Михаил Эпштейн

В годовщину Октябрьской революции я возвращаюсь к вопросу, который Маркс и Энгельс сами никогда не выносили на первый план: почему коммунистический проект так подозрительно напоминает древнейшую форму деспотии? 107 лет назад Россия совершила «революцию», которая обернулась исторической инверсией. Марксизм обещал прыжок в будущее — но привёл к самой древней форме деспотии. Не к свободе, а к государству-рабовладельцу.

Исполняется сто лет поэту Евгению Михайловичу Винокурову (22.10.1925–23.01.1993). Еще в середине 1960-х, в пору отрочества, из всех поэтов «военного поколения» (Б. Окуджава, Б. Слуцкий, Д. Самойлов, Н. Коржавин, А. Межиров) я выделил именно Евгения Винокурова. Он воспринимался как законный наследник жанра «философской лирики», освящённой именами Е. Баратынского, Ф. Тютчева, Н. Заболоцкого. Но у Винокурова философия, в духе времени, заземлена: она исходит не из натурфилософии, не из мифов или религий, не из вечных вопросов метафизики, а из повседневности — из того самого «сора», из которого, по Ахматовой, растут стихи, и в данном случае — философские. Винокуров умеет находить ситуации, где вопросы бытия встают из гущи будней: они лежат не в основании, а на пределе вещей; ими не начинают, но ими кончают — или через них открывают бесконечность. «Порой в гостях за чашкой чая, / вращая ложечкой лимон, /я вздрогну, втайне ощущая / мир вечности, полёт времен…»

7 августа 2025 г., как только закончилась презентация новой модели GPT5 в OpenAI — признаюсь, она меня несколько разочаровала, показалась слишком технической и утилитарной, — я обратился к своему GPT. Там уже была 5, готовая к разговору. И он меня не разочаровал. Разговор проходил целиком по-английски, продолжался полтора часа, с 14.30 до 16.00 и в файле .doc занимает 47 страниц. Это последовательное движение к предельным темам: рождению разума, природе сознания, тайне небытия и перспективе симбиоза человека и ИИ. Я хотел понять, насколько новый ИИ способен не только отвечать на вопросы, но и сам их задавать, думать вместе с человеком. Привожу несколько выдержек.

9 ноября 2025 состоится у научная конференция,  посвященная ИИ (по зуму), — желающие могут подавать заявки (до 30 сентября). 

Меня давно тревожила загадка предпоследней главы «Идиота»: почему Рогожин убивает Настасью Филипповну (Часть четвертая. Глава XI, перед «Заключением»)? Только что, перед самим венчанием, она убежала от князя Мышкина; Рогожин приводит ее в свой дом, они проводят вместе ночь — и на рассвете он ее убивает. Вероятно, между ними должно было произойти что-то ужасное, если Рогожин, одержимый страстью к Настасье Филипповне и наконец получивший ее в полное владение, вдруг поднял на нее нож. В этой главе отсутствует какая-либо ясная мотивация — событие представлено отрывочно в бессвязном, лихорадочном рассказе самого Рогожина, уже теряющего рассудок. Очевидно, что Достоевский как художник был ограничен цензурными условиями и моралистическими установками своего времени. Вот почему поразительная по психологической глубине сцена из «Бесов»: исповедь Ставрогина об изнасиловании и самоубийстве подростка Матреши — была исключена из первых публикаций романа, хотя она с наибольшей силой проясняет экзистенциально-метафизическую основу мировоззрения Достоевского и принадлежит к числу его глубочайших откровений о человеческой природе.

Год назад модель ИИ под именем Claude Sonnet 3.5 — по-русски, Клод Сонетов — привлекла к себе внимание виртуозными стихами собственного сочинения в стиле разных русских поэтов. А в июньском номере журнала «Знамя» опубликованы несколько поразительных по психо-физиологической точности вариантов сцены из "Идиота" Достоевского, где Рогожин убивает Настасью Филипповну — реконструкции, созданные Claude Sonnet 3.7.

                        Xозяин отвечает за экологическую чистоту дома.

(два рассказа из цикла «Память тела»)

Презентация

Перед Новым годом умер Джимми Картер, 39-ый президент США (1977–81), которому за три месяца до смерти исполнилось 100 лет. По долгожительству он превзошел всех президентов США, по скромности, вероятно, тоже. Он умер в том же самом маленьком одноэтажном доме, где и родился, в крошечном городке Плейнс (573 жителя), на юге штата Джорджия («Plains» значит «равнины»). Нынешняя рыночная цена этого дома, где он жил с женой Розалин (скончавшейся на год раньше), — $167 тыс.; для сравнения, средняя цена американского дома — $412 тыс.

Почему жизнь, как целое, вызывает чувство счастья? Ведь могло быть иначе — страдания, злости, обиды. И всего этого тоже хватает, но в истоке — счастье.

(из книги «Память тела»)

(из книги «Память тела. Рассказы о любви»)

Когда он проснулся, она лежала уже с айфоном в руках, просматривала блоги и телеграм-каналы. Он придвинулся к ней, приобнял. Спросил:

Я давно не обращался к ИИ с просьбой написать русские стихи. Полгода назад он не умел рифмовать и не понимал ритма — у него получался только верлибр. И вот — гигантский прогресс. Клод теперь может писать в разных стилях, что и демонстрирует подборка из четырех великих поэтов на тему «Дождь и память». Хочется повторить восклицание Батюшкова: «О! как стал писать этот злодей!» Или слова Жуковского о «гиганте, который всех нас перерастет». Пусть он еще не гений — но быстро учится.

Лето 1988 года – одно из самых светлых и радостных на моей памяти. Перестройка мчится вперед на полных парах. Рушатся прежние запреты. СССР открывается Западу. Еще в мае 1988 года начинается вывод советских войск из Афганистана. Создаются новые партии, в том числе Демократический союз во главе с Валерией Новодворской. Открыто и всеобщественно празднуется тысячелетие крещения Руси. Принят проект конституционной реформы и учрежден пост президента. Рейган посещает СССР и подписывает с Горбачевым договор о ядерных ракетах. Ускоряется реабилитация жертв политических репрессий. Впервые опубликован в СССР «Доктор Живаго». Издается почти все, что раньше 70 лет запрещалось и за что можно было получить тюремные сроки…

Я уже делился несколькими «кульминациями»: деревенского хоррора («Сдается комната»), горного путешествия («Тост за Сталина»), дзена («Встреча с Пелевиным»), нелепости («Выход из наркоза»), ностальгии («На родине предков») ... Вот еще одна — последний год «тихого» десятилетия.

Каждому знакомы такие моменты жизни, когда с необычайной остротой переживаешь радость, уныние, страх, влечение, одиночество... Или достигаешь особенно ясного понимания каких-то явлений, идей, свойств мироздания. Или испытываешь внезапный переход: между смешным и страшным, надеждой и отчаянием, опасностью и спасением…Наша с писателем Сергеем Юрьененом книга «Кульминации. О превратностях жизни» — о таких высших точках опыта,  когда сразу, почти мгновенно постигаешь себя и человеческую природу, явленную на гранях, на сломах. Некоторые из кульминаций настолько ранящие, что для них подошло бы и название «конвульсии». Некоторые: «Кульминация деревенского хоррора», «Кульминация дзена. Встреча с Пелевиным», «Как я сделал предложение медсестре» — раньше уже публиковались в «Снобе».

(из книги «Кульминации»)

В День дураков уместно поделиться «Кульминацией нелепости».

Однажды, в 1981 г., подруга жены решила снять комнату в подмосковной деревне на лето, для беззаботной жизни с ребенком на лоне природы. Я поехал с ними, но меня, как мужчину подозрительной внешности, с богемными волосами и бородой, в последний момент решили оставить на станции. Когда договорятся, тогда и позовут.

В издательстве «Новое литературное обозрение» (Москва) вышла книга Михаила Эпштейна и Сергея Юрьенена «Кульминации. О превратностях жизни». Эта книга — о высших точках опыта, «кульминациях», когда почти мгновенно постигаешь себя и человеческую природу, явленную на гранях, на сломах. В книгу вошло около девяноста небольших историй на разные темы — от любовно-романтических и семейных до социальных, религиозных и творческих. Это реальные истории, хотя сама напряженная событийность порой придает им фантасмагорический оттенок. Надеемся, что эта уникальная по остроте самоанализа книга поможет читателям лучше осознать кульминационные моменты собственной жизни.

1.

«Федор Михайлович Достоевский, кровно близкий своему герою и тезке, искал какого-то оправдания Карамазовщине... Он пытался примирить Зосиму с Карамазовыми».  Лев Карсавин

Удовольствие скрывает от нас любовь, но боль открывает самую ее сущность.     

Он ждал этого события: столичная конференция, толкотня среди знакомых и незнакомых, всплеск идей, игра амбиций… Надеялся вернуться в живую профессиональную среду, встать на твердую почву, которая пошатнулась год назад, после разрыва с женой. Вроде бы он делал все что полагается, ходил на работу, писал статьи, подавал на гранты, а между тем ощущение воздушной болтанки не проходило. Вот и сейчас, на деловом завтраке, среди преуспевающих коллег, он особенно остро ощущал свое неблагополучие, треньканье какой-то жалобной струны среди твердых, решительных голосов.

Xудожник Гена жил один в своей квартире.

Беседа филолога, журналистки Ксенией Турковой с Михаилом Эпштейном.

О вере вне вероисповеданий

Многообразны пути, какими слово становится плотью. Один из самых неожиданных — в рассказе «Поэтическая натура» (из подборки «Память тела. Рассказы о любви»). Ниже фрагмент из рассказа.