"Ты как относишься к благотворительности в особо крупных размерах?" - спросил я своего приятеля, когда мы в очередной раз встретились, чтобы выяснить, кто же лучше играет на бильярде.
Причин, чтобы задать этот вопрос, было несколько. Во-первых, это моя работа. Я фандрайзер с почти 20-летним стажем. И не проверить ближайшее окружение на предмет того, насколько оно готово совершать добрые дела - профессиональная ошибка. Кстати, и само "ближайшее окружение" нередко обижается, узнав, каким хорошим делом занимается моя организация, а они об этом узнают от третьих лиц, а не от меня.
Вторая причина: в этот день я узнал, что финансовая поддержка наших программ от зарубежных коллег (а вообще мы помогаем детям-сиротам в 133 странах) резко сокращается. Не то чтобы это было совсем неожиданно - это нормальная тенденция для всех международных фондов, работающих в России. И в случае с нашими "Детскими деревнями" разговоры об этом идут не первый год. Но то были разговоры, а теперь официальное уведомление с соответствующими разъяснениями по поводу дальнейших возможных сценариев. Лично меня эта новость даже слегка порадовала: задача стала еще более сложной, а оттого более интересной. К довольно сильной внутренней мотивации сделать "Детские деревни" самостоятельными и финансово устойчивыми добавился и внешний "пинок". Ну и третья причина, почему вопрос был задан: я просто знаю, что с финансовой точки зрения у моего знакомого все хорошо (свой туристический бизнес и т.п.).
Я ожидал любого ответа на свой вопрос. Например, "Димыч, я в эти игры не играю", или даже просто "Сколько?". Ну и наиболее вероятный: "Ты давай расскажи, о чем речь, и там видно будет". Но я услышал неожиданную версию: "Отлично отношусь! Я с ее помощью налоги оптимизирую". Как именно это происходит, я так до конца и не понял, т.к. это сильно противоречило моим представлениям о налогообложении.
Речь о другом. В какой-то момент я вдруг понял, что мы с моим приятелем вообще говорим на разных языках. Фраза "Ты что, всерьез веришь, что кто-то делает что-то ради детей, а не ради бабла?" была произнесена им несколько раз. Мои аргументы типа "Я двадцать лет знаю этих людей" не очень помогали, ответом было: "Не будь так наивен. Просто ты не все знаешь".
Мой приятель - вполне современный продвинутый московский бизнесмен. По моим представлениям, такие люди могут любить или не любить благотворительность, могут сторониться ее, но не могут не знать о ее существовании.
Вот сижу и думаю: он - просто редкое исключение? Или я слишком оптимистичен в оценке людей, т.к. постоянно общаюсь именно с теми, кто помогает, и на самом деле просто оторвался от большинства, которому реально "по барабану"?
P.S. То бильярдное сражение я в итоге выиграл. А вот желание доказать ему, что настоящая благотворительность существует, осталось. И шанс на это есть. Ведь одной из финальных его фраз была: "Ладно, уговорил. Давай съездим в твое Томилино, посмотрим, как вы сиротам помогаете".