Андрей Мовчан

Предисловие 

Григорий Юдин, «После плебисцита»

Не о разделениях, но об их последствиях — и о том, как эгоцентричность сознания формирует мнимые границы и ставит общество на грань катастрофы. Статья в Slon от 9 февраля 2015 года.

Все знают, что рынок непредсказуем, но часто это не учитывают. Особенно когда речь идет о золоте — золото ведь товар не простой, оно всегда в цене.

«Доверяйте профессионалам» — лозунг, который часто приходится слышать на финансовых рынках. Но, как часто бывает с подобными выражениями, этот лозунг — лишь первая часть более длинного, но вполне корректного утверждения «Доверяйте профессионалам больше, чем себе, если вы проверили, что это действительно профессионалы и если им действительно можно доверять». Это утверждение, конечно, требует пояснений.

Частные банкиры и инвестиционные советники любят акции; управляющие активами тоже любят акции. Почему? Очень просто: акции исторически имеют высокую волатильность — могут сильно вырасти, могут сильно упасть. Это значит, что за управление портфелями акций можно брать более высокие комиссии — особенно performance fee (процент от прироста портфеля) в момент, когда акции сильно выросли; когда они упадут, возвращать комиссии не придется. Более того, за последние 30 лет рынок акций пережил три длинных периода бурного роста индексов. Правда, между ними было два кризиса и жестких падения, а сейчас намечается значительная коррекция, но для брокеров, банкиров и управляющих не так важно, что клиенты в обоих кризисах теряли большие деньги, выводили оставшееся, когда цены на бумаги были минимальными и, как правило, на рынок акций возвращались лишь к следующему кризису — и следующей потере. Им важно, что в течение каждого периода роста они хорошо зарабатывали на клиентах, а после каждого кризиса они просто меняли клиентскую базу. 

Ноты — любимый продукт банкиров. И любимый заслуженно, поскольку является одним из самых маржинальных продуктов в линейке прайвет банков и управляющих компаний. И его легко продавать — для неискушенного инвестора он выглядит, как Святой Грааль.

Облигации — консервативный инструмент инвестирования. Как правило. Брокеры, частные банкиры и управляющие обожают это правило нарушать, потому что рискуют они чужими деньгами, и знаний у них иногда не так много, а имеющиеся почерпнуты из популярных, формальных и устаревших книжек. Чтобы, как многие приходящие к нам клиенты, не удивляться, видя в своем портфеле облигаций, созданном уважаемым частным банком, минус 25 процентов, надо помнить следующие правила:

У нас в Movchan’s Group сам собой образовался новый бизнес. Начинался он с невинного «А что вы думаете про бумаги XYZ...?» Когда рынок облигаций в начале 2018 года начал снижаться, запрос поменялся на: «Вы знаете, мне тут в банке накупили всякого, и что мне сейчас с этим делать?» Вскоре мы часто стали слышать: «А в целом можете посмотреть на портфель?» Можем, конечно, мы не ленивые. «А можно, вы на платной основе — а то бесплатно хорошо не бывает?» Мы решили — можно, и даже нужно: разумный взгляд требует времени, время стоит денег. Поэтому так получилось, что мы стали давать «независимое мнение по портфелю» по цене дорогой юридической консультации: говорим клиентам, что нам в портфеле нравится, что не нравится, почему, и что мы бы с этим сделали. И что вообще сделали бы с портфелем, исходя из запроса клиента по доходности, риску и горизонтам инвестирования. Пока ЦБ РФ изобретает кривую схему лицензирования инвестиционных советников (об этом будет отдельный пост — невозможно без стона смотреть на эту вечную скрюченность нашего регулирования), мы делаем это в нашем офисе на Кипре; если ЦБ все же сделает что-то приемлемое, можем и в Москву частично перенести. Но речь не об этом.

Я раз за разом замечаю, как часть нашей оппозиции (да пребудет с ней сила) призывает совершать и даже совершает действия, которые она сама же заведомо называет бесполезными (или, часто, она скромно молчит о полезности, зато бесполезность их и так понятна). Я заранее извиняюсь перед оппозицией, всеми ее частями (да прославится ее имя, ибо сегодня в России, чтобы быть в оппозиции, надо быть немножко святым и в большой степени блаженным), если я что-то не так понимаю, может быть, мне в комментариях добрые люди объяснят. Все нижеизложенное — мое личное мнение.

В мире для успеха, да даже и для поддержания себя на приемлемом социальном и материальном уровне все больше требуются самые разные знания: от специальных, объем которых каждый день увеличивается, до soft skills — навыков управления проектами и людьми, коммуникации, анализа информации, стратегического и критического мышления. Сегодня при наличии базовой подготовки любой неглупый человек может получить профессиональные знания с помощью видеокурсов, заочных программ, книг и учебников, а контакт с множеством профессионалов стал намного проще — в частности, благодаря их желанию строить свою социальную позицию на основе менторства. Какую бы область профессионального знания мы ни взяли, найдутся сотни университетов и тысячи менее формальных институций, готовых вас научить. Тревожит лишь то, что все большую долю на рынке занимают мероприятия, чья прибыльность обусловлена не полезностью, а сочетанием трех краткосрочных факторов.

Примерно с апреля курс российской валюты постоянно падает по отношению и к доллару, и к евро. Такого эффектного падения удалось добиться сложением двух факторов — и санкции тут ни при чем.

«Марш матерей», проведенный женщинами при поддержке нескольких мужчин — а всего на улицу вышло от 300 до 1500 человек, по разным оценкам, — то ли повлиял на, то ли совпал с решением небольшой региональной головы российского силового чудища временно и немного, но разжать свои челюсти. Под домашний арест из тюрьмы вышли две девушки, обвиняемые в том, что мечтали о лучшем будущем своей страны и даже записали на бумажке, что в крайнем случае могут за него и побороться. Как они его понимали — второй вопрос и, наверное, тема строгой воспитательной работы — но не посадки. Девушки успели в заключении заболеть, что не удивительно, возможно, они останутся инвалидами. Четверо человек, арестованных за те же преступления, остаются под стражей — их имена многочисленные медиа, в последнее время вдруг проникшиеся человеколюбием к двум отпущенным, даже не упоминают. Об их заключении никто не беспокоится, что очень характерно для нашей современной жизни: мы печалимся и радуемся по разнарядке, только получаем ее не от начальника или хозяина, как в старые времена, а от средств массовой информации.

Со школьных лет каждый уважающий себя советский мальчик знает анекдот про Петьку и Василия Ивановича, заканчивающийся словами «но есть нюансы». Особым удовольствием у более шпанистой части будущих строителей коммунизма было задать вопрос «а вы знаете, что такое нюансы?» группе без пяти минут комсомолок и громко рассказать указанный анекдот. Барышни сконфуженно хихикали и фукали, хулиганы громко гоготали и гордились собой.

Почему повышают именно налог на добавленную стоимость, а не любой другой? Потому что именно это самый хорошо собираемый налог в России. Уклониться от уплаты НДС практически невозможно. Много лет налоговая служба настраивала себя таким образом, чтобы уметь хорошо контролировать уплату НДС. Сейчас она знает о своих плательщиках больше, чем могли бы узнать о них профессиональные сыщики, владеет информацией обо всех вводах-выводах их средств.

Разные страны находятся на разных этапах развития пенсионных систем: если Ираку, Филиппинам или Танзании еще только предстоит их создавать, Китаю или Индии — расширять их охват, то странам Организации экономического сотрудничества и развития, в которых пенсии получают практически 100% пожилых людей, а размер средней пенсии колеблется от 40 до 70% средней зарплаты (не обходится и без курьезов — во Франции в течение двух лет средняя пенсия превышала среднюю зарплату), приходится решать вопрос о постепенном переходе на большую долю индивидуальных и добровольных схем — резкий рост продолжительности жизни и сокращение потребности в оплачиваемом труде делают формирование пенсионных накоплений путем отчислений из выплат работникам все более затруднительным.

Доклад — это не только список фамилий, но и повествовательная часть. А там открытым текстом написано: уважаемые члены Конгресса, нам очень не хотелось делать нашу работу, и мы по возможности послали вас с вашими просьбами, ограничившись формальной отпиской.

Боюсь, что интеллектуальный центр, принимающий решения у нас «наверху», окончательно потерял свою квалификацию. Инициатива Владимира Путина о выплатах за рождение первого ребенка — это с экономической и социальной точки зрения великолепный пример того, как делать не надо. Эта инициатива вызывает у нас как минимум несколько вопросов.

Спасибо Алине Ананьевой, Исааку Беккеру и Financial Samurai: благодаря им мне на глаза попалась табличка «как едва выжить на 200 тыс. долларов в год в США». Табличка представляет собой бюджет семьи с одним ребенком до 13 лет, домом в ипотеке за 700 тыс. долларов, двумя машинами. Семья откладывает 18 тыс. в год на пенсию. С учетом размера налога на недвижимость (более 1% от стоимости дома) и самой стоимости дома, можно предположить, что семья живет в благополучном ближнем пригороде большого развитого города типа Нью-Джерси (Нью-Йорк) или на худой конец Нью-Роксбери (Бостон). В расчете грамотно учтены налоги, которые составят сумму payroll taxes, Medicare tax и income taxes, берущихся в сумме и с работодателя, и с работника.

Пока в российском обществе шли затяжные дискуссии относительно правомочности аннексии чужих земель и возможности развиваться, несмотря на положение страны-изгоя, Россия без лишнего шума установила новый рекорд: по итогам 2016 года в руках долларовых миллионеров (по разным данным, их в России до 132 000 человек) оказалось 62% национального благосостояния. Такой результат и очевидный тренд (индекс Джини в России вырос на 10% с начала века) заставляет задуматься о причинах ошеломляющего уровня неравенства в России. Те, у кого кругозор пошире, вспоминают, что похожий уровень неравенства был свойственен России и раньше — и 100 и более лет назад; впрочем, так же легко убедиться, что в мире было множество стран, где неравенство было сравнимо по масштабам и даже больше, чем сегодня в России.

Ничто так не бесит меня по жизни, как халтура, выдаваемая за продукт. Нет, вру: еще больше бесит меня халтурщик, который по-хамски учит меня, как работать. Тут уж я теряю всякий лоск. 

America is all about obsession — сказал мне когда-то давно преподаватель в университете. В какой-то степени я и сам замечаю: в США все немного преувеличено, все в превосходной степени, всего больше, чем требуется, — начиная с порций в дайнерах и, как следствие, килограммов в их посетителях, и заканчивая размером и количеством статуй Линкольна. В городах, построенных людьми суровыми и практическими, эстетика не в почете, чему, кстати, в немалой степени способствует незыблемость права собственности: города поражены оспой старых, грязных домов, испещрены шрамами полузаброшенных и вообще заброшенных индустриальных площадок, частные железные дороги и метро, являющиеся памятниками промышленного минимализма, прорезают их, как варикозные вены. Красоту здесь заменяет размер — причина восторга, а не восхищения. Американский вариант синдрома Стендаля — это «вау»-синдром, сопровождаемый не стуком падения тела, а звуком лопающегося пузыря жвачки.

Вчера мне открылась истина. Она имела лицо известного специалиста по публичным мероприятиям, умного и образованного человека (а собственно, какое еще лицо она может иметь?). Мне кажется, сам носитель истины не осознавал, что он несет, — но я даже испугался.

Дискуссия о том, можно ли демонстрировать что бы то ни было публично (детское тело или половой акт — лишь самые яркие примеры таких демонстраций), упирается вовсе не в социальные нормы относительно тех или иных аспектов общественного поведения — эти социальные нормы невероятно подвижны — и, уж конечно, не в реальные риски провокации антиобщественного поведения подобными демонстрациями. Этот вопрос глубже — и значительно важнее. Он — отражение различий в позиции по вопросу о роли и значении личности в обществе, о соотношении личной ответственности за свое поведение и общественной — за поведение индивидуума.

«Единая Россия» пойдет на выборы под лозунгом «Большинство не ошибается». Использование в начале XXI века argumentum ad populum кажется шуткой, но это не шутка. Для мало-мальски образованного человека такой лозунг выглядит откровенным вызовом — опыту, науке, культурным и этическим основам общества, наконец, здравому смыслу. У человека, обладающего неплохой памятью, он вызывает неприятные ассоциации: что-то подобное изрекали Муссолини и Гитлер и повторяли Марин Ле Пен, Кастро и Чавес.

Флешмоб в фейсбуке против насилия над женщинами, построенный на личных рассказах о реальных событиях (очень важное и нужное на мой взгляд начинание), напоминает о еще одной крайне существенной задаче, которая пока остается в стороне от общей дискуссии.

В России, стране любителей «криминальной хроники», арест губернатора Белых является активно обсуждаемой новостью; обсуждаются типичные для нас вопросы: «виновен — не виновен», «кому выгодно», «почему наличными» и пр. Спектр чувств обсуждающих варьируется от злорадства («начальника взяли») и/или чувства удовлетворения  («а ты не воруй») до корпоративного восторга («вот они — гнилые либералы!») или ужаса («это атака на оппозицию!»).

В последнее время столько сказано и написано о панамском досье (в основном эмоции и догадки превалируют над здравым анализом), что мне, знакомому не понаслышке с международным финансовым бизнесом, и в том числе с операциями офшорных компаний, показалось полезным написать своего рода «самоинтервью» на эту тему в стиле беседы с беспристрастным техническим специалистом, просто чтобы прояснить фактические аспекты темы. Надеюсь, что ответы, приведенные ниже, позволят каждому сформировать свое мнение, каким бы оно ни было.

Какие санкции уже действуют?

Люди как линзы: они собирают, фокусируют и позволяют рассмотреть рассеянный свет социальных процессов, тектонических сдвигов сознания, морали, общества. Оценка деятельности человека — не способ воздать ему по заслугам (да и какая награда скрасит старость, болезни, смерть близких и затем — собственную; какая кара накажет больше, чем проходящая мирская слава, забвение, усталость и пустота впереди?). Это — способ поговорить о ценностях, о подходах, договориться (или не договориться) о будущем: что принимаем, что нет, что делаем, что — не стоит.