каким-то количеством музыкантов, с некоторыми из них я стал общаться ближе. У нас появилась своя студия, в которой мы проводим некоторое время. Ну а когда музыканты встречаются, они играют музыку! В результате появляются записи. Этот альбом — результат совместного творчества, не запись «уан-мэн бэнда».

Хотя песни для «Человека» и в «Альбом без каких-либо особенностей» писались параллельно и кочевали оттуда сюда, «Альбом» в большей степени мой, чем «Человек», тут я прямо контролировал процесс, придумывал партии, ходы, звук. Задумывал я его как электронный, но он такой не получился, получился бардовский, сонграйтерский. А вообще это должен был быть двойник, дилогия — по типу как у Bright Eyes (I’m Wide Awake, It’s Morning/ Digital Ash in a Digital Urn), но Горбунов меня отговорил издавать двойным альбомом.

Еще один дежурный вопрос: расскажи про название!

На бутылке вина я как-то раз прочитал про объединение австрийских, кажется, художников — Институт без каких-либо особенностей. Прекрасное название, я считаю, вот я и решил его апроприировать! Тем более оно хорошо подходит. 

На обложке альбома — работа одного из ключевых художников за последние полвека, московского концептуалиста Никиты Алексеева. Как так вышло? 

Иван Щеглов (Смех) показал мне Your first book (рисунки Алексеева, изданные в формате азбуки. — Прим. ред.), и я влюбился в эту графику. Потом уже почитал про Алексеева, познакомился с его работами. Долго согласовывали обложку с наследниками.

И еще про альбом — как ты будешь играть его живьем, учитывая, сколько человек принимало участие в записи? Будут более облегченные версии песен? 

Тяжелый вопрос, как раз по этому поводу у нас идут серьезные обсуждения с музыкантами. Я сторонник максимально простого исполнения. Мне кажется, аранжировки не так важны на концерте. В живом исполнении мне хочется передать эмоцию, импульс, энергию. Чем проще в таком случае выбранные средства, тем, на мой взгляд, лучше. Но группа думает иначе. Приходите на концерт, увидите, чья взяла.

Расскажи немного о каждой песне из альбома. Буквально по паре предложений. 

«Майор» — первая песня, написанная для альбома. Про майора Тома из дилогии Боуи. Хотел сделать что-то в духе Эллиота Смита, за все эти годы вдохновение Смитом не утратило своей свежести. 

«Голоса» — Гоша дописал припевы к моей старой песне. Алла придумала бас, Максим придумал сыграть в ней на укулеле. Получился боевик в духе группы Монти Механик.

«Страшила» — старый текст Александра Дельфинова (1992, что ли, года) для песни группы Jah Division, очень хорошо слушается из 2024 года. Я услышал этот текст в исполнении Ивана Щеглова (Смеха) — прокачался. Иван использовал минус Gangsta Paradise, насколько я помню, я использовал аккордовую прогрессию из него же.

«Иванов» — прекрасный текст Александра Самойлова, ни слова в нем не поменял! Забавно, что в финальном варианте остались «картошки» на фортепиано — аккорды из демки. Алла сказала, что они ей напоминают о группе Air, кажется. 

«Кунг-фу» — еще одно эпическое произведение от Александра Самойлова, я просил его написать очень длинный текст, взяв за основу восемь Гошиных строчек. На саксофоне — Сергей Храмцевич.

«Тишина это тень» — аранжировку придумал Григорьев, его концентрированный стиль, много акустических гитар. Из моей демки осталось только безумное соло в середине, дословно его сохранили. А центральный образ — это тоже цитата, из Шэрон Ван Эттен? Все вокруг этого образа и написано.

«Они возьмут Париж» — была существенно мрачнее, с женским вокалом и куда абстрактнее. Сейчас мне не очень нравится, простовато звучит, но все прямо умоляют оставить ее. Текст — о мрачных предчувствиях. 

«Пересмешник» — кавер на Гошину песню со «Святых моторов», он конкурс в группе у себя проводил, я хотел укулеле выиграть с автографом, не выиграл, а кавер классный получился, с низкой нотой этой на фоно, в духе Джонни Кэша.

«Дом» — старая песня, ей, наверное, лет десять. Первая строчка мне в ней нравится, ритмически! Ради нее и записали. 

«Я тебе подарю» — что-то по мотивам Сильвио Родригеса было изначально. Самойлов добавил контекст ядерного апокалипсиса, который хорошо подошел. А Женя Горбунов сделал гитары в духе группы Built to Spill. Нормальное сочетание! 

Беседовал Павел Яблонский