Не так давно я написал небольшую заметку под названием «Малер вокруг нас».
Это было после визита в Карнеги-холл «Берлинских Филармоников», которые под руководством Кирилла Петренко играли Седьмую Симфонию Малера.(этот текст здесь)
А на днях мне довелось два дня подряд в разных залах Нью-Йорка с разными оркестрами услышать две симфонии Малера: Четвертую и Пятую.
И тема творчества Густава Малера опять возникла с новой силой. И я убедился что Малер не только вокруг нас — он и внутри нас.
Эта моя заметка — продолжение предыдущей.
Я пытаюсь понять, почему Малер все больше и больше занимает место в репертуаре крупнейших дирижеров и оркестров. Почему билеты на концерт, где будет исполняться Симфония Малера, мгновенно разлетаются, хотя публика, которая придет, прекрасно знает, что музыка эта непростая.
Что к концерту надо готовиться заранее.
Что в концерте не будет виртуозного солиста, практически не будет вокалистов (за небольшими исключениями), никаких бисов, букетов, оваций и криков «Брави!».
Аудитория у этих концертов очень специальная, от студентов до профессоров.
Это люди, приходящие на концерт не только, чтобы послушать музыку, но и причаститься к чему-то высокому, может быть, даже более значительному, чем религия или теософия: это, скорее, нечто культовое, спиритуалистическое, возможно, мистическое.
Каждая симфония Малера — это своего рода очередной том его учения, энциклопедия знаний и чувств, дорога к самопознанию и медитации.
И люди, испытавшие его воздействие на себе, каждый раз приходя на концерт в огромный переполненный зал, чувствуют некое самосовершенствование, открывают в себе новые чакры, новые жизненные пути, новые надежды.
.***
Я занимался Малером довольно серьезно в студенческие годы, и прослушал все его симфонии многократно, насколько это было возможно в те годы (примерно 1968-1973) и даже написал диссертацию об этом композиторе, учась в это время в аспирантуре Ленинградской консерватории.
Понятное дело, тогда никто не мог представить, что такое Интернет, что такое Гугл, и как просто можно найти любую, даже совсем маргинальную информацию на любом языке, которым ты владеешь.
А тогда надо было искать только в доступной тебе библиотеке..
И хотя у меня был доступ к обширной библиотеке Ленинградской консерватории, в которой было полно всякой литературы 19 века (это заведение было основано в 1862 году), однако найти что-то специальное по теме «Творчество Густава Малера» было нереально: там было, помню, 2 или 3 книжки на немецком языке, который я знал довольно плохо… Как сейчас помню, тогдашний мой руководитель Сергей Михайлович Слонимский, увидев меня где-нибудь на улице, кричал: «Саша, читайте Пауля Беккера, он вам поможет…»
И действительно, была такая толстенная книга на немецком языке, где подробно описывались все симфонии Малера сухим и скучным музыковедческим языком… А книг Инны Барсовой еще не было...
*
И я ее читал, с трудом переводил и понимал мудреные термины немецкого музыковеда.
Но зато я слушал записи симфоний Малера. Конечно на виниле, никаких CD и близко не было, а винил был все-таки доступен. У многих знакомых были записи Бруно Вальтера, Отто Клемперера, и даже Димитрия Митрополуса, но особенно котировался тогда в наших «малерианских» кругах записи оркестра Нью-Йоркской Филармонии под руководством Леонарда Бернстайна.
И я слушал все эти записи по многу раз.
И изучал партитуры — они были в библиотеке в полном составе.
Но я отвлекся.
Вернемся к 2-м недавним концертам в Нью-Йорке.
Интересно было послушать именно эти 2 симфонии подряд — Четвертую и Пятую. В каком-то смысле именно здесь рождался водораздел в творчестве Малера, и гораздо шире — водораздел в мировой музыке.
В этом смысле не зря Малера многие музыканты называют «мостом».
Именно он и есть некий переход от музыки 19 века к музыке века 20. И это происходит как раз между Четвертой и Пятой симфонией.
Здесь, как не странно, есть некая нумерология. Четвертая симфония была задумана и написана в 19 веке (с 1892 по 1901 год). А Пятая симфония написана уже в 20 веке, в 1901-1902 годах.
Конечно, вряд ли композитор задумывался об этих датах.
Просто так вышло.
Но в этом есть какая-то символика, присланная сверху. И эти две симфонии довольно сильно отличаются друг от друга.
Хотя написаны тем же человеком, и даже в том же месте — городке Майернигг в Австрии, где у него была хижина у озера.
Но явно в сознании творца произошли перемены.
И эти две Симфонии будто бы написаны двумя разными людьми.
Четвертая симфония — самая лучезарная, самая радостная из всех симфоний Малера. От первой темы, которая звучит с моцартовским изяществом, и кончая финальной песней на стихи из сборника «Волшебный Рог Мальчика», здесь все дышит покоем и радостью.
Нет, конечно есть и драматические места. Трудно себе представить огромное сочинение длиною около часу без конфликтов, без столкновений.
Описывать это словами бессмысленно (известное выражение «музыка начинается там, где кончаются слова» здесь очень уместно).
Искать какое-то литературное содержание в данной симфонии вещь позволительная, но ничего не объясняющая. Впрочем, в последней части этой симфонии есть стихи, стихи народные, (хотя «народных стихов» не бывает, у стихов всегда есть автор, но, возможно, его имя затерялось в складках истории…)
Однако есть Клеменс Брентано — известный поэт, который хоть и выступает в сборнике «Волшебный Рог Мальчика» как фольклорист-составитель, но всегда подобные составители так или иначе редактируют собранные ими тексты…
Но имя автора текста здесь не играет большой роли. На самом деле эта песня была написана Малером еще в ранней юности, и явно была ему очень дорога. Он хотел ее сделать финалом гигантской Третьей симфонии, но потом передумал.
И сделал ее финалом 4-й симфонии.
В этой песне — безусловно смысл симфонии. Потому что тема ее о Рае, о Парадизе, об Элизиуме.
Именно об этом поется в этой песне. И именно об этом Симфония…
Эта симфония совсем не соответствует классическому канону, которого придерживался еще Брамс, и во многих случаях Брукнер… Здесь нет быстрого Сонатного Аллегро в первой части, нет медленной 2-й части, лихого скерцо в 3-й части и мощного и энергичного движения в Финале…
Нет, здесь все не так. И дирижер Джанандреа Нозеда очень четко нам показывает это «неклассическое» строение. Оркестр Нью-Йоркской Филармонии прекрасно чувствует руку этого дирижера. Видно, что музыканты наслаждаются этой музыкой.
Замечу что что сам Малер 113 лет назад с именно этим оркестром — Нью-Йоркской Филармонией — продирижировал этой Симфонией в последний раз. Это было в январе 1911 года, за несколько месяцев до его безвременной смерти.
Исполнение этой Симфонии — это всегда наслаждение, особенно когда это делает прекрасный оркестр с прекрасным дирижером.
Когда звучит эта удивительная симфония, возникает вопрос: в чем здесь замысел композитора? Понятно, последняя песня раскрывает нам литературный смысл: речь идет о Небесном Рае.
Но это Рай Обретенный, или Рай Потерянный?
В данном исполнении дирижер Нозеда делает очевидным: да, это рай, который приходит к человеку после вынесенных страданий. И если в первой части все было радостно, а во второй мрачновато, то в третьей части наступает катарсис, а в финале звучит чудесная детская песня. И становится понятно, что композитор с самого начала вел слушателей к долгожданному Финалу.
Так делал не только Малер: вспомним хотя бы Девятую симфонию Бетховена, где каждая часть — это предвестие радостного финала.
Прекрасная певица Голда Шульц точно выполнила пожелание композитора: «петь с детским, веселым настроением, ни в коем случае не пародируя!».
Финал был завораживающим, оркестр и дирижер Джанандреа Нозеда погрузили зал в прелестный и радостный мир.
А в первом отделении этого концерта звучал Моцарт. Моцарт почти неизвестный широкой публике. Это была Концертная ария, которая называется: «Ты спрашиваешь, я забыл тебя? Не бойся, моя любимая». Происхождение этой арии неясно даже исследователям Моцарта, даже автор слов неизвестен, хотя подозревают, что это был великий либреттист Лоренцо да Понте, с которым Моцарт написал три самых знаменитых своих оперы.
Впрочем, наверное, это не так уж важно, важно что музыка Моцарта яркая, очень театральная, и певицы во всем мире с удовольствием поют эту Концертную Арию.
В Арии участвует солирующее фортепиано — довольно редкий случай — и эту сольную партию с блеском исполнил пианист Франческо Пьемонтози.
А потом этот же пианист сыграл 25-й Концерт Моцарта для фортепиано с оркестром. Этот Концерт редко исполняется, и действительно это не самый удачный фортепианный концерт великого композитора.
Впрочем, музыка вполне достойная, и написанная мастерски. Довольно странно звучит здесь тема «Марсельезы» в первой части…
Но не надо искать «заимствования». «Марсельеза» явилась миру через 5 лет после написания этого концерта, и никакой связи между этими мелодиями нет: просто случайное сходство.
Опять же, ансамбль был превосходный, Нозеда отлично вел оркестр, аккомпанируя и певице и пианисту.
В целом концерт оставил на редкость радостное и приятное впечатление.
***
На следующий день в Карнеги-холл играл оркестр Метрополитен-оперы под руководством своего худрука Янника Незе-Сегу.
Оркестр Метрополитен-оперы очень вырос за последние годы и полностью восстановился после пандемийных лет (как мы помним, театр и оркестр полтора года находились в вынужденном отпуске в 2020-21 годах). Новый худрук, яркий и амбициозный дирижер, все чаще выступает с оркестром в Карнеги-холл, ездит на гастроли, уж не говоря об огромной работе в театре, где под его руководством выпускается множество спектаклей.
Концерт 1 февраля в Карнеги-холл содержал Пятую симфонию Малера.
В принципе, этого было бы достаточно, и многие «большие симфонии» Малера исполняются в концертах без дополнения, и публика к этому привыкла. Однако в этом концерте в первом отделении было исполнено два очень интересных сочинения.
Сначала прозвучала музыка Иоганна Себастьяна Баха в оркестровке Антона фон Веберна. Называется это «Шестиголосная Фуга – Ричерката». Это музыка, написанная Бахом незадолго до смерти, и называется она «Музыкальное приношение». Удивительное сочинение, в котором есть только ноты, но нет ни указания темпов, ни нюансов, а главное нет никаких указаний на инструментовку. То есть в принципе это можно играть на клавишных инструментах, на струнных или духовых инструментах, и на любой комбинации этих инструментов. Существует тысячи версий этой музыки, и каждый музыкант может добавить свою.
Антон Веберн написал свою версию, в которой подчеркнул гениальность музыки Баха, и выделил баховские мелодии, сделав их более ясными и доступными. С другой стороны, это именно взгляд Веберна на Баха, и, как ни странно, это звучит очень органично.
Основатель всех традиций И. С. Бах и нарушитель всех традиций Антон Веберн здесь сливаются в удивительном симбиозе. Музыка получается и очень простой, старинной и одновременно суперсовременной!
Уникальное сочетание!
Сравнительно небольшой ансамбль превосходно исполнил это сочинение. Вдохновенно дирижировал Незе-Сегу.
Следующее сочинение тоже «роскошь для гурманов». «5 песен Матильды Везендонк» — сочинение Рихарда Вагнера на стихи Матильды Везендонк…
Не буду вдаваться в подробности их личной жизни, каждый из вас легко найдет в Интернете массу интимных подробностей, и подлинных и мнимых.
Скажу лишь, что это, пожалуй, единственное сочинение Вагнера, которое существует отдельно от его опер, и которое живет своей жизнью в концертных залах.
Да, это типичный Вагнер, Вагнер, уже написавший две оперы из серии «Кольцо Нибелунгов» и приступивший к «Тристану и Изольде».
Кстати, музыка «Песен Везендонк» тесно переплетается с музыкой Тристана, и Вагнер сам на это указывает.
Для исполнения этих песен нужна певица очень высокого класса. Не случайно их исполняли такие супер-дивы, как Кирстен Флагстадт и Джесси Норман.
Яннику Незе-Сегу нетрудно найти хорошую певицу, ведь он худрук лучшего в мире оперного театра.
И он пригласил Лизу Давидсен, норвежскую певицу, восходящую звезду мировой оперной сцены. Я слышал ее в «Пиковой Даме» в Метопере, а примерно через месяц надеюсь услышать в главной роли в опере Верди «Сила Судьбы». Певица она действительно потрясающая, мощное сопрано во всех регистрах, при этом красивая, стройная, высокая и совсем молодая, ей 36 лет… «Песни Везендонк» прозвучали очень романтично и страстно, как и было задумано Вагнером.
В оригинале эти песни написаны для голоса и фортепиано, но тут, конечно, была оркестровая версия, сделанная австрийским дирижером Феликсом Моттлем.
***
Но главным «блюдом» этого концерта была, конечно, Пятая симфония Малера.
И зал был заполнен «малеристами», это сразу было видно.
Думаю, что именно Пятая симфония Малера является самой популярной среди его симфоний.
Конечно, есть поклонники каждой из его симфоний, от 1-й до 9-й, и даже есть поклонники 10-й, неоконченной симфонии, где аутентичной является только первая часть.
И все таки Пятая — на первом месте. Две вещи здесь всем известны.
Это первая часть — Похоронный Марш, начинающийся с незабываемого соло трубы, которое пронизывает всю фактуру симфонии. (А впервые появляется этот мотив, как это принято у Малера, в 1-й части Четвертой симфонии).
И конечно 4-я часть, знаменитое «Адажиэтто». Эта музыка бесконечно часто используется в кино, а наиболее известный фильм с этой музыкой — конечно «Смерть в Венеции» Лукино Висконти.
Да, все в зале ждут этой части. Она — некая волшебная игра звука, высочайшая и недосягаемая музыкальная композиция, равной которой, пожалуй, нет в музыкальной литературе. Густав Малер здесь совершил нечто невообразимое и непредставимое: небольшой музыкальный фрагмент, (в нем всего 103 такта), построенный на довольно простой и даже банальной интонации, эта музыка воспаряет к небесам, в божественные чертоги…
В ней есть что-то сюрреальное, трансцедентное и необъяснимое.
Безусловно, это письмо, письмо всему человечеству, но прежде всего — жене Малера, Альме, на которой он женился в 1902 году, как раз когда писал Пятую симфонию. Альма была моложе его на 20 лет, и когда этот брак свершился как положено на небесах, Малер послал на небо ответное письмо — письмо благодарности, вот это самое Адажиэтто.
Эта часть выглядит странной в середине Пятой симфонии, симфонии, где «столько грома, шума, рычания, бурлящего моря, танцующих звезд, приливающих и отступающих волн» (это все — цитата из письма Малера к Альме). И посреди всего этого хаоса, похоронных маршей и свистопляски всего мира —вдруг такой островок тишины, надежды и любви.
Обращу еще внимание на «другой оркестр». Вся симфония — огромный состав: четверное дерево, 6 валторн, 4 трубы, много ударных.
А эта часть — только струнные и арфа… Поистине — поцелуй бога.
***
Оркестр Метрополитен-оперы сыграл эту симфонию с невероятным азартом. Мы уже давно заметили, что их дирижер во время музыки погружается в некую нирвану, в некое состояние, которое можно сравнить с танцами дервишей или древних индейцев. Энергия, которую излучает этот человек, сравнительно небольшого роста, похожа на извержение вулкана. При этом сохраняя все академические жесты дирижирования, и вовремя показывая все необходимые вступления, этот дирижер часто доводит оркестр — и себя самого — до исступления… И это ощущает публика в зале, хотя лица дирижера им не видно. Я не раз испытывал это, когда дирижер проводил спектакль в Мет (например в «Парсифале», в «Отелло», в опере «Мертвец идет» и во многих других).
Пятая симфония дает немало возможностей для такого экстаза. Уже в первой части (которая хотя и не названа «Похоронным маршем», но является таковым) музыка погружает зал в отчаяние. И вторая часть — продолжение этого же настроения, только гораздо жестче и страшней, безумие нарастает.
Третья часть — Скерцо. О, да конечно это шутка («Скерцо» в переводе — это шутка.) но какая злая шутка! А после этого вступает уже упомянутое мной Адажиэтто.
И мы переносимся в другой мир… мир чистоты, мир любви. Ну а финал — неожиданно веселый. И насыщен настоящей полифонией, фугообразными движениями струнных — здесь Малер доказывает свою принадлежность к настоящим композиторам, которые умеют писать полифонические тексты, и писать их мастерски.
И дирижер мастерски воплощает написанное автором, строго следуя его тексту. Добавляя к нему только свой темперамент и свою харизму.
В конце были долгие и несмолкающие аплодисменты. Дирижер подошел к каждому солисту оркестра, поднял его и представил аудитории. Каждый солист получил свою минуту славы…
Эти концерты оркестра Метоперы будут продолжаться.
И будет много интересных программ.
Очень советую жителям Нью-Йорка и окрестностей ходить на эти программы.
Получите много удовольствия и узнаете много нового.