Банально, но факт – с книгами, как с мужчинами: никогда не знаешь, что внутри, какую бы цену ты не заплатила. Ничто не гарантирует удовольствия – ни звучное имя автора, ни утомительное количество наград, ни сторонние рекомендации, ни яркая суперобложка, под которой часто скрывается блеклое нечто. «Не попробуешь – не узнаешь», – говорила мне в детстве бабушка, и я велась на эту разводку, чтобы потом плеваться и плакать. А сейчас я выросла – и раз за разом пробовать становится все ленивее, скучнее и бесполезнее. Как с книжками, так и с людьми. Но я попыталась вспомнить семь книг, ради которых я пропустила свидание – и (в большинстве случаев) совсем, совсем не жалею.

Если бы меня спросили, какую книгу 2018 года я готова взять с собой на необитаемый остров, я бы не задумываясь ответила – «Одну историю» Джулиана Барнса. И нет, она не помогла бы мне выжить – я несомненно умерла бы от грусти, но перед смертью долго и очистительно плакала. Мне было бы не жаль умереть после такого оглушительного, обезоруживающего рассказа о силе любви, которая разломает вашу жизнь на «до» и «после». Любви, которая сокрушает, ставит на колени, уничтожает — от нее невозможно спастись и ей невозможно не подчиниться. Помнится, ради этой книги я не пошла на каток – могла бы разбить голову, а разбили сердце.

Ради того, чтобы прочитать Людмилу Петрушевскую «Нас украли. История преступлений», я не поехала играть в Мафию в Технопарк Сколково со знакомым Л., который настойчиво уверял меня, что будет неожиданно здорово. И правда, читая новый роман Людмилы Стефановны, который почему-то обошла вниманием серьезная критика, мне было «неожиданно здорово» – в свои 80 лет писательница настолько трезво всё понимает про всех нас, что диву даешься. И про новый библейский грех круглосуточного пребывания в Инстаграме со съемками малышей, и про то, что «народ все знает лучше, терпит и знает путь, а интеллигенция прет напролом», и про то, что «дальнейшее покажет будущее». В общем, роман получился хороший, умный, парадоксально смешной, крепкий, очень ладно сделанный. В какой-то момент кажется, что он написан трикстером – отсюда и язык, которого здесь как бы и нет (текст принципиально печатается в авторской редакции), и нарочито-дотошные отступления, и схематичные герои, и парадоксально-нелепые ситуации, и даже странный, язвительный юмор, и вообще история, в которую веришь, как в большую игру, придуманную каким-то насмешником. Пожалуй, надо признать, что такая игра мне скорее по вкусу, чем разбираться и доказывать, кто там кого убил в сколковской Мафии.

Ночь с пятницы на субботу по завершении Non/fiction я провела с книжкой, которую ждала больше, чем практически любого из своих свиданий – «Дом имен» Тойбина, которую Фантом-пресс издал к выставке. И пока я читала долгожданное приобретение, меня ждали аж в трех местах на праздных и шумных вечеринках. «Электра бы не одобрила молодость приглашающих», – подумала я и осталась дома. А что касается романа, посвященного античному мифу, то мои предпочтения (на удивление) достались Клитемнестре – самые яростные, сильные, завораживающие главы были написаны от ее лица. Женщины, на грани нервного срыва. Женщины, пылающей яростью. Женщины, которая отвела на заклание собственную дочь. Страшно любопытно оказалось взглянуть на известную историю (как минимум, у Эсхила, Еврипида, Сенеки и Софокла были совершенно другие трактовки) с иного ракурса – неожиданнее, чем на людей в любом танцевальном вертепе какого-нибудь гламурного клуба.

Чтобы прочитать «Письма на заметку», которые выпустило издательство LiveBook, я не пошла на свидание в театр. Люди, которые меня хорошо знают, поймут, что мое решение сродни землетрясению в Москве – фактически невозможно. Театр – это единственное, что я крепко любила долгие годы, а последние полгода подостыла – зато как хороши, как свежи были письма. Например, письмо восьмилетнего мальчика президенту США Никсону, которого сразила пневмония, или письмо, которое написала Кэтрин Хепберн своему возлюбленному Спенсеру Трейси, спустя 18 лет после его смерти. Или прощальная записка Вирджинии Вулф перед самоубийством – театр, который разворачивается в этих неожиданных письмах, настолько самобытен, что и другого не надо.

Книга «Маннелиг в цепях» Ильи Данишевского напомнила мне о том, что между поэзией и прозой иногда нет никаких ватерлиний. По факту, это та же «одна история» любви, рассказанная человеком, находящимся глубоко внутри – политического строя, медиаповестки, великой литературы. Странствие по главам, организованным по схемам Джойса, превращается в путешествие по горячим точкам политической России и человеческим травмам. Военные действия разворачиваются там, где веками царила лирика: четкие жалящие слова нанизываются одно за другим и тянут за собой не только сентиментальные признания («мы не успеем ничего, кроме размытого поцелуя»), но и вторжение в информационный поток и вооружение для борьбы как с повесткой дня, так и со слабостями раненого сердца (автор выжигает имена героев ровно до начальной буквы - О., Д., В, К.). Вспомнила, как на одном из свиданий с Р. читала стихи Целана, а он все кивал и пытался положить мне руку на колено – вспомнила, и не пошла на следующее.

Когда мне прислали книжку «Клуб любительниц грязных книг» Лизи Харрисон, я вообразила, что это может стать расслабляющим чтением. Как бы не так. Мужчина, которому я солгала, что заболела (прости, Д.) и не cмогу с ним увидеться, старательно писал мне весь вечер, чтобы я ложилась спать и не пыталась лечиться книгами. Боженька наказал меня за ложь, и на 17 странице, сильно травмировавшись предыдущими шестнадцатью, где мне рассказали, что взрослыми – женщины считаются с 22 лет, и муж – единственное, что нужно для счастья (но хватать надо пораньше, ибо к этому возрасту всех достойных разбирают), я капитулировала. А с Д. мы все же повидались, но через пару дней; он был назойлив как продавец-консультант, но даже он был всяко лучше, чем та книга.

С седьмой из этого списка вышло забавно: мы ужинали с Е. в перуанском ресторане со странным названием Чича, когда к концу первого часа общения Е. неловко намекнул «а будет ли секс?» «Конечно», – ответила я и, по-быстрому распрощавшись, помчалась домой. И секс был, и был хорошим – приличный научпоп «Секс» Дарьи Варламовой и Елены Фойер, изданный Альпиной нон-фикшн. И было мне счастье и разнообразие: и киберсекс, и дополненная реальность, и теледильдоника, и виртуальное порно. А ещё я узнала о связи между уровнем интеллекта и качеством спермы, специальном жанре «гетеросексуальное порно для геев» и определение «ресурсный самец».

И пока ресурсные самцы заняты тем, чтобы придумать, куда позвать понравившуюся девушку на свидание, некоторые девушки составляют недельный список для книжного запоя, чтобы с удовольствием не выходить из дома.