О детстве:
С чем ассоциируется слово «детство»?
Б.В: Любовь, беспечность, защищенность. С капюшоном. Не зря в английском языке слово, детство включает в себя такое «крышующее» понятие. (child — ребенок, hood — капюшон англ.). Во всяком случае, я этот капюшон в детстве очень сильно ощущал.
Что из детства можно было бы запросто перечеркнуть, забыть?
Ничего! Все, что в нем было не так, уже давно перекочевачало в другое время.
О семье:
Сестра всегда надо мной подтрунивала. Уж очень ей не хотелось освобождать место семейного фаворита и уступать его мне. Каждые выходные мы всей семьей ездили в деревню. Суета, сборы, дорога, предвкушение встречи с бабушкой и дедушкой, большой накрытый и неимоверно вкусный стол, запах леса, воды и свежего воздуха, навсегда в моей памяти сливаются в этот детский калейдоскоп.
О сказках:
Вы верите в сказки?
А как же?! Иначе мне бы здесь было не так уютно.
Как долго вы верили в Деда мороза?
Я в него верю и по сей день. Не хочу себя этого лишать.
О цирке: Когда и кто впервые вас привел в цирк?
Я не помню. Я вообще в детстве не любил и не понимал цирк. В спорте к нему относились с некоторым пренебрежением.
О спорте:
Интерес к выбору такой профессии потомственен?
Отнюдь нет. Мои родители были совсем других профессий.
Как вы туда попали? По воле случая. Страсть к победе оказалась очень заразительна.
Об авторитете:
Говорят, что для спортсменов авторитет тренера-намного выше, чем родителя. Как это было в вашем случае?
С тренером я проводил около 30 часов в неделю, а с отцом 5. Вот и вся арифметика.
О школе:
Любили ли вы учиться?
Любил. Особенно химию. Тамаре Ивановне удалось вдохновить меня настолько, что ее, как и сам предмет, я помню и люблю по сей день.
Часто ли вас ругали? Как вы вообще относитесь к критике?
Крайне серьезно, особенно когда сам оказываюсь в роли критикующего. Люди в своей общей массе очень ранимы. Переборщить с критикой, как и с похвалой, легко и довольно опасно. Впадаешь в азарт, и все, мимо тормоза попадаешь. Заносит. От этого потом сам, в первую очередь и страдаешь.
В чем для Вас разница между понятиями учитель и наставник?
Учитель диктует правила, а наставник делится опытом, подает руку, подставляет плечо, помогает идти к цели.
О партии: Вы уехали из СССР в 1978 году, успели ли Вы приобщиться к партии?
Увы (улыбается), не хватило возраста. В 1978 я был еще очень молод, и меня одолевали совсем другие идеи.
Как вы думаете, есть какое то сходство между партией и Цирком дю Солей?
Конечно. Ровно такое же, как и в любой большой общественной структуре. Но и различия есть принципиальные. Идеология здесь не самоцель.
О менталитете
С кем работать легче, с русскими или с иностранцами? Для меня таких категорий не существует.
То есть менталитет, как понятие, для вас неприемлемо?
И да, и нет. Я его, конечно, понимаю, и по своему принимаю, но намеренно не хочу кого-то как-то «этикетировать». Это пагубное занятие.
О Канаде
В Канаде Вы уже почти что 35 лет. Кто Вам ближе? Кто для Вас «свои»?
Наверное бразильцы, но я не так хорошо с ними знаком. Я и так в хорошей форме, так что накачивать ответственные за классификацию людей по полочкам национальной принадлежности мышцы у меня нет никакого желания.
Об отдыхе:
Чем вы себя развлекаете и где вы любите отдыхать?
Мне повезло. Я работаю и отдыхаю в одном и том же месте.
О путешествиях:
Вы столько ездите по миру. Какой город Вам ближе всего?Монреаль. Любой город я люблю только за наличие родственных душ в нем. Так случилось, что здесь, в Монреале, их для меня больше. От этого он любимей, родней, уютней.
О стрессе:
Самый эффективный способ борьбы со стрессом- не видеть его в упор. Перевести его из ранга врагов в ранг друзей. Замкнуть его на самое себя. Пустить по кругу, как это учит и делает Тай-чи.
О лонже:
Лонжа часто помогает в работе, а что больше всего мешает?
Ее отсутствие. Впрочем, зачастую все оказывается ровно наоборот. Она может и очень мешать, но быть при этом совершенно необходимой. Все это обусловлено, в первую очередь, законами того или иного жанра. Не говоря уже и о том, что в цирке работают безумцы, изо дня в день идущие на опасность и риск. Иные здесь появляются редко.
О страхе: Что вас больше всего пугало в спорте?
Кувырок через голову.
Как вы это преодолели? Им же.
Об удовольствии:
Где лежит грань между опасностью и кайфом?
Там, где соединяются дисциплина, опыт и профессионализм.
О языке:
Как часто вы говорите себе фразу «Я так и знал!»?
Стараюсь ее никогда не произносить, ибо раз знал, то почему не сделал, а раз не сделал, то не важно, знал ты об этом или нет.
О бороде:
Ходили ли вы когда-нибудь без бороды?
Только один раз. На своей собственной свадьбе.
О культурных особенностях труда: Что отличает русских артистов от всех остальных?
То же самое, что отличает и китайцев. Я мыслю не в рамках национальности, а в рамках культуры. Это гораздо более актуальное, более емкое понятие, соединяющее в себе и менталитет, и национальность, и определенные культурные стереотипы. Хотя оно и более ответственно, ибо принимать его должно только как two-way street. Никогда не забуду, как Мишель Оде, канадский социолог, консультирующий нас в преддверии приезда китайской сборной, участвующей в постановке шоу «Дралион» (шоу Цирка дю Солей, сделанное в содружестве с Китаем) во время одой из встреч с неподдельным удивлением заметил: «Я поражен тем, как такие опытные и грамотные люди, как вы, видят все только в одном направлении?! Обратите внимание, что 99% ваших усилий нацелено исключительно на то, чтобы помочь китайцам вписаться в вашу систему, и лишь 1% — на то, как вы будете сами это делать». Я был шокирован такой правдивой откровенностью, и тем, насколько многогранно это понятие. Мы, и правда, порой ужасно однобоки.
Цирк демонстрирует весьма толерантное отношение к особенностям русского национального отдыха? В чем причина?
В выборе. Ты можешь привести коня на водопой, но ты не можешь заставить его пить. Это очень тяжелый для нас вопрос, ответ на который на поверхности может выглядеть именно так, как об этом говорится выше. При том, что мы бы безусловно хотели, чтобы все наши артисты правильно питались и вели правильный образ жизни, мы не праведники, и мы не можем и не хотим ничего никому навязывать. Выбор для нас важнее слепого подчинения. Мы верим в то, что образ жизни — это прерогатива самого человека. Наша ответственность состоит лишь в том, чтобы создать такие условия, где этот выбор был бы максимально возможен, а все остальное лежит на плечах самого артиста. К тому же, в корпоративном мире живут корпоративные жители, и если уже в эту игру играть, то надо и вести себя соответствующе. Иначе в чем тогда смысл?
К чему тяжелее всего адаптироваться русскому артисту, получившему «гражданство» в мире Цирка дю Солей?
С одной стороны, к безликости, с другой — к тому, что не трюк красит акробата, а акробат трюк.
Бытует мнение, что «фан» «иностранцам» важнее человеческого «челланджа» или любви к профессии, так ли это? Можно ли говорить об этом как о какой то тенденции?
Нет, конечно. Жизнь на «манеже» более сложная и интересная, чем рамки, очерчивающие эти два понятия. Поэтому и говорить хочется сейчас о тех, кто находится за гранью этих стереотипов. Я знаю множество русских ребят, которые не жалеют себя, неустанно работают, борются, преодолевают любые сложности, лишь бы быть лучшими из лучших и достичь своей цели. Есть и другие, более легкомысленные, слегка ленивые, и по-детски непринужденные. Также есть и «иностранцы», которые, с занудством, достойным подражания, отрабатывают каждый трюк и взваливают на себя все больше и больше работы. Так что все это очень и очень относительно. Зачастую и «фан» с «челленджем» меняются местами. Порой русские артисты врастают в международную общину настолько, что за короткий отрезок времени становятся «иностранцами». Примеров обрусевших англичан, французов и американцев здесь тоже уйма. Не стричь же их всех под одну гребенку?!
В свое время в Цирке дю Солей работало очень много русских артистов. Они фактически были в большинстве. А сейчас? Какова нынешняя цирковая демография?
Невзирая на свою неполную осведомленность в последней цирковой статистике, могу смело говорить о том, что примерно одну треть нашего циркового дома населяют русскоязычные артисты. Причиной в большей степени баланса, нежели снижения этих цифр в последнее время — глобализация и развитие Российской цирковой системы. Она растет, расширяется, становится более конкурентной, открытой и перспективной. Именно поэтому мы гордимся столь тесным с ней сотрудничеством. При этом говорить о незыблемости советского спорта — тоже лукавство. Он сейчас стал другим, менее доступным для масс, менее общим, командным, менее результато-ориентированным, и вследствие этого не таким масштабным, как прежде. Поэтому и территория его влияния постепенно становится менее значимой.
В чем секрет циркового долголетия?
В игре по правилам. Для Цирка дю Солей важны не статус и сила, а в основном вера и отдача. Артист, который посвящает себя работе и делает ее стабильно и отлажено 10 раз в неделю, едва ли не более ценен для нас, чем тот, кто «впереди планеты всей», но по настроению. В нашем привычном советском подходе оценка идет по «тройным». Либо ты крутишь три, либо ты никто. Именно поэтому, когда я в очередной раз встречаюсь с титулованными российскими спортсменами, привыкшими к похвале, славе и всяким «статусным» почестям, осторожничаю и предупреждаю их: «Ребята, не идите к нам. Идите в Big Apple, Ringling Brothers… Это компании, которые заведомо имеют несколько иную концепцию. Там ваши имена будут светиться на афишах, ими будут «пользоваться» на ваше общее благо, обнажая ваши почести и доспехи перед индустрией. У нас все иначе. Цирк дю Солей живет в другой системе координат. Она безымянна».
Что притягивает спортсменов в эту профессию?
В эпоху такого виртуального бытия сложно осмыслить, что именно может мотивировать молодежь заниматься таким безумием.
Что, по-вашему мнению, является ключевым элементом в связке артист-зритель?
Честность. Франко Драгоне говорил: «Как бы ни была красива история, которая поднимает акробата в воздух, главным в ней все равно является путь от ума к трюку». Процесс отключения «страха» и нажатия внутреннего курка «пуск» и есть то, что наиболее важно для самого артиста и абсолютно осязаемо для зрителя. Именно поэтому, когда после очередного прогона нового номера Дебби (Debbie Brown, известный американский хореограф) сказала, что хочет показать Франко более художественный, актерский вариант — он отказался, ответив, что не надо заполнять паузу еще одним актерским жестом, в то время как артист готовится на трюк. Сама его внутренняя работа очень красива и безумно драматична. Искренность, тишина, сосредоточенность и есть та самая граница, которая лежит между циничностью маски и уязвимостью самого акробата. В ней и есть вся тонкость и красота нашей работы.
У Булата Окуджавы есть песня с такими словами: «Дураком быть выгодно, да очень не хочется, Умным — очень хочется, да кончится битьем...» Скажите, какое взаимоотношение у цирка с «битьем»?
Непосредственное, но очень свое. Сила в цирке — прежде всего мерило ответственности. Ею не распыляются. Сильное плечо — это прежде всего опора и надежность для верхнего. Она прежде всего необходима для того, чтобы сделать трюк, удержать верхнего, спасти команду.
Не мешает ли в такой профессии интеллект?
Отнюдь нет. Только он на самом деле и спасает. Поэтому когда во время многочисленных встреч артистических творческих и акробатических команд, когда возникают какие-то спорные вопросы, я уверенно говорю: «Эти люди — машины обучения». Если они могли научиться акробатике, они могут научиться чему угодно. Они сумели научиться самому нелогичному. То, что они делают, неестественно ни для тела, ни для рефлексов. Они это преодолели. Значит, их можно научить чему угодно. Нужен лишь правильный подход и доступное для этого время».
Из ваших ответов можно сделать вывод, что в цирковой плоскости слова Булата Шалвовича правдивы с точностью наоборот, то есть выходит, что умным быть выгоднее, а дураком немного проще, да может и попасть. Как так получается, что ореол простака, эдакого Ивана-дурачка, часто сопутствует людям спорта?
Отсутствие извилин… (улыбаясь) У нас в акробатике бытовала такая неприятная, обидная присказка: чем меньше извилин, тем прямее фляк. Но как в любой шутке, в ней есть и доля истины. Нормальный, здоровый человек акробатикой не должен заниматься. Делать такие трюки, принимать на себя такой риск по много раз на дню нелогично. Это некая аномалия, отклонение. Работать в жанре «каучук» ненормально. Это же неестественно для тела! То же самое касается почти что всех цирковых жанров и многих спортивных дисциплин. На первый взгляд может показаться, что только отсутствие извилин может оправдать такие порывы.
В чем же тогда цирковая мудрость?
В том, что ты должен мастерски уметь выключаться, отключать все эмоции, для того, чтобы попасть в то самое «яблочко». Контроль над такой нелогичностью и есть проявление истинного ума. В такой работе ведь уповать на волю случая и надеяться случайно оказаться в нужном месте в нужное время не приходится совсем.
Говорят, что талантливый человек не может быть зажатым. Он должен быть свободным. Тождественно ли такое понятие с цирком?
Талантливый исполнитель должен иметь свой конек, свой отдельный элемент. Он не универсален, не автоматичен. По поводу свободы-зажатости... Актеров в ГИТИСе 5 лет учат свободе и раскрепощению на сцене. Спортсменов же много лет учат втягиваться, зажиматься. За месяц уроков пения, танца и сценического мастерства этого не изменить. На все должна быть оправданная цель. Константная свобода — утопическая для спорта концепция.
Как вы думаете может ли женщина полностью заменить мужчину в современной цирковой реальности?
Вопрос очень провокационный. Мне в этом плане повезло. Я всю жизнь работал с женщинами. И в моем теперешнем офисе их в среднем больше, чем мужчин, и в спорте они составляли 95% моего окружения, так как я много работал со смешанными парами. Среди артистов в процентном соотношении их присутствие довольно ровно распределено. Могу сказать, что, как тренер, я бы предпочел, чтобы некоторые жанры не были подвластны женщинам. По причинам не столько силы, столько самой природы, хотя и оставляю за собой право на ошибку. Объясню почему. На моей тренерской памяти запечатлелось несколько таких курьезных случаев. А именно, каждый раз, когда я верил в то, что той или иной спортсменке этот трюк не нужен, не оправдывает своего риска, то неизменно натыкался на обратную реакцию со стороны спортсменок. Мол, не веришь, а я сделаю. И делали. Это конечно прекрасно и важно, но… Чревата такая позиция тем, что сам трюк в такой момент рискует потерять свой истинный смысл, а артист — свое естество и красоту и невольно попасть во власть фанатического желания, упорства и тщеславия. Примеров, где женщины выполняли мужские трюки, в Цирке дю Солей много, но справляться с такими нагрузками, как в силу человеческой природы, так и в силу природы самой работы, женщинам тяжелее. Впрочем, это извечный вопрос, однозначного ответа на который нет и не может быть, так как границы человеческих возможностей тонки, размыты и непредсказуемы.
Значит, существование шоу, сцена которого отдана только женщинам, в Цирке дю Солей все таки возможно?
Вполне. Такие идеи прорабатывались нами уже не раз, но, учитывая объем работы, с этим связанный, реализация такого проекта пока несвоевременна.
Что вас заставило замедлить шаг в этом направлении?
Дело в том, что одновременно с идеями эксклюзивно женских постановок были подняты идеи и эксклюзивно этнических, и даже ростовых (с участием только гигантов или только лилипутов), и только жанровых спектаклей... И этих только, только, только — не счесть. Эпатаж дерзновенен, но не всегда оправдан. Всему свое время.
Цирк Дю Солей живет в системе координат, где все равны и где нет культа звезды. Как вы к относитесь к такой безликости?
Франко Драгоне, первый артистический директор ЦДС, режиссер, прославивший Цирк дю Солей на весь мир, как-то в процессе репетиций сказал: «Звезда спектакля — это сам спектакль». Это тогда оказалось и до сих пор является незыблемой цирковой мудростью. Есть команда, и есть мотивация работать в ней. Все остальное вторично. Безликость сближает нас и делает нас равными, друзьями, а не соперниками. Я считаю это совершенно правильным.
На чем же зиждется комфорт в такой большой семье?
На четком разграничении ролей. Все упирается в команду и в осознание своей роли в ней, которая так или иначе уникальна для каждого отдельного семьянина.
И как при таком положении дел обойтись без коллизий?
В команде, как правило, побеждает тот, кто хорошо знает правила и умеет виртуозно по ним играть. В работе это помогает больше, чем что-либо другое. Не фальшивь, уважай чужую территорию, не переходи границ! Старайся помочь, а не лезть с непрошенными советами. Все достаточно в этом отношении банально. Дело тут не в теории, а в практике.
Ги изначально занимался огненными номерами, а Жиль — ходулями. Почему такие номера редко встречаются в сегодняшних постановках?
Потому что они, видимо, уже не вакантны. Многих номеров, которые могли бы быть — нет, и наоборот, есть много таких, о которых и не мечталось прежде. Говоря более серьезно, на это есть целый ряд причин, которым можно при желании посвятить отдельную беседу.
Артистический аспект в концепции ЦДС является чуть ли не равносильным акробатическому. Не заслоняют ли они друг друга? В чем, как говорится, «секрет фирмы»?
В слиянии очень разных, живых и одинаковых по значимости компонентов шоу: клоунады, живой музыки, света, самобытного вокала, танца, и большого спорта. В том, что есть команда. Одна на всех.
Архив. 2016г.