Шел 2034 год. Корабль мчался к звездам. Тысяча его пассажиров застыли у круглых иллюминаторов.
Крис Уилсон сидел у себя. В каюте было темно. Крису казалось он внутри каштана – такой маленький тесный каштан с дырочкой, а в дырочке виден испуганный глаз. Каштан погружается на дно Марианской впадины.
Лучик из иллюминатора уколол глаза, Крис зажмурился и вдруг вспомнил себя маленьким мальчиком. Он прячется в темном чулане родительского дома. Пахнет пылью. Глаза слепит свет из замочной скважины. Мама зовет на обед. «Почему всю жизнь исправно платишь по счетам, а все равно умрешь с долгами?» – подумал он, развернувшись с креслом.
Крис дрожащей рукой закинул в рот таблетку и некоторое время массировал глазницы, чувствуя носом тепло ладони. Даже друзья не знали, что он последние годы ходил к психоаналитику.
Крис подъехал к каскаду мониторов и включил центральный. Появилось изображение Земли. Пощелкав клавиатурой, он приблизил огонек, раскачивающийся вблизи планеты, будто маятник. Устроив очки на переносицу, Крис пристально вгляделся в картинку, но ничего кроме фиолетового свечения не увидел.
«Где ты, Удильщик? Как ты прячешь свое тело?» – подумал он.
***
Полтора года назад Крис с женой Лизой уехал на выходные в Хемпстед. Втиснув бутыли молока в холодильник на кухне, он прошел в зал и уселся в дизайнерское кресло Эмиля Якобсена, похожее на яйцо. Нашарив рядом с собой пульт, он включил широкий экран. Шел выпуск новостей.
«Ученые обнаружили в Солнечной системе неизвестное космическое тело, - говорила немолодая ведущая с размазанной красной помадой. – Оно вылезло прямо из пустоты, из ниоткуда. И оно надувается. Оно достигло размеров Луны».
С лужайки послышался вопль Кэрол. Крис, встав, посмотрел в щель между шторами. Был ясный солнечный день. Их дети Кэрол и Ральф гонялись вокруг клумбы, обливая друг друга водой из лейки.
«У тела есть спутник, фиолетовое свечение овальной формы, - звучал высокий голос. – Оно раскачивается впереди него, будто светильник на ветру. Объект назвали по имени глубоководной рыбы, Удильщиком».
Крис увидел на экране бородавчатое чудище с огромной, в пол тела челюстью, похожей на оторванную подошву сапога. Над головой чудища на тонком отростке мерцал своеобразный светильник. Ведущая объяснила, что рыба на свет приманивает жертв, однако, для чего свечение космическому объекту неясно.
В зал, хрустя ключами в пальцах вошла Лиза. Остановившись у белого рояля, она выложила на крышку вещи из сумочки: черные очки, шляпу, томик Даниэлы Стил.
«И последнее, - сказала ведущая взволнованно. - Тело Удильщика не видно и не регистрируется никакими приборами. Его размеры и свойства определены по косвенным признакам».
- Нельзя доверять новости немолодым женщинам, они склонны сеять панику, – пошутил Крис, наблюдая как Лиза поправляет картины на стене.
Жена посмотрела на него с насмешливой улыбкой и не ответила. До него долетел еле уловимый, как Лизино мнение, запах духов.
После выходных они вернулись в Бруклин Хайтс. Прошло много дней, служебный автомобиль возил его на работу, он заходил в кофейню и заказывал кофе с карамелью. «Как вас зовут?» «Крис». Он взлетал на вершину небоскреба, разглядывая в лифте зеленый стаканчик со своим именем.
«Мы даже не догадывались, что это был Золотой век, - думал позже Крис. – Мы жили как розовые фламинго в зоопарке, но почему мы не продумали план Б?»
Когда Удильщик раздулся до размеров Земли, он оторвался и поплыл, похожий на старую бабку-перечницу, идущую по ночному полю с керосиновой лампой. Только путь Удильщика был усыпан вспышками, будто свечками на могилах. Тогда-то и сообщили, что Земле остался год.
***
Кто-то кашлянул. Крис развернулся. В овальным проеме стояли дети Бакстера – Джон и Алиса.
Вроде только вчера солнечным ясным днем он, Джеймс и Бакстер, груженые цветами, стояли у лестницы роддома и оттуда выходила супруга Бакстера. «Сын!» - кричал друг. Огненное колесо сансары крутанулось и всё повторилось, только Бакстер крикнул: «Дочь!» Потом жизнь завертелась быстро, Крис только успевал выбрасывать в корзину настенные календари.
Он будто впервые вгляделся в лица детей друга и задумался: «Дети ли они?»
Джон превратился в прыщавого сутулого юношу, Алиса – в застенчивую неулыбчивую девушку в старушечьих очках. Но они были кровью и плотью Бакстера, в телах их слышался его запах, в глазах виднелась его рассудительность. Он молча указал им на кресла у иллюминатора.
***
Что вы сделаете, узнав дату своей смерти? Напишите книгу? А если умрут все? Согласитесь, писать книгу будет пустой тратой драгоценного времени. Некому будет прочесть её, а на переиздание и вовсе надеяться не стоит.
Общество прошло все пять стадий модели Кюблер-Росс. Оно отрицало, злилось, торговалось, впало в депрессию, а когда мысль о неизбежности смерти была принята – выбрало удовольствия.
С утра до ночи на улице Криса прыгали музыкальные колонки, в воздухе вился смог из марихуаны, соседи соединялись в круги и плясали. Это было похоже на карусель смерти муравьев, когда они собираются вместе и начинают кружить по кругу пока не падают замертво.
Но пришлось отрезветь раньше срока. Начался голод, на улицах затрещали автоматы. Затем мимо дома Криса, громыхая гусеницами по булыжникам, проехал резвый танк и бахнул из пушки. Военные навели порядок.
Заработали лифты небоскребов, фермеры завели тарахтящие тракторы. Казалось, все стало как прежде, но люди были какие-то другие.
Символом новой молчаливой жизни стала демоническая утонченность. Они любовались багровыми закатами. Они пили старое вино. Они слушали Вагнера.
Стали популярны мрачные фантасмагоричные оперы под открытом небом. Певцы мазали лицо белым. Танцоры натягивали чумные маски. В людях появилось величие осужденного на казнь. Каждый стал драматическим актером, типа Дика Богарда из Смерти в Венеции.
Вот только Ашенбах умер как умирает всякая старость, это не нарушало естественного течения жизни, но смерть рода человеческого и всей планеты подлежала осмыслению. Как это – конец истории? Куда денется Собор Святого Петра? Кто будет смотреть на звезды?
Человек всегда берег память. Память означала жизнь после смерти. Дети означали бессмертие. Личная смерть ничто, если память передается дальше. Но неотвратимая бессмысленная стихия природы, не имеющая жалости, сострадания, чувств не понимала ценности памяти. Удильщик не был живым объектом. Он не понимал, что на Земле за миллионы лет выросли вечнозеленые леса с гладкими озерами, на которых танцевали влюбленные пары лебедей, что на Земле вызрела некая биологическая поросль, которая могла видеть эту красоту и передавать ее в своих творениях. Удильщик не смотрел Висконти, не читал Толстого, не слушал Моцарта. Удильщик был безумен, как безумна всякая лавина. Он просто уничтожал.
Люди пели реквием памяти, погибшей от глухоты.
***
«Но человек не собирался сдаваться», - вспоминал Крис, закрыв от усталости глаза. Коридоры научных институтов напоминали разъяренные муравейники. Давид бросил вызов Голиафу.
Однажды Крис выгуливал по Бродвею Ричи, изогнутого английского пойнтера. Было холодно. В воздухе кружились крупные снежинки. Одной рукой он скреплял на шее ворот, другой держал поводок.
Вдали виднелась старинная епископальная церковь, где Бродвей делал изгиб на Юнион Сквер. На Юнион Сквер гастролировал японский театр кабуки с историей об Удильщике.
Люди шагали чинно, будто вóроны. Дробь японских дощечек заполняла тишину.
И вдруг, когда в очередной раз Ричи прыгнула за снежинкой, Крис заметил изменение. В одно мгновение Бродвей ожил, нервически задвигался и наполнился голосами. И голоса донесли до его ушей новость:
«МЫ ПЕРЕЕЗЖАЕМ НА МАРС».
Крис нашел свою машину и помчался в Хемпстед. Он мчался быстро как мог, чтобы разделить радость с семьей. Потом он странно взлетел. И вдруг оказался глубоко под водой, где веками мрак. Он приглушенно закричал, изо рта вырвались пузырьки. Сильными движениями рук и ног он вытолкнул себя вверх, но оказалось верх в другой стороне. Крис задергался.
***
Звонок коммуникатора пробудил его от начавшегося сна. Крис помял лицо ладонями, несколько раз крепко зажмурился и подключил звонившего к монитору.
Появилось бледное лицо Лизы.
Еще мало понимая, он сфокусировал взгляд на картине Климта позади ее головы. Это был портрет Адели Блох-Бауэр, загадочной черноволосой женщины с ярко красными губами. «Они уехала в Хемпстед", - машинально отметил Крис. Лиза с сыном остались на Земле.
Увидев вспотевшее, по-детски испуганное от кошмара лицо Криса, жена насмешливо улыбнулась.
- Дай Кэрол, - холодно сказала она.
Молча встав с кресла, Крис вдруг обнаружил сходство жены с портретом. «В сущности, я никогда не знал свою жену, - подумал он, проходя в спальный отсек. – Она всю жизнь прятала от меня свое истинное Я».
На кровати спального отсека, свернувшись калачиком, спала маленькая девочка, его дочь Кэрол. Она улыбалась во сне. Рядом, на полу, вытянув лапы, спала Ричи.
- Лиза, почему … - послышался сзади голос Алисы.
- Не трать время, - перебил Джон.
Крис, осторожно тряся дочь за плечо, усмехнулся. Джон повторял слова Бакстера. Его друзья не любили Лизу.
Пока сонная Кэрол говорила с матерью, Крис разглядывал через иллюминатор удаляющуюся Землю. Фиолетовый светильник Удильщика, будто меч самурая, уже кромсал атмосферу, высекая каждым сечением пламя.
«Наш Корабль – нахальный ребенок Земли», - размышлял Крис. Он бросил вызов матери. Он вылез на нетвердых ногах из колыбели и отправился в самостоятельное путешествие. Неуверенно. Испуганно. Растерянно.
Но пока планета была жива, он будто чувствовал ее теплую ладонь на голове и ласковый взгляд. Земля пыталась защитить его от опасностей даже когда он нахально умчался за тысячи километров. Она вселяла в ребенка веру в свои силы. Она готова была вечно ждать его возвращения.
«Со смертью Земли мы превратимся в рано осиротевшего юношу, - подумал Крис. – На нас ляжет задача не только сохранить фотокарточку матери, но и выжить самим». Значение Корабля – Крис ощутил это зудом кожи на голове – возвысится до масштаба планет и звезд, а может и Вселенной. Глядя как атмосфера Земли с одного бока пылает, сопротивляясь вторжению Удильщика, Крис вдруг понял то, о чем не задумывался раньше: на них, на пассажиров единственного вылетевшего Корабля, вдруг ложилась ответственность за выживание целой цивилизации. Ведь все остальные люди решили остаться на Земле.
***
Они выскребли руды, переплавили поезда. Огромные металлические ракеты становились в ряды, в шеренги, в легионы, их пики сияли над облаками, равные Альпам и Гималаям.
А потом кое-что произошло. Крис вспомнил вылет первой группы на Марс. Джеймс и Бакстер в тот день, бряцая пакетами вина, приехали в Хемпстед. На зеленую лужайку протянули провода и выставили широкий экран. Джеймс, закатав рукава, жарил барбекю. Из дома неслись звуки рояля – жена Бакстера окончила Джульярдскую школу.
Когда стемнело и лужайку затопила прохлада, Бакстер поджег чучело Удильщика.
- Началось! – крикнул Джеймс.
Они расселись перед экраном, как в кинотеатре. Космический корабль задрожал в мареве жаркого воздуха.
- Два. Один. Пуск! – отсчитал голос.
- На Марсе дети вырастут до трех метров, – вдруг сказал Бакстер.
Но Корабль не взлетел, они ждали зря.
Полет неожиданно отменили. Им сообщили, что Удильщик отправил Марс на Солнце. Им больше некуда было лететь.
Друзья разлеглись на шезлонгах, подложив под голову руки и глядели в звездное небо. Искры костра спиралью взметались в черноту и пропадали там навсегда.
***
Физики объясняли возникновение Удильщика из ниоткуда эффектом вытеснения при сжатии больших масс. Для наглядности они приводили пример – сжимали в кулаке обычный воздушный шарик, только слега надутый – в щели между пальцами тут же вылезали маленькие упругие шарики.
С общественным мнением после известия о Марсе тоже произошел какой-то эффект вытеснения. Человечество вдруг решило, что УДИЛЬЩИКА НЕ СУЩЕСТВУЕТ. И правда, его же никто не видел.
А значит и лететь никуда не надо. Значит все хорошо. Они решили остаться.
Крису запомнилось выступление психолога. Он говорил, что древний человек, встречая мамонта, вел себя по принципу: «Бей или беги». «Но человек современный изобрел нечто среднее, - говорил он. – Придумывать ложь, верить в эту ложь и опираться на ложь. Когда опасность не очевидна, можно выжить просто пуская пыль в глаза».
Лиза была одной из первых, кто поверил. Пока по автомагистралям везли огромные части космических кораблей, она насмешливо улыбалась, а как увидела фанатиков новой веры оживилась. «Я давно знала и всем говорила!» - сказала Лиза, улыбаясь уголком рта.
Но ложь была сутью Лизы, ее потребительским интересом и единственным товаром. Почему в миф поверили люди честные и здравомыслящие?
Говорили удар слишком силен. Ведь они готовились и верили в спасение. В каждом доме на Земле уже собрали одинаковые чемоданы, уже нарисовали интерьер своих новых жилищ, уже мысленно поедали марсианскую индейку и отправляли детей в марсианские школы. Лишить надежды не то же самое, что надежды никогда не иметь. «Психика не выдержала тяжести известия и вытеснила мысль об опасности», - говорили психологи.
«Да и потом, когда все говорят, что Земля плоская – ты веришь, ты не можешь не поверить, – размышлял Крис. – Ты сын своего времени. Простой пример, мы улыбаемся, читая старые газеты. «Наши машины самые современные! – читаем мы. – А на фото – драндулет на спицевых колесах… Вот только наши потомки будут также улыбаться над нами. Только гении способны бросить вызов своему времени».
***
Осенью Бакстер пригласил друзей к себе. Крис с Лизой выехали заранее, чтобы успеть до пробок. Проезжая по Манхэттену он видел, как полицейские выводят из домов людей. Большинство взяло вверх, начались облавы на тех, кто еще верил в Удильщика и "разносил панику о мнимой опасности".
Звякнул звонок лифта, они со свистом взлетели на сотый этаж. Жена Бакстера встретила их в фартуке с Таитянками Поля Гогена. Вышли Бакстер с Джеймсом, один высокий худой, другой маленький плотный, один рассудительный спокойный, другой вечно метущийся и склонный к панике.
Крис любил друзей. Они познакомились в сборной Колумбийского по бегу. Крис после университета создал сверхуспешную корпорацию. Джеймс работал в журнале The New Yorker. Гений Бакстер стал известным физиком. Друзья были людьми его времени, привычек, интересов. Капельница с раствором юности. Вакцина от странностей. Когда уставший от «лжи, лежащей в основе человеческой природы» Джеймс облачился в монаха и отправился в Тибет нести обет молчания, они успели переубедить его по дороге в аэропорт.
- А вы не думали куда поехать на Рождество? – спросил Крис, снимая пальто.
- Я поеду в ад, - мрачно сказал Джеймс.
- Но Удильщика не существует! – он удивленно посмотрел на друга.
Они вошли в просторную комнату с панорамным видом на Центральный парк.
- Один из вас дурак, а другой болтун, - сказал Бакстер, выходя из кухни с подносом, на котором дымилась жаренная индейка. Вскоре по квартире разнесся ее томный запах. – Вы как хотите, а я улечу с этой планеты!
Он рассказывал долго. За окном стемнело. В Дакоте на той стороне парка вспыхнули желтые окошки. Жена Бакстера унесла тарелки с липкими косточками. А Бакстер все рассказывал свой план. «Мы возьмем с собой кусочек Земли, - закончил он. – Это будет Камень из Центрального парка».
- Не знаю как вы, а я никуда не полечу! – сказал Крис, одеваясь перед выходом.
Это был последний раз в жизни, когда Крис видел Бакстера и Джеймса. На следующее утро их арестовали. Лиза, его жена, сдала их всех. Но Крис успел сбежать.
Несколько месяцев спустя, ночью, когда город спал, земля дрогнула. Раздался рев и ввысь, выжигая огнем гектары земли начал подниматься космический корабль.
Джеймс и Бакстер, прильнувшие к решеткам, видели, как вдали мечутся лучи прожекторов, как Корабль секут трассирующие заряды.
Но Корабль пер вверх, танцуя на снопе пламени. Огромный, мощный, нахальный. Он стерпел все удары и улетел к звездам.
Крис Уилсон изменил мнение. Он сделал то, что задумал Бакстер.
***
Крис подошел к монитору и взял маленькую Кэрол на руки. Она тоненькими пальчиками, указательным и большим, взяла его за ухо, потянула и повернула голову.
- Что это? – спросила она, указывая на нечто огромное в углу каюты.
- Это Камень из Центрального парка, – сказал он.
- Ральф, поговори с отцом! – надсадно закричала Лиза, глядя влево от камеры.
На мониторе появилось хмурое лицо юноши. Он нехотя поздоровался и сразу ушел. Крису сдавило грудь от страдания. Сын гораздо раньше друзей стал жертвой его терпимости ко лжи Лизы. «Не трогай его!» «Он самый лучший!» - говорила Лиза. Она никогда не слушала его. И когда Крис пробрался ночью в дом и выкрал Кэрол, сын тоже сказал: «Не трогай меня!»
Неожиданно в комнате Лизы стало очень светло. Тени деревьев на ее лице, на диване, на портрете задергались, будто включили ускоренную перемотку дня.
- Лиза, что происходит? – спросил Крис, приблизив глаза к монитору.
- Обычный рассвет, - ответила жена.
Она задернула плотную синюю штору и села обратно. На лице ее выступил пот. Она подергала футболку над плечом.
Крис тупо смотрел на монитор и молчал.
- Ты гулял с Кэрол на улице? – голос Лизы то зависал, то ускорялся.
- На улице? – его вдруг озарило. – О боже, ты безумна…
- Опасности нет! – неслось из телевизора в ее комнате. – Всё хорошо!
Изображение Лизы задергалось, звук пропал. Кэрол помахала маме ручкой, Лиза помахала дочери. И застыла с насмешливой улыбкой.
Крис пристегнул дочь, в спальном отсеке пристегнул Ричи, проследил за детьми Бакстера, пристегнулся сам и закрыл глаза.
Корабль сильно мотнуло.
***
Прошло несколько недель. Корабль мчался среди звезд. Пассажиры читали книги, смотрели блокбастеры, мечтали. Они были молоды и веселы.
Только Крис Уилсон был стар и мрачен. Его крупную фигуру часто видели в общем коридоре. Он прохаживался, сцепив руки за спиной, будто привидение Карла I в замке Карисбрук.
Криса тяготила тайна. Его друг, гениальный физик Бакстер, в тот вечер взвалил на плечи друзей тяжкую ношу – он сообщил предельный срок жизни на Корабле. «Конечно, это не одно и то же, что рассчитать время закипания чайника, - говорил Бакстер. – Но переменные известны».
Да, все пассажиры знали, что полет их безумие. Еще на Земле было известно, что запасы еды, воздуха и энергии на кораблях, даже с учетом оранжерей и солнечных батарей, ограничены и полностью не восстанавливаются. Но пассажиры не знали срока.
«Сказать или нет правду?» - разговаривал Крис сам с собой.
Однажды он сидел у себя в каюте перед иллюминатором. Он принял решение и просто рассматривал далекую причудливую туманность. У него было странное чувство, какое бывает при возвращении в родительский дом после долгого отсутствия.
«Может там мы найдем своих праотцов? – подумал он. – Великие города? Или же только руины? Интересно, как мы появились на Земле? – размышлял он. – Может быть, отсчитывая последние часы, далекая цивилизация расстреляла космос капсулами с биомассой, запрятав в ДНК потенциал возрождения своей культуры? И мы лишь вспоминаем наши прежние жизни? А может наоборот – мы сами праотцы будущей жизни? И мы найдем за этот срок выход? Ведь сколько тайн и чудес хранит Вселенная! – Он надолго задумался. – Но одну тайну я, кажется, разгадал... Вселенная не прощает ложь".
Через несколько минут на Корабле раздался сигнал общей связи и на всех экранах появилось усталое лицо капитана, Криса Уилсона.