«Мне нравится мода на жизнь». «тима ищет свет» о новом альбоме, фитах с Хаски и Платиной и «странностях»

Проект «тима ищет свет» существует с 2019 года. Как ты изменился за это время?

Чувствую, что сильно вырос. Стал спокойнее, увереннее, больше доверяю себе. Это такое внутреннее состояние — когда ты не гонишься за успехом, но продолжаешь делать свое. Ошибки случаются у всех, но если тебе комфортно в том, что ты делаешь, — ты встаешь и идешь дальше. Думаю, это главное, что изменилось.

В этом году что-то хорошее должно случиться с «тимой». Я переслушивал свои альбомы — и понял, что они, кажется, действительно хороши.

С альбома «Небоскреб» прошло не так много времени, но я уже чувствую, что вырос как художник. Мне интересно наблюдать за этим ростом — не чтобы кого-то обогнать, а чтобы быть лучше самого себя. Хотя, честно говоря, в русской музыке есть люди, до чьего уровня мне хочется дотянуться.

В телеграм-канале ты писал, что тебя радуют «старички» среди твоих фанатов, которые объясняют новой аудитории все тонкости и нюансы художественного мира. Не боишься потерять эту «камерность»?

Нет, не боюсь. Я думаю так: растет популярность, растет и аудитория, которая понимает меня лучше широкой публики — и это нормально. По моему опыту, так и происходит последние несколько месяцев. Просто появляется больше людей, которым хочется погрузиться глубже, разобраться пропорционально тем, кому достаточно нескольких песен (хотя таких, как по мне, не сильно больше).

А что со свободным временем? Ты в одном интервью жаловался, что его стало меньше.

Да, свободного времени реально не хватает. Главная сложность в том, что у меня нет стабильного расписания. Каждый день — новый квест: то интервью, то съемки, то репетиции. Концерты, студия, радио. Все вперемешку, и заранее ничего не предскажешь.

Вот, например, сегодня с утра был созвон, потом поехал на студию, забрал микрофоны для тестов, сейчас даю интервью, потом — эфир на радио. А позавчера весь день провел на студии, уже собрался домой отдохнуть. Приехал, поел — и тут же пришла идея песни. Пришлось вернуться и сидеть до восьми утра. На следующий день был просто никакой.

И так часто: не то чтобы времени не хватает в целом — просто невозможно что-то заранее спланировать. Все решается на ходу.

Ты хотел бы больше стабильности?

Нет, совсем нет. Мне, наоборот, нравится, когда все немного хаотично. Я часто об этом думаю — и понимаю, что почти все в моей жизни происходило как будто случайно: люди, которых я встречал, проекты, которые ко мне приходили, концерты, вдохновение, даже сами песни. Все как будто без системы, импровизационно, почти сюрреалистично.

И, наверное, это просто мой способ существовать. Такой ритм — без ритма — мне близок. Я перестал с этим бороться и, кажется, начал принимать, что так устроена моя жизнь. И мне в этом комфортно.

«Приехал, поел, написал песню». Что за песня?

Это трек для одного из двух альбомов, которые я хочу выпустить уже в этом году. Я быстро накидал демку, приехал домой, включил девушке — и она такая: «Что ты вообще домой приперся? Езжай обратно, доделывай. Это классно».

Ну я и поехал.

Насколько эти альбомы готовы?

Если бы я был менее дотошный, уже давно бы их выпустил. По трекам все плюс-минус есть, альбомы наполнены, но мне все еще хочется что-то добавить. Пока сам не знаю, что именно. Тут я снова полагаюсь на свой внутренний хаос — просто жду, когда придет ощущение: «вот теперь — готово».

С одним альбомом это чувство уже появилось, хотя я и туда потом добавил несколько песен вне плана. А второй пока еще в подвешенном состоянии. Но у меня есть цель — довести оба до конца и выпустить в этом году.

Кажется, ты не боишься экспериментировать — это чувствуется и в музыке, и в том, как ты продвигаешь свои альбомы. Это влияет на ожидания? Слушатель начинает специально искать «странное» в твоей музыке?

Я недавно как раз об этом думал. Кажется, у людей иногда возникает путаница: они ждут от меня чего-то «странного», но не всегда считывают, где именно проходит грань эксперимента. Потому что для меня эксперимент — это не всегда что-то явно необычное. Иногда он может быть вообще не заметен со стороны, но внутри я пробую себя в чем-то новом.

С этими альбомами так и получилось. Один, думаю, будет звучать для слушателя как экспериментальный, другой — как более попсовый. Но для меня оба стали зоной роста. Я пробовал новые жанры, новые подходы в написании и продюсировании. Поэтому — да, это определенно эксперименты. Просто не всегда очевидные.

Но ты все равно остаешься в каких-то границах.

Думаю, да. Но я стараюсь раздвигать эти границы, потому что замечаю: чем больше себе позволяю — даже какую-то полную дикость — тем сильнее результат. Часто бывает, что я вообще не думаю ни о чем, просто отпускаю себя, делаю как хочется — и потом из этого рождается крутая песня. Хотя изначально ничего серьезного не планировал.

Поэтому я решил, что не буду себя ограничивать. Хочу писать так, как чувствую, чтобы все было свободно — от жанров, от ожиданий, от внутренних барьеров.

Для меня эксперимент — это не про то, чтобы сделать что-то странное ради странности. Не про то, чтобы записать, как блеет коза, и на этом построить трек. Это больше про внутренние поиски — формы, смысла, звучания. Про свободу в творчестве, а не про эпатаж.

Мультижанровость в творчестве соотносится с твоим, скажем, эклектичным образом жизни? Тебе во всем хочется «разного»?

Мне всегда нравилось разное. И в одежде, и в музыке, и в кино, и даже в каких-то совсем бытовых мелочах. Даже свободное время, которого в последние месяцы очень мало, я провожу «мультижанрово» (смеется).

Это уже черта современности. У всех жизнь очень эклектичная, все занимаются и интересуются разным. Серьезные офисные женщины в свободное время на шестах крутятся, натянув колготки в сеточку, кассиры в деревенских продуктовых бродят по модным показам.

Это такая мода на жизнь — мне это нравится.

Есть какой-нибудь трек, который тебе у себя не нравится?

Мне совсем не нравится трек «Вздорный», который мы записали для сериала «СОЛДАУТ». Честно, я бы его удалил. Но на концертах пару человек подходили и спрашивали, почему я его не играю — говорили, что он крутой. Наверное, ради этих людей я его и не трогаю.

А песня, которой прямо гордишься?

Вот чем действительно горжусь — это альбом «Небоскреб». Он мне нравится целиком, от начала до конца. Я не вижу там ни одной слабой вещи. Хотя, по ощущениям, публика приняла его довольно сдержанно.

Герои твоих песен — это вариации на тему тебя? Или они «отдельно»?

Сложный вопрос. А режиссер отождествляет себя со своими персонажами? Наверное, да, но не всегда. У меня так же — все зависит от трека.

В одних песнях я будто наблюдаю за героем и пытаюсь понять, что он чувствует. В других — сам становлюсь этим героем процентов на девяносто. А бывает и так, что песня — это просто набор слов, поток. Нет одного подхода. Но на сто процентов я, кажется, еще ни с кем из них не сливался.

В трех твоих альбомах — «Бойне», «Зеркале» и «Небоскребе» — тексты в финальных треках, по-моему, дают ощущение эмоционального взрыва. Этому есть какое-то концептуальное объяснение — или это «почерк»?

Почерком это не назовешь — и вот почему: в «Бойне» конец — это бессмысленный пустой скит «что это было?» — он висит в воздухе. И это даже не открытый финал, это вообще отсутствие финала, этакая тупость. И смысл в том, что бойня и есть тупость, в ней никакой логики. Бессмысленная бойня.

В «Зеркале» иначе. Там, скорее, висела такая злобная клоунская ухмылка в конце. Ничего надрывного, наоборот — гротескный юмор «не для всех». Злое завершение всего, без светлого финала. Поэтому это и есть «Зеркало» — кривое, как на обложке альбома: вроде ваше лицо, но уродливое и кривое.

А в «Небоскребе» герой к концу задается кучей вопросов и ничего не понимает. Вроде посылает всех, а вроде и никого — и когда он достигает этого пика запутанности и усталости, на его лице появляется вот эта же клоунская, ерническая ухмылка, как в альбоме «Зеркало». Он понимает, что это все — огромная путаница, и в этом суть небоскреба — в том, что он винегрет, в котором невозможно найти логику и правила. Такая копия современности, в которой нет ничего стабильного. «Все смешалось в доме Облонских».

Из твоего довольно мрачного стиля особенно выбиваются две песни — «волна» и «потанцуй со мной». Почему они такие… светлые?

У меня много в последнее время появляется таких светлых песен. Я бы туда и «снег» отнес, и «дождись». На «волну» ничего не вдохновляло. Просто экспериментировал с гитарным строем. Когда нашел самый странный, песня написалась сама. «Потанцуй со мной» — первая весточка одного из моих новых альбомов. Я хотел в целом на тему любви высказаться — про Алису, про наши взаимоотношения, про любовь и веру в будущее. Мне хотелось попробовать соединить в музыке мрак и стремление к чему-то хорошему. В этом будет заключаться концепция ближайших моих альбомов — мрак и свет и то, как они взаимодействуют.

Какую музыку ты слушаешь?

Часто возвращаюсь к Дину Бланту — он у меня регулярно на репите. Еще люблю Тома Уэйтса, в последнее время много слушаю Молли Нильссон и Yung Lean'а. Из русского — неожиданно для самого себя начал много слушать Nautilus Pompilius. И до сих пор они меня как-то заряжают. Вообще, стараюсь почаще возвращаться к русской музыке, но из новой мало что цепляет — чаще слушаю что-то из прошлого.

Тебе же, наверное, нравится «АукцЫон»?

«АукцЫон» слушаю, да. Если говорить о рок-музыке, я бы назвал еще «Агату Кристи», «Мумий Тролль». Найка Борзова выделил бы, но ранние работы — последние я не понимаю. Вообще, у всех артистов, которых я назвал, мне больше нравятся старые песни.

Коснулись других артистов — у вас же должен был быть фит с Хаски?

У нас были пробы пера, несколько раз. Но в итоге это ни к чему не привело (хотя написали несколько битов, «рыбу» песни). С Хаски было интересно работать — у него необычный музыкальный вкус и в целом вкус в искусстве и в творчестве. И это видно в его работе, в том, что он слушает (его Spotify-плейлист безумно разнообразный, я вообще такого никогда не видел).

С кем-то еще из «больших» артистов планируешь поработать?

Да, но до них тяжело достаточно достучаться. Если кто-то придет — я всегда с удовольствием.

То есть к фитам открыт?

Я вообще в последнее время открыл для себя фиты. Оказалось, что это такой процесс взаимного обучения, очень интенсивного. Есть же сейчас такие курсы по сонграйтерству, продакшну. Всему этому можно научиться самому, но фит с кем-то даже твоего уровня все равно становится безумно интенсивным взаимодействием. В процессе этого я очень многому учусь.

Чего ждать?

Сейчас у меня в работе 4–5 фитов с разными музыкантами. Я надеюсь, в ближайшее время выйдет хотя бы один из них. Я бы хотел точно с Хаски доработать трек, но он сейчас пишет релиз. С Платиной, мне кажется, было бы интересно поработать. Но, кажется, мы бы не смогли с ним ничего склеить. Ему вряд ли это было бы интересно даже с музыкальной точки зрения. Как это у меня работает: я смотрю на кого-то, с кем у меня есть коммуникация, или кто мне просто симпатичен как личность, а дальше все зависит от вашего творческого процесса. Есть некоторые артисты, у которых я не могу сказать, что меня как-то безумно впечатляет музыка. Но это все равно очень интересно: ты просто делаешь что-то с человеком, а у него есть свое видение, свое чувство музыки. У меня нет, скажем, коллег по музыкальному коллективу, а фиты круты тем, что есть возможность поработать над своей же музыкой с кем-то другим.

Беседовал: Никита Ерофеев