Когда умер Олег Янковский, я испугалась, что мама сильно расстроится. Он был не единственной любовью ее жизни, но единственным, кто не успел ничего испортить. По понятным причинам. Янковский вообще…
Мы с мамой замираем перед телевизором во время «Обыкновенного чуда», не потому что Шварц жжет, а потому что Янковский смотрит. «Ты видела, как он смотрит?» Просто смотрит – и мы сразу: Боже, какой мужчина! Хотя в «Обыкновенном чуде» вовсе не он – романтический герой. И не одного поцелуя, не говоря уже… Он в любовных сценах вообще где-нибудь засветился? Кажется, нет.
Вчера я смотрела фильм «О любви», где Янковский молодой и почти не говорит. Его дело три раза по две минуты молча смотреть, и тем самым олицетворять мужчину мечты. Светло- прозрачно-глазого, с матовой кожей и улыбкой от которой срывает крышу. И сила искусства такова, что это до сих пор прекрасно работает.
Фильм режиссера Михаила Богина 70-го года, но в нем всё до сих пор работает прекрасно. (А сценарист Юрий Клепиков позже написал «Восхождение» Ларисы Шепитько и сценарии к двум лучшим фильмам Динары Асановой). Видно, что эйфория от оттепели уже прошла, а застой еще не заставил окостенеть. И тишина. Герои подолгу молчат, ходят-бродят, из диалогов откачали всю воду, превратили в схему, диалоги роли не играют. Все понятно из сцен, где просто музыка. Но что это за музыка! – смычком по сердцу. Ну, или не смычком – флейтой. Евгений Крылатов написал шедевр.
И главная героиня – очень красивая. Актриса – дочка Зои Федоровой и американского военного атташе Джексона Тейта – Виктория Федорова. Не так давно она умерла в Америке в 66 лет. А в фильме она молода и прекрасна. Говорит мало, даже улыбается мало и вид у нее совершенно нездешний. Камера откровенно любуется ею, в черном платье и высоких сапогах она похожа скорее на Анук Эме, чем на советского реставратора.
И эта последняя сцена, где Янковский за стеклом, она снаружи, и ничего не слышно, а она смотрит и плачет – тут никак не обойтись без ужасного слова «пронзительная». И ужас ее в том, что кульминация не наступает. Прямо как в жизни. Может быть, только в моей жизни.
Потому что в очередной раз обрыдавшись и утеревшись, я поняла, почему мне все это так нравится: я прекрасно умею стоять вот так, перед стеклом и на кого-то любоваться. И мне в жизни ж не придет в голову зайти внутрь, - хотя бы для начала ну что ли чаю попить. Здоровый человек бы так и сделал! Но где их брать, здоровых.
И вот я буду стоять и рыдать, и даже хорошо, что не слышно, чего он там говорит – а то еще все испортит…
Может, я слишком много смотрела хороших фильмов, или читала Бунина, где чуть что – хлобысь – и все умерли. И теперь я профессионал отсечения или даже отказа, профессионал добровольного одиночества. Потому что знаю, как это – отстранено любоваться, знаю, как отсекать, и не капельки не знаю, как длить.
Я готова к любому неадеквату, разочарованию, гадости, любому уровню глупости и женатости. И не фига не готова к счастливой любви. И гугл мне не в помощь, и литература – мимо.
И вот я это поняла, и тут же мне эта сцена разонравилась. Мне такое больше неинтересно.
Мне интересно - где? Где описано как проживать день за днем по другую сторону стекла и экрана - внутри счастливой любви, переживать радости и ссоры, мелкие непонятки, прощаться-встречаться, помогать-поддерживать, лажать и прощать? Хотя бы чуть-чуть длить... Я хочу это узнать, наконец, хотя бы из книг, хотя бы из кино, раз у меня нет ни своего, ни родительского опыта.
И «Анну Каренину» не предлагать.