Как можно выносить чужого ребёнка и отдать? Я корайтер. Вынашиваю чужие книги. Профессия новая и пока многим непонятная. Я помогаю создавать тексты, но не редактор и не соавтор. Авторы называют меня повитухой, но сама напоминаю себе суррогатную мать. Когда ушла из профессии писателя на тренерскую работу, не подозревала, с какими сложными вызовами и деликатными этическими проблемами придётся столкнуться.
Присутствовать при встрече автора с собой – опасно!
Одна из главных проблем авторов, с которыми мне довелось работать – неготовность выражать свои чувства в тексте. Особенно сложно это даётся авторам художественной прозы, которые создают вымышленные миры. Это вовсе не фантастическая литература, но авторы выдумывают героев и обстоятельства, поэтому мир их произведения как будто выходит за пределы реальности.
Далеко не все авторы осознают, что в любом тексте, художественном или публицистическом, в посте для соцсетей или в статье для сайта – везде должна быть фигура. Фигура – это живое личностное начало, которое создаёт фундамент текста, делает его живым и интересным. С точки зрения литературного анализа фигурой может быть пейзаж, переживание или идея, но внутри пейзажа, переживания и идеи всегда слышен голос живого человека.
С точки зрения психолингвистики, о чём бы ни писал автор, это всегда проекция его подсознания. Чем осознаннее автор работает со своими проекциями, тем больше глубины рождается в тексте. Это превращает текст из графомании в большую литературу.
Но в процессе признания своих проекций во время сессии корайтинга могут аукнуться эмоциональные травмы автора. Такие прозрения и прекрасны, и опасны. Они плодотворны для текста, но могут стать разрушительными для психики. Ведь психика не случайно что-то прячет в глубинах подсознания. Это механизм защиты психического здоровья! Если человек забыл о тяжёлых переживаниях раннего детства, важно это не вспоминать. Бережная распаковка таких опасных файлов памяти может происходить только в присутствии опытного психолога или психотерапевта.
Мне приходится стоять на страже границ психического здоровья. И я уже сто раз поблагодарила своих консультантов – психологов и психотерапевтов, с которыми прошла 15-летний путь самопознания и изучения основ психологического консультирования. Слава богу, что мои клиенты – авторы книг, подходили к краю травмы, удерживались и не падали в пропасть своей боли. На краю они видели дно своей пропасти, могли её описывать, находили в глубинах попасти силу, но оставались устойчивыми и в тексте, и в жизни. Так возникала мощная фигура автора, и книга делала ещё один шаг к большой литературе.
Быть рядом с автором, но не тянуть его боль на себя – сложно!
Я проживаю все эмоции рядом с автором, вместе с автором. Когда во время сессии корайтинга автора накрывает инсайт, прорываются очень сильные чувства. Иногда это глубокая, пронзающая насквозь радость, а иногда – душераздирающая печаль. Авторы редко плачут во время сессий, но было несколько случаев, когда их голос срывался и возникала тяжёлая пауза.
Как в психологическом консультировании, клиенты и корайтер сближаются по травме. Многое из того, что терзало моих клиентов, было и в моём личном опыте. Я чувствую и сочувствую. Это всегда мощный резонанс. Я понимаю боль своих клиентов, потому что сама прошла через неё.
Главная задача, когда я оказываюсь свидетелем душевных мук авторов, не сливаться с ними. Этому меня тоже научили мои консультанты – психологи и психотерапевты. Слияние «мне больно, когда тебе больно» – свойство раненой, травмированной психики. Здоровый человек воспринимает чужую боль иначе: «Тебе больно – я тебе очень сострадаю! Я понимаю, как тебе больно! Но я – не ты, ты – не я. Мне не больно, но мне жаль, что тебе так больно».
На этом этапе сессии важно удержаться в творческом процессе и не сливать энергию мощных чувств мимо текста. И если я буду эмоционально раскачиваться вместе с клиентом, мы оба безрезультатно улетим в нашу общую травму. У нас не сессия психотерапии, поэтому наша задача – не блокировать психические реакции, как на психотерапии, но, в отличие от работы с психотерапевтом, присваивать переживаниям точные слова, описывать предельно искренне и превращать в письменный текст.
Психотерапевты исцеляют, но не пишут тексты вместе с клиентами. Я не исцеляю, но помогаю переводить жизнь на родной язык. Как показывает опыт, у этого процесса часто бывает терапевтический результат.
Я часто повторяю своим последователям, что психотерапия – важный метод поддержания психического здоровья, но здоровые и пролеченные никогда не напишут такие потрясающие тексты, которые пишут люди с травмами. Травма становится опорой творчества. Ничего нет сильнее текста, написанного кровью и болью! Многие клиенты приходят ко мне, чтобы написать книги-исповеди, чтобы рефлексировать, переживать заново и освобождаться от тягостных воспоминаний. Быть рядом с ними в этом процессе очень сложно, но невероятно интересно!
Самое тяжёлое – не вторгаться в чужой творческий процесс
Меня часто порицают и осуждают за использование чужого слова «корайтинг». Новые славянофилы требуют сохранения исконных корней. Но русский язык уже больше, чем на треть, состоит из заимствованных слов. И ни один эквивалент не отражает сущности процесса, которым я занимаюсь.
Повторю ещё раз: корайтинг – не соавторство, не литературное редактирование, не обучение. Более-менее близкое слово «сописание», но оно, во-первых, менее благозвучно, а во-вторых, уводит от международной методологии. Корайтинг как академический метод обучения давно используется во всех прогрессивных университетах мира. Если набрать в поисковике co-writing, найдутся статьи о совместном написании песен и об обучении в крупнейших учебных заведениях.
Я использую термин корайтинг в академическом значении, как совместное редактирование текстового документа. Но цель совместной работы с цифровым носителем – не обучение, а профессиональная поддержка и передача опыта. Этот опыт я передаю авторам в группе "Искусство сильных текстов", но личная работа - гораздо продуктивнее.
Самое сложное для меня как для автора своих 12 книг, изданных в самых крупных издательствах России, не встать в мужскую позицию, танцуя танго с клиентом. Важно не направлять движение его мысли, не нарушать естественности его внутренних процессов, не подсказывать чуждые ему слова. Просто быть рядом и помогать уверенно идти мимо графомании к большой литературе. Просто выносить чужую книгу, как ребёнка, а потом отдать без претензий на имя рядом с автором.