В начале у меня есть три новости. Одна плохая и две хороших. Плохая — что любимый нами тенор Петр Бечала заболел. Хорошая — что через неделю он выздоровеет, и прекрасно споет партию Радамеса.
Вторая хорошая — на замену из Аризоны вызвали человека по имени Сок Йонг Баек.
Это имя певца из Южной Кореи. Он сравнительно молодой артист, ему всего 37 лет и его карьера только начинается — тенора расцветают после 30… Он как многие тенора начинал как баритон — вспомним Пласидо Доминго, Франко Корелли, Хосе Каррераса, Карло Бергонци. (Вспомню еще одного певца, его зовут Арсен Согомонян Arsen Sogomonyan, он тоже начал как баритон, а сегодня один из самых крепких драматических теноров в мире, поющий во всех крупнейших театрах мира сложнейшие партии: Отелло, Герман, Каньо… Его дебют в Мет намечен в 2026 — меломаны, готовьтесь!) Вернемся к нашему солисту из Южной Кореи. Мы его уже видели в Метопере в роли Измаила (в опере «Набукко» Верди) и в роли Калафа в опере «Турандот» Пуччини) и он был в этих ролях великолепен. Но вот мы приходим на «Аиду», и нам дают такую записочку, что любимый нами Петр Бечала заболел, и в место него будет петь Сок Йонг Баек.
Сами понимаете, замена артиста, особенно в опере — всегда травма для зрителей. Конечно, замены случаются, в любом театре, артисты тоже люди, и у них могут быть разные болезни… В оперном театре это случается довольно часто, особенно в холодную погоду: голосовые связки — очень нежный инструмент, уберечь его от простуды очень сложно.
Ну, а к тому, кто на замене, относятся, как правило, немного скептически: ну да, ты заменил певца Х, ты стараешься изо всех сил, ты хочешь, чтобы со скамейки запасных тебя наконец перевели в основной состав?
Но это происходит крайне редко. Дублер — он всегда дублер, он всегда за кулисами и готов выступить по первому требованию. Но очень часто бывает, что он так и не выходит на сцену, число спектаклей ограничено и быстро заканчивается и наш дублер получает свой гонорар, так и не выйдя на сцену, и затем уезжает в свою страну…
Но здесь произошло нечто совсем другое.
Конечно, публика Метрополитен-оперы — публика опытная, изощренная, досконально знающая всех певцов и их возможности. Петр Бечала, безусловно, один из их кумиров, великолепный тенор и первоклассный актер. Поэтому вполне понятно, с каким недоверием они отнеслись к не очень известному певцу в очень сложной и очень мощной роли Радамеса, египетского военачальника. Но когда он спел свою первую арию («Celeste Aida») зал просто взорвался от аплодисментов… И с каждой следующей Арией или Дуэтом с участием Радамеса, его «уровень рейтинга» все поднимался, достигнув в конце апофеоза. И это была настоящая победа певца… Я уверен, МЕТ будет его брать на главные роли во многих «козырных спектаклях» … А публика и критика поддержит певца. И даже не имеет значение, что он небольшого роста, что он худенький и щупленький, и такой большой даме, как Энджел Блю (о ней чуть дальше) он еле-еле подбородком дотягивался до груди. В опере это вообще условно. Главное — как звучит! А звучал он прекрасно! Настоящее spinto, прекрасные верхние ноты, ровный и четкий средний регистр, очень звучные нижние ноты. А главное — голос несется, и заполняет огромный зал Метрополитен- оперы. Именно так и должен звучать Радамес — отважный полководец и влюбленный мужчина.
Конечно, главная партия — это заглавная партия, партия девушки, дочери эфиопского царя. Очень непростая партия, во всех смыслах. И вокально, и артистически. И Энджел Блю идеально подходит для этой роли. Красивая, могучая и нежная, гордая принцесса и покорная служанка одновременно. Верная своей родине и верная своему отцу, эфиопскому царю Амонасро… И в то же время любящая Радамеса, задание которого — убить всех соплеменников Аиды и ее отца.
Непростая коллизия!
Отметим дивный голос певицы, огромный диапазон, фантастические верхние ноты, особенно когда она поет пианиссимо… И внешне она настоящая Аида, чернокожая красавица, поистине дочь царя… Да, она немножко полновата и высоковата для нашего щуплого южнокорейца. Но тут действует привычная оперная условность: звук прежде всего.
Анжел Блю я уже несколько раз слышал и в Мет и в концертах, она певица поистине универсальная: ей легко дается и барочная музыка, и гарлемские блюзы, и оперы, относящиеся к итальянскому веризму. Кстати, впервые я услышал ее и увидел в Экс-ан- Провансе в 2019 году. Дирижером был тогда Даниель Рустиони, ныне главный дирижер Лионской оперы, и к тому же главный guest–conductor в Метрополитен-опере. А режиссером был тогда Кристоф Оноре, известный писатель и кинорежиссер, в опере на тот момент почти неизвестный… Конечно, он был авангардистом-модернистом, который придумал для «Тоски» довольно странный и неожиданный ход: там фактически были две Тоски, то есть 2 артистки, старая и молодая: старой была знаменитая американо-итальянская певица Катарина Мальфитано, которая играла роль Примадонны, и фактически была «второй Тоской». А «первой Тоской» была Энджел Блю, тогда худенькая и легкая… Примадонна учила ее как надо петь и играть, а ученица послушно выполняла ее указания. Спектакль был образцово авангардным, многое понять там было невозможно, музыка Пуччини явно шла в разрез с замыслом режиссера. Но певица, это было ясно, была отменная.
Ну и конечно, она была прекрасна в роли Микаэлы в прошлогодней премьере «Кармен»… Ее простодушие, искренность в сочетании с хрустальным звучанием голоса ложилось точно в образ влюбленной и обманутой девушки.
Аида — это безусловно ее роль, и я уверен, что она в этой роли объедет все ведущие сцены мира. И оперный народ будет восторгаться ею, и вполне заслуженно. Кто только не пел «Аиду» в оперных театрах? Но кажется, такой «Аиды» оперная сцена еще не видела. Хотя эту партию пела и Мария Каллас, и Джоан Сазерленд — вплоть до Анны Нетребко… И для каждой певицы эта роль была счастьем и вершиной карьеры… И Энджел Блю, спев эту партию, вошла в сонм (или созвездие) самых главных оперных певиц.
Хороша и певица из Румынии Джудит Кутаси в роли Амнерис… Хотя мне кажется, Олеся Петрова (Olesya Petrova) была лучше.
Исполнитель роли жреца Рамфиса Дмитрий Белосельский, кажется, немного хворал в этот вечер, но провел эту партию вполне достойно.
Роль Царя (или Фараона) пел в это вечер Харольд Уилсон, и это тоже была внезапная замена. Но пел хорошо. На этой сцене крайне редко бывает, чтобы кто-то пел плохо.
Но самой главной звездой была Аида.
***
А знаете ли вы что имя «Аида» — никакое не древнеегипетское имя… И вообще это имя никакому народу не принадлежит (хотя теперь многие родители называют свою дочь Аидой ) — но это имя происходит… из оперы «Аида»… Имя это вымышленное, придумал его некто Огюст Мариетт, и, между прочим, именно он придумал сюжет Аиды. Во всяком случае, в европейские страны это имя пришло из оперы. Правда, утверждается, что у мусульман есть имя Аида, и певица Аида Гарифулина получила это имя в честь какой-то своей бабушки… но это не имеет значения. Насколько мне известно, партию Аиды в опере Верди она пока не пела.
Об истории создания оперы «Аида» надо сказать несколько слов. Если у вас дома есть клавир оперы Верди, или вы можете увидеть его по Интернету (это несложно, и ноты знать не обязательно), то вы увидите слова: либретто Антонио Гисланцони (Antonio Ghislanconi). Что еще мы знаем о Гисланцони? Да в общем ничего. Всюду фигурирует его имя только как автора либретто оперы «Аида» (хотя он написал 85 либретто с разными композиторами… Но все они канули в вечность)
Но был ли он автором либретто «Аиды»? Оказалось, что это непростой вопрос. На эту тему написаны книги и статьи, эссе и диссертации…
Расскажу кратко.
Ничем особенным Гисланцони не выделялся и, скорее всего, скончался бы в «Летейской» библиотеке и никто бы его не вспомнил. Но у него был добрый знакомый — композитор Джузеппе Верди. Верди был старше на 11 лет, тем не менее они приятельствовали. А соавторами они стали, когда Верди писал оперу «Дон Карлос», и ему нужен был итальянский текст для дуэта Позы и Филиппа, и этот текст написал Гисланцони. Верди понравилась его работа… И вот, когда началась работа над оперой «Аида», Верди пригласил написать все тексты именно Антонио Гисланцони. Подчеркиваю — именно тексты: стихи и прозу. Но эту историю придумал не Гисланцони. История Аиды была придумана совсем другими людьми. Я уже упомянул Огюста Мариэтта, у него еще был брат Эдуард, тоже драматург-любитель, а также в этом участвовал Камиль де Локль, один из либреттистов «Дон Карлоса»…
Эта опера не имеет никакого первоисточника, все разговоры, что эта история базируется на египетских мифах или преданиях — выдумка. Нет никаких романов, рассказов или пьес, которые лежат в основе этой оперы. Кстати, это редчайший случай в творчестве Верди. Практически все его 26 опер построены на литературных источниках. Будь то пьесы или романы великих мастеров прошлого, или его современников — но, как правило, Верди брался за сюжеты крупных писателей. И пусть всегда были либреттисты, которые приходили и уходили, с которыми Верди ссорился, скандалил, часто менял — но в основе всегда были мощные классические сюжеты.
Из 27 опер Верди 4 написаны по Шиллеру («Жанна Д’Арк», «Разбойники», «Луиза Миллер», «Дон Карлос») 3 по Шекспиру («Макбет», «Отелло», «Фальстаф») 2 по Гюго («Эрнани» и «Риголетто»), 2 по Скрибу («Сицилийская Вечерня» и «Бал-Маскарад»), 2 по Байрону («Два Фоскари» и «Корсар») одна по Дюма-сыну («Травиата») и одна по Вольтеру («Альзира»)… Конечно, далеко не все из них были удачами, а некоторые просто провалились, и практически больше не ставились… Но в целом этот список говорит о том, что у маэстро был хороший литературный вкус.
И вдруг, уже в солидном возрасте (ему было 58 лет), при фантастической популярности и мировой славе, Верди берется за сюжет, у которого нет никакого первоисточника, нет ни пьесы, ни романа, никаких исторических документов. Нет в истории такого имени, как Аида. Не было таких событий, как война между Египтом и Эфиопией. Вообще, история этих стран весьма смутная, никаких письменных источников нет, да и были ли они? Египетские папирусы стали доступными, но там почти не было исторических сведений, все больше трактаты по астрономии и математике. Но и интерес к Древнему Египту был велик, и в 20-е годы 19 века великий француз Жан-Франсуа Шампольон расшифровал египетские иероглифы… Множество историков, ученых и археологов бросились в Египет для открытия этого загадочного Древнего мира.
Среди них был никому поначалу неизвестный, а потом ставший известным египтологом Огюст Мариетт, французский ученый и археолог. Он не имел никакого отношения ни к музыке, ни к какому искусству. Однако именно он придумал сюжет Аиды. И все эти имена, которые не существовали на самом деле, звучат весьма по-египетски: Рамфис, Радамес, Амонасро, Амнерис. Вполне возможно, что такие имена были, но вряд ли они относились к царским фамилиям.
Огюст Мариетт написал короткое, трехстраничное содержание оперы — сейчас бы это назвали «синопсис». И вместе с его другом Камиллем де Локлем (либреттистом Вердиевского «Дон-Карлоса») они написали полное либретто на французском языке. Но это была проза.
И тут Верди позвал Антонио Гисланцони, и попросил его написать итальянское либретто в стихах. И Гисланцони с радостью согласился. И написал одно из лучших либретто, когда-либо написанных для Верди. И это была последняя опера Верди в этом цикле… После этого он, написав свой великий «Реквием» ушел на покой, и 16 лет ничего не писал.
Я могу сказать, что «Аида», безусловно, кульминация творчества гениального композитора. Здесь все безукоризненно: и общее строение, и мелодии, и гармонии, и оркестровка… И удивительное сочетание слов и музыки. И в целом эта опера — настоящий шедевр, невероятный бриллиант на фоне всех остальных «драгоценных камней» великого Маэстро.
А потом Верди написал оперы «Отелло» и «Фальстаф» — и это уже совсем другая история.
***
Все-таки отмечу одну неясность и неточность в этом либретто… Хотя в основном это либретто безукоризненно, можно сказать, это образец для оперы. Здесь мастерски выстроена структура, где есть все как надо: Арии, Дуэты, Ансамбли, Хоровые сцены и т. д., причем именно в той последовательности, которая нужна для оперных артистов. Думаю, что не раскрою никакого секрета, когда скажу, что после трудной арии с высокими нотами певцу/певице просто необходимо немного помолчать, выпить стакан чаю, или чего-нибудь другого, чтобы освежить связки, возможно посидеть, или даже полежать… И великие классики оперного искусства (и их либреттисты) всегда строили структуру так, чтобы были эти паузы, эти минуты отдыха…
И в этом смысле опера «Аида» построена идеально. При том, что действие ни на секунду не останавливается, а ближе к концу оно становится все напряжённей — но при этом минуты отдыха строго соблюдаются. А также минуты аплодисментов. Это тоже важная часть спектакля, которая целиком зависит от композитора. Если композитор сделает «полный совершенный каданс» в конце Арии, то публика наверняка захлопает… (Музыканты поймут). (Правда, это еще зависит от дирижера… Дирижер после окончания Арии должен несколько секунд помолчать… Если музыка заиграет — аплодисментов не будет).
Но одну придирку я все-таки предъявлю. И для этого обращусь к другой «Аиде». А именно — к рок-опере Элтона Джона и Тима Райса. Она называется также «Аида».
Наверное, сегодня мало кто помнит этот спектакль… А в 2000 году на Бродвее это был супер-хит. Существует запись, и видео, и аудио, кому интересно — найдите и послушайте. Я вовсе не собираюсь сравнивать эти два произведения, и анализировать их различия… Конечно, они — совершенно разные, сюжет похож, но музыкально и танцевально — это совершенно разные жанры.
Отмечу только одну деталь.
Но прежде задам вопрос читателям: А почему Радамес влюбился в Аиду?
Представьте себе, Радамес — красавец, полководец, что-то вроде министра обороны Египта… Он выиграл сражение с Эфиопией. Он любимец фараона, наверняка очень состоятельный человек. А у фараона есть дочь, Амнерис, которую в конце концов предлагают в жены Радамесу. Это нормальное явление — дочку выдать замуж за полководца.
А у Амнерис есть служанка… Судя по всему, ее взяли в служанки недавно, поскольку только что была захвачена группа женщин-эфиопок, и именно из этой группы Аида попала в служанки… И вот, именно в нее влюбился Радамес. Почему? Что в ней такого особенного? Красотка? Да, наверняка… Но у Радамеса под рукой было множество красоток всех размеров и цветов кожи, и они все были рабыни (как и Аида), и он мог сегодня ночью взять одну из них, а завтра другую…
Но Радамес ведь влюбился… Он относится к Аиде со всей страстью, он любит ее, он хочет на ней жениться. При этом он не знает, что она дочь царя Амонасро, что она принцесса. Она просто ему очень понравилась.
Нам не рассказывают в опере, есть ли у них близкие отношения… Наверное, это трудно представить себе, поскольку все-таки это служанка дочери Фараона, и будущей невесты Радамеса.
Так что же его так привлекает в Аиде? А ничего! Все это остается за кадром… Первая ария Радамеса, которая звучит в самом начале оперы — это гимн Аиде. Гимн любви, гимн женщине…
Вот русский перевод этой арии:
…К тебе вернусь, Аида, в венке лавровом славы,
Молвлю: «Лишь для тебя я достиг победы!»
Милая Аида, солнца сиянье,
Нильской долины дивный цветок.
Ты радость сердца, ты упованье,
Моя царица, ты жизнь моя!
Скоро увидишь синее небо,
В своей отчизне ты будешь вновь.
В край свой родимый вновь ты вернёшься,
Свободу я возвращу тебе!
Как вы считаете, нормально это для министра обороны, когда он обращается к рабыне из «недружественного государства», и говорит: «лишь для тебя я достиг победы»… За такие высказывания его в самом демократическом государстве послали бы на гауптвахту, а в Древнем Египте просто бы казнили…
Да, конечно, оперная условность… Никто и не заметил. Однако либретто рок-оперы, которое написал Тим Райс, (кстати очень хороший либреттист), немного подправляет ситуацию… И сразу все становится на свои места.
В рок-опере Элтона Джона и Тима Райса мы видим первую встречу Радамеса и Аиды. Она происходит, когда захватили женщин из Эфиопии… (тут они называются нубийками) Радамес очарован одной из захваченных нубийских женщин, Аидой, которая, пытаясь освободиться, дерется с одним из солдат. Он видит, что Аида – красавица. Радамес заставляет её мыть себе спину, но она отказывается, говоря, что, несмотря на то, что египтяне забрали все у нубийцев, они никогда не потеряют своей силы духа. Радамесу нравится гордая Аида… Он немного беседует с ней и понимает, что это не просто красавица, а умная, образованная и довольно необычная женщина. Вот тут-то он и влюбляется в Аиду… Он спасает спутниц Аиды от рудников (где они, безусловно, скоро бы погибли), вместо этого отправив их к землекопам во дворец. Ну а Аиду он назначает в служанки к принцессе Амнерис.
Далее все понятно. И логично. Конечно, это мелочь… И миллионы поклонников этой оперы никогда об этом не задумывались.
И эта опера все равно прекрасна.
***
Два слова о постановке.
Режиссер Майкл Майер довольно много ставит сейчас в Мет. В частности, в его постановке идет сейчас «Риголетто», недавно шла новая опера «Grounded» (по-русски «обоснованный», «уравновешенный»). Но в основном он известен постановками бродвейских мюзиклов (например, «Весеннее Пробуждение»). Он старательный режиссер, и многое ему удается. Хотя его постановка «Риголетто» мне совсем не нравится (там действие происходит в Лас-Вегасе).
В «Аиде» режиссер придумал только один «новаторский» ход, которого нет в оригинале… Название этого хода — «археологи». Да, с самого начала, под звуки божественного вступления, на сцену спускается на веревке некий верхолаз (мы сразу догадываемся, что он археолог) и он начинает осматривать скульптуры и колонны… Да, может, это и неплохо для начала, однако дальше роль археологов никак не продумана, они только появляются на заднем плане с какими-то замерами и бумагами. В принципе они не мешают действию — но ничего и не добавляют.
Вот и все новаторские взгляды.
Мы с Ирой ожидали от этой постановки большего. Предыдущая постановка Сони Фризел держалась на сцене Мет 26 лет, и мы ее смотрели с разными составами раз 6. И она была шикарной. Там были живые лошади, и кажется, в начале настоящие слоны (но, может, я ошибаюсь) … Во всяком случае, это был настоящий Древний Египет, каким мы его представляем со школьных лет. И кажется, такие оперы как «Аида» надо ставить только так — дорого-богато, с гигантскими декорациями, блестящими костюмами, звездящим небом и переливающимся светом…
Никакие минимализмы здесь не пройдут, ведь нам внушили что «фараоны жили когда-то праздно, весело, богато» (отредактированный Пушкин). Если этого нет, (особенно на такой огромной сцене, как в Мет-опере), мы начинаем сомневаться, колебаться, беспокоиться и недоумевать. И банальное «сделайте нам красиво» так и просится из наших оперных сердец.
Впрочем, я уверен, что спектакль будет хорошо идти и нравиться публике… Прекрасная музыка, прекрасный дирижер Яник Незе-Сегу, грандиозный оркестр, великолепный хор.
Если отбросить придирки — это стоит увидеть!