- Ну вот, это и есть Бретань – сказал мне мой спутник, заглушая двигатель своего внедорожника.
Бретань – тот край земли, куда я совсем недавно рвалась, пытаясь сбежать от мартовской усталости, печали и разочарований.
Уже несколько дней, как мы выехали из Парижа. Проехали Нормандию с ее фахверковыми домами, кустами мимозы, сказочными городами и готическими соборами.
И теперь я стояла на мысе Фреэль и холодный пронзительный ветер пытался согнуть меня в поклоне подобно распластанным вокруг деревьям. Ветер всепроникающий и властный, уничтожающий тепло и леденящий, захватил меня, лишив способности защищаться и сопротивляться. Здесь нет солнца, нет компромисса и человеку здесь не место.
Через несколько минут, уже в машине, отогревая дыханием замерзшие пальцы, я пыталась ответить себе на вопрос: «Почему эта встреча с необъятным и вечным, всепобеждающим и независимым не пугает нас, а возвышает? Почему я не съежилась в комочек от этого леденящего, подавляющего своей силой ветра, а испытала необыкновенную радость и счастье?
Может быть потому, что эта дикая сила - не сила ничтожества, которая унижает нас и вызывает протест, а сила благородства, которая восхищает и укрепляет нас духом. Наверно, поэтому мы стремимся на встречу именно с силой высшей, независимой, непокорной и чистой. Чтобы ощутить свою беспомощность, принять вечность и обрести веру в силу добра и света.
В Брест мы добрались уже затемно. Под окном небольшого отеля шумело море. А рядом на площадке с каруселями, несмотря на поздний час, веселились дети. Их старались перекричать взволнованные яркими огнями чайки, а на берегу покачивались со спущенными парусами яхты.
Утренний аромат кофе и ненавязчивый запах водорослей разбудили и заторопили в путь.
Мы ехали вдоль западного побережья. Мягкий поворот, дюны и вдруг дорога, превращаясь в причал, стала уходить прямо в океан.
Было время отлива. Пустыня пляжа мокрой плоскостью ровного зеркала отражала почти невидимое солнце. И снова чистый, прозрачного стекла, ветер срывал мой шарф и замораживал руки. Океан ушел вдаль и оставил свои следы. Мокрые пустые створки раковин устричных домиков, водоросли и разной величины гладкие камни. Я зачем-то собираю онемевшими руками и раковины, и камешки, забыв, что все равно не смогу их увезти с собой. Увезти туда, где они, вырванные из ежедневной пляски приливов и отливов родного океана, потускнеют и потеряют свой смысл и значение.
Но вот сейчас, здесь в России, когда я пишу эти строки, мне очень хочется, чтобы эти причудливые камни с края земли, рассыпались бы нечаянно на моем столе.
Бретань не раскрашена яркими цветами. Там дикий серый камень, отшлифованный временем, позеленевший от дождя и ветра, спрессованный в стены домов, которые полны аскетизма, простоты и уверенности среди холодных ветров со стороны океана. Здесь нет ни цветочных клумб, ни ярких ставен на окнах, ни веселых скамеек в саду. Каждый дом- маленькая крепость от холода и влаги, соленого ветра и снега. Контрастом выделяется черная черепица с серыми проплешинами и островками зеленого мха. В деревнях не видно ни людей, ни животных. Лишь ветер, солнце и желтые цветы на зеленом ковре колючих, непроходимых зарослей утесника.
Бретань держала и не отпускала.
Позади уже остались и Locronan, и Quiberon, и Carnac с его мегалитами менгирами, и Vannes , и Guerande, и Pornic, и Nantes.
Позади осталась иная жизнь, иной ритм, иные цвета. Белые домики с темно-серой черепицей, желтые мимозы в зеленом одеянии и акации. Луга, коровы, овцы. Скалы, маяки, песчаные пляжи, чайки над городом. Океан с его дыханием приливов и отливов. Тихие улочки и разрисованные полосами дома. Невзрачные, но жизнеутверждающие цветы из-под серых камней, выдавленных на поверхность силой земли.
Позади остался песок, чистый и со следами. Зеркальный и белый. Черные слоистые и скалистые камни. В виде неприступных скал и древних мегалитов, так и не позволивших разгадать их тайны, мрамора и гранита, на закате окрашенных в красный цвет.
Позади остались лодки. Разные. Лежащие на боку среди высушенных водорослей, тины и песка. Красно-синие, белые. Брошенные одинокие и многочисленные в бухтах и на причалах.
Это край земли. С его простотой и незамысловатостью. И мне не хотелось его покидать.
Стоя перед окном на десятом этаже суперсовременного отеля в Нанте, мне вдруг стало очень грустно. Я не хотела возвращаться к большим городам, бульварам, проспектам и автомобильным пробкам. К домам, тесно прижатым друг к другу, к общим подъездам, проблемным парковкам, автобусам и метро. От света звезд и тишины к иллюминации, шуму города и заполненным людьми улицам.
Человек все время находится в поисках счастья. В постоянном ожидании его. Ему кажется, что оно еще будет, что не сейчас оно есть, а когда-то оно придет. Что где-то воздух чище, люди добрее, а краски ярче. Мы не можем остановиться и сказать: «Я счастлив именно здесь и сейчас».
Именно эти слова я повторяла, стоя над обрывом вечных скал в море. Глядя на бьющиеся об огромные утесы в неистовстве волны. Подставляя лицо чистому и холодному ветру, силой своей проверяющему на прочность все живое и неживое вокруг.