Неизведанная планета. Так часто мы представляем себе подростка, неважно, своего или чужого. Они такие, эти подрастающие дети. Иногда нам кажется, что мы их совсем не знаем. Еще вчера он был такой родной и теплый – а сегодня вдруг такой ершистый, колкий. Этакие ежики. У них еще иголки не отвердели, а на них уже накидали яблок – неси… Иногда, замечают психологи, подросток чувствует себя не в своей тарелке. Вроде уже, кажется, взрослый, а с другой стороны, - столько новой ответственности, к которой он не готов. Столько новых знаний, когда еще нет опыта. Такая она огромная, оказывается, эта жизнь, и столько в ней, оказывается, и счастья, и боли…
А есть такие дети, у которых боли слишком много.
И ее не с кем разделить.
Когда делишь с кем-то любовь, ее становится больше. Когда делишь с кем-то боль, ее становится меньше.
Любовь им тоже не с кем разделить.
У них нет дома. У них есть детский дом – они живут в коллективном учреждении. У них нет родителей. Иногда оказывается счастьем знание, что есть брат или сестра – если о них не знали раньше.
Кому-то везет – их забирают из детских домов еще малышами. Кому-то не везет – и они продолжают ждать и надеяться. Подрастают год за годом. Но все ждут своих.
Свои – это те, которые наконец придут, возьмут за руку, и уведут с собой. В теплый любящий добрый дом. Настоящие папа и мама.
Которые не испугаются этих колючих иголок. Они даже знают, что будет больно. Но ведь, когда боль с кем-то делишь, - ее становится меньше…
А когда с кем-то делишь любовь – ее становится больше…
И у них – у всех вместе, у этого дома, где живут взрослые и дети, будет постепенно меньше боли и больше любви.
«– Впервые в жизни слышу такое слово. – Катя задумалась, пытаясь разобраться с его этимологией.
– Ну, – Сережа пожал плечами, – у нас тут все так говорят.
– И что означает этот «батор»? – Никакие стоящие догадки в голову не приходили.
– Как что? – Сережа удивился непонятливости гостьи. – Детский дом.
– И сколько же тебе было лет? – Катя не удержалась от вопроса и тут же об этом пожалела.
– Когда моя мамка померла или когда бабка сюда сдала?
У Кати пересохло во рту. Сказать не получилось ни слова. Сережа понял, что ждать ответа бесполезно.
– Одиннадцать. Это когда насовсем. – Он низко опустил голову, как будто не хотел, чтобы женщина увидела, что творится с его лицом. Но она успела заметить, как маска безразличия сменилась гримасой боли, которую он поспешно скрыл.
Они замолчали и дальше шли под стук собственных шагов. Катя отчего-то стеснялась этих настойчивых гулких звуков, которые разносились по всему коридору. «Как в морге», – почему-то подумалось ей. Потом послышались монотонные голоса из актового зала. Впереди показались чуть приоткрытые высокие двери, и в проеме стали видны бесчисленные затылки подростков. Катя опешила. Сколько их здесь?! Она попыталась сосчитать, но тут же сбилась. Человек сто, не меньше. Ни войны, ни катастрофы, мирное время, так откуда в детском доме так много детей? Она прекрасно понимала, как попадало в детские дома поколение ее матери – дети, родившиеся в конце тридцатых – начале сороковых прошлого века. Это было известно и объяснимо. А сейчас? Катя стала вглядываться в затылки. Головы опущены, шеи обнажены – все как один копались в своих смартфонах и не обращали ни малейшего внимания на сцену. Ряды и ряды одинаковых напряженных затылков. «Инкубатор!» – догадалась вдруг Катя. Вот откуда взялось это странное слово «батор». Она вспомнила, как ее мать рассказывала, что домашние дети всегда дразнили детдомовских «инкубаторскими». Как только сразу не поняла».
Это отрывок из нового романа «Чужие дети». Сережа, Катя и другие герои – настоящие. У каждого из них есть реальный прототип. Эта книга – о жизни подростков в детском доме и в приемной семье. Автор книги – Диана Машкова, руководитель Клуба «Азбука приемной семьи» благотворительного фонда «Арифметика добра». Мама четверых детей. Трое из них – приемные. Двое из них – приемные подростки. Многое в этой книге автобиографично… Презентация книги прошла в Центральном Доме журналиста в Москве.
