«Женитьба» — спектакль, на который идёшь смеяться. Потому что Гоголь, потому что гениально и вечно.
— Во сколько встретимся?
— Давай заранее! Театр начинается с вешалки и буфета. Надо прочувствовать обстановку.
И вот это вот всё.
Идёшь смеяться, отбросив ужас контекста, без «стыдно за радоваться», как когда-то сказала Оля Аничкова. Идёшь, намеренно оставив тревогу в гардеробе, чтобы погрузиться в вечные вопросы, но не про жизнь и смерть, а про глупость и жадность, и про женитьбу, конечно. Это же «Совершенно Невероятное Событие (Женитьба в 2‑х действиях)» в Театре «Мастерская Петра Фоменко».
На сцене лежит большой каменный лев.
— Он символизирует Российскую империю?
— Конкретнее — Петербург.
Халилов перечитал пьесу перед тем, как идти на спектакль, и сказал «несерьезная пьеса — никто не умер». Да и прекрасно, что никто! Хотя бы тут. Но Халилов шекспиролюб и макбетоман. Но ничего, смеялся у Гоголя, как миленький.
Совершенно непонятно, как шутки, написанные почти двести лет назад, могут вызывать такой чистый, весёлый смех? И будут ли смешными через двести лет шутки нынешних стендаперов?
— Сейчас бы сказали недожатые!
— Или что у автора абстрактное мышление.
— Так оно и было абстрактное.
Я, наверное, совсем сдалась, но не всегда выдерживаю театр, который «заставляет» меня плакать, провоцирует на мощное переживание и укрепляет в уверенности: всё уже было и всё безнадёжно. И я очень благодарна тем, кто «заставляет» смеяться. Нет, не заставляет, — будит! Будит какую-то радость.
Как здорово было увидеть давно знакомых героев в таком лёгком, таком непыльном обрамлении, в таких необязывающих декорациях, придвигающих происходящее к нам, сегодняшним. (У этого спектакля мощный сценограф — Ирина Корина.)
В какой-то момент ловишь себя на том, что все герои похожи на кого-то из лично знакомых. Подколесин неожиданно молодой, похожий на моего одноклассника — с такой же прозрачной кожей, тонкими нервными пальчиками и беспомощными глазами. А Яичница — ну вылитый военрук наш из школы. А сваха-то Фёкла Ивановна неуловимо похожа на тётю Раю. Нашу вы, может, не знаете, но у каждого была какая-то своя такая. И это при всём аутентичном гоголевским тексте!
В гоголевский язык удалось вложить новые интонации — современные, узнаваемые. И человеческие типы, однажды запечатленные гоголевским пером, пронёсшие свои типические черты через века, снова смешны, и эффект узнавания — сохраняется.
А Кочкарев (Юрий Буторин) — как он врывается, как усиливает накал и градус действия каждой сцены! Был бы у меня такой друг, я бы ух!
А тетушка Арина Пантелеймоновна (Елизавета Бойко) достоверная, такую бы с собой на переговоры, а Бальтазар Бальтазрович (Степан Пьянков) с его монологом душераздирательным, но и смешным! Смешным! А купец Стариков в первом ряду…
Не было ни жеста, ни слова, на которое бы не отозвался зал. Нам дали возможность раздышаться и поржать.
Мадлен Джабраилова — безусловная звезда постановки, восхитительная, гипнотизирующая, приковывающая внимание. Казалось — сейчас оттянет всё на себя! Но нет. Молодым тут тоже дают поблистать. Три женские роли из четырёх играют актрисы слегла за двадцать, что добавляет лёгкости и эффекта обновления классики.
После спектакля не хотелось выныривать в жизнь и включать телефон.
— Как он выехал на ладье!
— Мне платье невесты понравилось, со съемными фонариками.
— А я хочу лапсердак, как у свахи. И сумку, ты видела её сумку — как я люблю!
На «Женитьбу» можно ходить из состояния сильной усталости, ходить с мамой, с лучшей подругой, с любимым мужчиной, с которым давно и всё хорошо. Ну или с другом, который никогда не обещал на вас жениться.
— Я его однажды спросила: почему ты никогда не хотел на мне жениться? Мы столько лет… А он мне знаешь че? Я, говорит, ни на ком не хотел!
— Не хотел, но женился же!
— Пойдем в «Шоколадницу», а то кажется, что вокруг всё продолжается. Надо успокоиться.
— Халилов, тебе сама Джабраилова вручила визитку, и на ней всё по-честному написано: Фёкла Ивановна, сваха, Гороховая, 46!
— Это потому, что мы на втором ряду сидели. А я бинокль брал!
— Тебе нельзя на второй ряд, ты впечатлительный…