В самом конце ноября ежегодно празднуется Международный день секса. Xотя «сексуальное» и «эротическое» порой воспринимаются как синонимы, они во многом противоположны друг другу. Сексология с самого начала руководствовалась медицинскими интересами и была направлена на изучение и исцеление болезней и нарушений в развитии сексуальности. Эротология, напротив, обращалась к норме, к желанию и наслаждению, к творческим проявлениям эроса. Как часть широкого комплекса биологических дисциплин, сексология изучает и половую активность животных. Между тем эротология – это гуманитарная дисциплина, которая изучает не сексуальные отношения, а любовь и ревность, боль и вдохновение, желание и наслаждение, соблазн и запрет, страсть и игру как формы человеческого бытия и межличностных отношений. Эротология соседствует и сотрудничает с философией, этикой, эстетикой, психологией, лингвистикой, семиотикой, теорией искусства и другими гуманитарными дисциплинами. Древние трактаты по «искусству любви», типа «Камасутры» или «Ветвей персика», как правило, содержали в себе зачаточные элементы и сексологии, и эротологии, которые потом постепенно дифференцируются на протяжении веков. В силу опережающего развития естественных наук в XIX–XX вв. сексология раньше, чем эротология, сумела выделиться и утвердиться как самостоятельная дисциплина. Но эротология – одна из тех гуманитарных дисциплин, которые уже имеют богатейшую традицию, от «Пира» Платона до «Смысла любви» Владимира Соловьева, «Эротизма» Жоржа Батая, «Фрагментов речи влюбленного» Ролана Барта...
Именно об эротологии — две мои книги, вышедшие в издательстве Рипол классик в 2021 г., а теперь впервые появившиеся в открытом доступе: их можно бесплатно скачать в библиотеке Imwerden.
1. Эрос: между любовью и сексуальностью.
2. Прав ли Фрейд? Языки любви.
Сексуальность и эротичность противоположны, как половая энергия на входе и на выходе из цивилизации. Сексуальность, как инстинкт продолжения рода, первична. Система запретов и ограничений, налагаемых цивилизацией, вторична. А эротика в этом порядке третична, это уже не нагое и не прикрытое, а раздетое. Эротика отпускает вожжи, натянутые цивилизацией, но не для того, чтобы отпустить человека обратно в природу, а чтобы повести его дальше, в область любовно-телесного творчества. Эрос, как продукт цивилизации, несравненно могущественнее полового инстинкта. Цивилизация есть самовозрастающий эрос, механизм его расширенного воспроизводства через преодоление. Традиции и табу – тот могучий пресс, под давлением которого натуральный сок здорового инстинкта превращается в хмельное вино, которое кружит головы поэтам и завоевателям.
Если сексуальность нуждается в разрядке желаний, то эротика – в самом желании, которое уже несводимо к физическому акту удовлетворения. Различие сексуального и эротического выражается в обыденном языке как разница глаголов «хотеть» и «желать». Сексуальность – это «хочу», эротика – «желаю». Вот какие примеры на использование этих двух слов приводятся в «Словаре сочетаемости слов русского языка»:
«Хотеть чего: хлеба, молока, сыра/сыру, помидоров, конфет, пряников...
Желать чего: счастья, здоровья, успехов... денег, славы, власти...»
Хотение обращено к конкретным предметам, желание – к таким, которых никогда не будет достаточно. Счастье, бессмертие, богатство – все это такие состояния, которые или вообще недостижимы, или достижимы настолько, что ими нельзя пресытиться, удовлетвориться, поскольку они содержат в себе источник все новых желаний.
Когда слово «желание» употребляется без определений и уточнений, оно обозначает именно половое желание («им овладело желание»), и в этом самом общем и нормативном значении особенно ясно видно, чем оно отличается от хотения (нужды, потребности). Половой инстинкт у животного не становится желанием. Человеческое желание порождает множество фантазий, иллюзий, отсрочек, символических замен, выражающих его неутолимость. Хотение, удовлетворяясь, остается тем же самым хотением, тогда как желание, удовлетворяясь, ищет новый предмет желания и/или новые способы его удовлетворения. Хотение консервативно, желание революционно. Хотение – это жажда, которая ищет утоления. Желание, напротив, ищет утоления, чтобы еще больше жаждать...
Двойственность цивилизации в ее отношении к половому инстинкту, «либидо», как его называл З. Фрейд, заложена в самом либидо. Подавление желания есть способ его усиления. Происходит не только сублимация («возвышение») желания, когда оно претворяется в произведения культуры, в поэмы и романы, в машины и симфонии, – но и его взрывообразный рост. Сама цивилизация есть продукт иронии, заложенной в основании либидо, где знаки репрессии моментально превращаются в знаки дополнительного наслаждения и экстаза. Желанная женщина одевается – и делается еще более желанной, причем сами эти покровы, усложняя путь сексуальному влечению, безгранично расширяют область эротических влечений, так что эротизируется все, вплоть до книги, которую читает желанное существо, или города, в котором оно живет.
Цивилизацию можно рассматривать как грандиозную игру либидо с самим собой, систему его возрастания через самоподавление. Вопреки ходячему фрейдистскому представлению, цивилизация – это не тюремные оковы, от которых желание хочет поскорее освободиться, а напротив, это золотые цепи, которыми оно украшает себя.
Эти две книги с предельной откровенностью рассказывают о таинствах плотского знания, о чувственных фантазиях, об эротике творчества, об особом языке влюбленных. Рассматриваются разные способы восприятия мира через призму любви, даются афористическиe определения тончайшим оттенкам эмоций и взаимоотношений. Книги не просто написаны о любви, но и вдохновляются этим чувством, порою звучат как признание или дневник, переходящий в философские обобщения.
