— Драться вы хоть умеете?
— Умею.
— Это хорошо, я люблю смотреть.
— Смотреть я тоже люблю…
А. Стругацкий, Б. Стругацкий «Хищные вещи века».
В советском детстве у нас было два удивительных праздника 23 февраля и 8 марта. Для мужчин и женщин, чтобы никому не обидно было. Не было, наверное, более странных по своей сути праздников. 8 марта – день свободы и независимости для женщин – был для многих женщин единственным днем в году, когда на нее обращали внимание именно как на женщину. Уж по крайней мере дарили обязательную веточку мимозы. А 23 февраля, подозреваю, избранный для равновесия «Днем Мужчин» был Днем Советской Армии, т.е. с детства недвусмысленно сообщал мальчикам, что они пушечное мясо. Прошу прощения – защитники отечества.
Не собираюсь обличать лицемерие советских праздников, в них было много теплого и доброго, как и в любых других, но увидев в календаре 23 февраля, я вспомнила книгу доктора психологии Габриэля Буковзы, профессора Тель-Авивского университета и преподавателя Гарвардского университета "Драма мужчины в современном мире". К сожалению, книга под этим названием не переведена на русский, но мне захотелось поговорить об этом. Цитатами из интервью Габриэля и своими мыслями.
«Мы мужчины. Это означает, что большинство из нас веками кормит себя ложью о власти над миром, пока мы – каждый своим путем – плавно соскальзываем в предсказуемое будущее одинаковое для всех: чувство разочарования, молчание, отчуждение от наших родителей, жен и детей, алкоголь и старый диван… Спасательный круг, оставшийся от гордого лайнера нашей судьбы».
«Мужчины усваивают ложный образ силы, хозяина жизни, обладателя привилегий, которых нет у женщин и детей. Так они правят миром… Но стоит снять эту маску, и ты видишь, что мужчины грустят, чувствуют себя слабыми, их используют, манипулируют ими, приносят в жертву. Они просто не признаются себе в этом».
Мы не признаем за мужчинами право на слабость, на шанс упасть, заболеть или просто ненадолго опустить руки - «Из них ослабни кто-то и небо упадет».
«Кто первый на очереди жертвы в случае катастрофы? Мужчина. И лишь потом женщины и дети. Взять, к примеру, «Титаник». Если вы были там женщиной в салоне первого класса, ваш шанс на спасение был примерно 97%, а вот если мужчиной в других классах, то вам дико не повезло. Шанс погибнуть был 85%.
Наша культура предполагает, что мужчина должен жертвовать собой. Это пилюля, которую дают каждому мальчику в детстве, чтобы он не сомневался».
Я женщина и первой мыслью выскакивает «А как иначе?!» Мы же с рождения слышим, что мужчины расходный материал эволюции. Пожалуй, сейчас я ощущаю это как-то по-другому, может быть потому, что внутри меня (как и у каждого человека) есть и мужская, и женская части. И после долгих лет работы с собой я понимаю, как легко их ранить. Не говоря уже о том, что сегодня пользоваться исключительно биологическими аргументами столь же неуместно, как и прилюдно проявлять ксенофобию. Человек, слава богу (или эволюции), пока еще не стал роботом, но ощущение и понимание мира давным-давно расширилось. Раздвинулись и рамки ролей, если мы решимся это осознать не только с одного боку.
Прибавилось свободы и, разумеется, появилось гораздо больше ответственности, потому что приходится выбирать. Всем. Потому что пока, если честно, у женщины заданных обществом выборов больше. Нам уже открыты возможности реализовать себя «снаружи», но, по-прежнему, вроде бы, не стыдно просить о помощи, мало зарабатывать и бояться «этого большого мира». С другой стороны, для мужчин все это «ужас-ужас-ужас». Мужчины все еще плачут в основном по ночам, а мы старательно перенимаем мужскую модель поведения, если хотим преуспеть.
Еще Юнг предположил, что наша душа андрогинна и состоит из мужской и женской частей. Из-за того, что развитие личности в основном идет под влиянием гендерной идентификации, мужской элемент у женщин и женская часть у мужчин часто остаются бессознательными и недифференцированными и как любое содержание бессознательного могут проявляться в двух вариантах – либо в проекции на внешний объект, либо в идентификации с ним.
Чем глубже в бессознательном остается Анимус женщины, тем больше он будет проявляться в этих формах. Пока "несовременные" женщины проецируют свой Анимус наружу, в романах, патриархальных отношениях и проявлении многих устремлений через мужчину, "современные" женщины попадают в ловушку внутренней мизогинии. Они идентифицируются со своим Анимусом (терпеть не могу все эти женские разговоры) и теряют живую связь со своей женской идентичностью. Такая женщина оказывается в странной ситуации, где ее идеализация мужского ведет к унижению женского. Точно так же мальчики постепенно обесценивают сомнения и теряют связь со своими эмоциями и возможностью проявить слабость (своей женской частью – Анимой): «Будь решительнее», «не ной», «не трусь»… А потом мы жалуемся друг другу на то, что мужчины «эмоциональные инвалиды».
Делать-то с этим что? Как всегда, остановиться и задуматься, наверное. Что мы делаем с мальчиками и девочками, которых растим? Что мы делаем со своими внутренними женщиной и мужчиной?
Чем старше я становлюсь, тем больше для меня это история не «вместо», а «вместе».