У мамы есть хобби – привозить из каждой поездки колокольчик. Путешествуют мама с папой довольно часто, поэтому колокольчиков целая армия. Здесь и железный из Австрии, воскрешающий мычание коров и запахи альпийских лугов, и болгарский, с голубой бухтой, и суздальский, похожий на колокол. Крупные и малюсенькие, пузастые и стройные после привоза на Чесноковскую гору они занимают пустоту на книжных полках и отважно охраняют Хемингуэя и Кобо Абэ, Искандера и Горпожакса. Раз в год их нужно протирать и расставлять, чем мама и занималась в тот июньский теплый день.
В тот день мы все собрались в гостиной родительского дома на Чесноковской горе. Мама стояла спиной к нам у раскрытой стеклянной дверцы книжного шкафа. Я с красными от дыма глазами, раздувал щепки в камине. Сестра, скрючившись, спала на изогнутом диване. Отец читал у окна книгу.
- Давайте запишем Васю на саксофон! – вдруг предложила мама.
Вася – это мой племянник, десятилетний мальчик с пышной шевелюрой и любопытством во взгляде. Он играет на пианино и выступает в филармониях. Он играет с листа и подбирает на слух. Даже гуляя по участку, он постоянно поет и отстукивает ножкой ритм.
Племянник как раз сидел в гостиной за пианино и разучивал Рондо Каприччо Бетховена (веселое произведение с названием "Ярость по поводу потерянного гроша"). Василий глядел в ноты, а пальцами быстро бегал по клавишам. Услышав про саксофон, он плавно, как учили, убрал руки и недоуменно посмотрел на бабушку. Несколько секунд было тихо.
- Еще один инструмент? – вдруг запищал он высоким детским голосом.
Впрочем, по довольному лицу его, по заговорщической улыбке, с которой он оглядел нас, стало ясно, что противостоять бабушке он будет недолго.
- Зачем? - спросила сестра, не открывая глаз. Оказывается, она не спала и все слышала.
Мама что-то ответила – сестра быстро согласилась. У сестры и выбора, если честно, не было, все вопросы музыкального образования в нашей семье решала мама.
Василий, удовлетворенно тряхнув шевелюрой, отвернулся к пианино и встретился с нахмуренным взглядом самого Бетховена, чей чугунный бюст работы советского скульптора Юлии Кун стоял на верхней крышке. Племянник выпрямился и через секунду заиграл.
Мы с некоторым ознобом заслушались, Вася играл красиво. Еле слышные голоса с соседской дачи затихли, похоже соседи тоже слушали.
Мои родители живут в коттеджном поселке на Чесноковской горе – это в двадцати минутах на машине от Уфы. У родителей кирпичный дом, баня, яблоневый сад, лужайка, пруд с камышами, стеклянная теплица и курятник. Каждое летнее утро, когда тени от деревьев длинны, отец неспешно обходит участок, подрезает секатором побеги, кормит кур. Мама больше занята домом и образованием внуков. А мы с сестрой иногда приезжаем.
В 90-е мой отец, тогда депутат Городского совета Уфы, получил на горе участок. Помню осень, желтое поле поделено на квадраты деревянными колышками, идет дождь, и мы с двоюродным братом Пашей на культиваторе вспахиваем первые борозды первой частной земли. Отец в бытность депутатом успел побороться за должность мэра города и поучаствовал во многих горячих дебатах, но потом вернулся преподавать в университет и создал первый в Башкирии частный центр социологических и политических исследований.
Сейчас на Чесноковской горе затишье. Поселок существует будто в боковой ветви времени – на улицах его так тихо и пустынно, что пандемия коронавируса в телевизорах показалась альтернативной реальностью.
Но Чесноковская гора не всегда была столь тихой. В 1773 году на горе пахло гарью, стояли обозы с пушками, в облаках пыли мчались всадники. Здесь стояло лагерем огромное войско Чики Зарубина. Пугачевский генерал отсюда осаждал Уфу и руководил бунтом на Среднем Урале, Зауралье и Прикамье. Говорят подковы того войска еще откапывают в местных огородах. А самого Чику Зарубина казнили и голову его в назидание гражданам выставили на площади Уфы.
Что интересно, Чика Зарубин косвенно повлиял на появление наших предков в этих краях. Его правая рука Салават Юлаев разорил один из уральских металлургических заводов под названием Сим (правда там были причины), после чего на заводе появился мастеровой Федор Саблин, начавший долгую ветвь металлургов Саблиных. Больше ста лет они плавили металл, пока мой дедушка не переехал в Уфу.
- Василий, ты слишком торопишься, – сказала мама строго. – И выпрямись!
Я лукаво взглянул на племянника, сидевшего спиной ко мне на крутящемся стуле. Бедный Василий, еще не догадываясь о всем злодействе поворота, весело наигрывал на пианино классический каприз, возможно последний в его репертуаре. Из-за приоткрытой двери под названием «будущее Васи» уже доносились визги саксофона, хриплые голоса и симфонии джаза.
***
- А сколько стоит саксофон? – спросил отец, отвлекшись от книги.
- Не знаю, - сказала мама. В ее ладони глухо звякнул глиняный колокольчик. – Но учитель против саксофонов из Китая. Максим посмотри сколько стоит саксофон альт Ямаха?
Я нашел в телефоне цену и назвал. Сестра резко открыла глаза и села.
- Девяносто пять тысяч рублей?
- Есть китайские за семнадцать, - сказал я, продолжая листать объявления.
Мама набрала в телефоне найденного ею преподавателя, и включила громкую связь.
- Нет! – ответил устало Иванов на ее вопрос о китайском саксофоне. – Вы понимаете, нужна Ямаха. На корпусе должно быть написано: «Made in Japan». Я же говорил…
- Но для начинающего…
Иванов ничего не объяснял. Он был стар, немногословен и раздражителен. Он отрезáл фразы миниатюрными канапэ и замолкал. Он не допускал ни одного лишнего звука. Он сам гудел как труба. «Только Ямаха». «Только Япония». Позже мама рассказала, что Иванов был знаменитость. Он играл джаз в филармонии. Он учил лучших. И может из его этой одержимости музыкой он был бескомпромиссен.
Даже мама, свой человек в музыкальном сообществе города (мама научила сотни музыкантов) и умевшая убедить даже местного министра культуры, не смогла изменить требование Иванова. "Только Ямаха". "Только Япония" – гудел он, все более раздражаясь.
Что делать, я прозвонил в магазины музыки и в службы проката. В магазинах цены были примерно одинаковы, а в прокате нужных саксофонов просто не было.
И саксофон, почти материализовавшись в гостиной на Чесноковской горе, начал медленно исчезать, как исчезали люди на фотографии Марти Макфлая. Вынырнув из царства теней силой мысли нашей мамы, он ослепил нас блеском раструба, полюбился, облюбовался, но расчетливый материализм погнал его растворяться обратно, в царство несбывшихся грез. Сестра, конечно, могла купить саксофон за эту сумму, но в тот момент мы психологически не готовы были отдать за саксофон столько. Да и Вася мог бросить занятия и что тогда делать с этим саксофоном было непонятно.
Но не в принципах мамы было сдаваться. По маминой линии род состоял из людей, умевших верить в лучшее, даже когда обстоятельства встречали их вилами. Например, дедушка ее на свой риск в 1903 году совершал хадж в Мекку. Многие в тот поход умерли от болезней и отправились за борт на поедание акулам, а он вернулся. Через годы уже советская власть пыталась его сломать, но не смогла. Другой мамин дедушка, будучи студентом (шакирдом) одного известного уфимского медресе восстал против порядков, за что был отчислен. Но не опустил рук. Всю жизнь он и его жена учили детей, поработав во множестве деревенских школ и получив заслуженное одобрение потомков. А отец моей мамы всю жизнь проработал на заводе связи в Уфе, был главным инженером. Он и дал маме прекрасное музыкальное образование.
В общем мама решила, что мы найдем саксофон на порядок дешевле. Я в это не особо верил, но через полчаса мы уже сидели в моей комнате на втором этаже. Перед нами на столе лежал раскрытый Макбук. В темном окне отражались наши с мамой подсвеченные лица. Мама говорила по Скайпу с двоюродной сестрой.
Сестра мамы, тоже музыкант, в девяностых с мужем эмигрировала в Нью-Йорк. Это она оставила нам бюст Бетховена. Мама подумала, что дешевле заказать в США и доставить с кем-то, кто летит в Москву. Многие обалдеют от такой схемы, но я знал, что мама легко провернет это.
Мама с ее сестрой шутили, смеялись, вспоминали Иванова. Тетя, как и мама, не боялась сложностей. Она быстро нашла кто скоро летит в Россию, я нашел хорошие объявления на Ebay.
Не буду описывать подробно дальнейшие перипетии, но вместо США мы нашли прямой канал доставки из Индонезии и купили там настоящую Ямаху по хорошей цене.
Две недели мы ждали доставку в Москву, еще неделю саксофон хранился у моего брата в Москве, пока туда по делам не приехал мой друг по юридическому факультету, работающий в Следственном комитете (в Москву мог бы съездить я, но я временно жил в Уфе). Далее мой брат отправил саксофон через Gett доставку в гостиницу моего друга.
Прошло еще время, наконец, я встретил в уфимском аэропорту долгожданный саксофон. Это выглядело так. Из зоны досмотра бодро вышли несколько человек с черными папками и цепкими взглядами, все сотрудники Следственного комитета. У одного из них в руках был фантасмагорический черный футляр.
В общем саксофон был Васе куплен, он начал учиться, но история на этом не закончилась.
***
Прошел год. Я приехал к родителям на Чесноковскую гору. Заехала сестра с детьми. Мы вновь все собрались в гостиной.
И вдруг Василий сыграл на саксофоне.
Мама аккомпанировала на пианино, а племянник, держа в руках огромный блестящий золотой саксофон, играл.
Я не помню, что они играли, но это было красиво. Вроде только что была пустота, только слышалось тиканье часов и треск поленьев в камине, но вдруг Вася с помощью саксофона организовал эту пустоту в музыку. Он направил тишину, мастерски зажимая специальные клапаны и умело управляя дыханием, в систему трубок и выдал в пространство музыку.
Я слушал, я получал удовольствие, я испытывал подъем чувств и озноб по коже. Я старался дышать тихо, чтобы не перебивать этого течения воздуха. И было совершенно неважно за сколько куплен саксофон, и как сложно он к нам шел, было неважно бросит Вася или нет. Мама сделала большое дело.
Василий доиграл, самодовольно улыбнулся и убежал во двор, а я вдруг подумал вот о чем.
Есть латинское выражение: «Ab initio nullum, semper nullum»: «Из ничего – ничего не выйдет». Но как же так? Не было колокольчиков – появились. Не было уральских заводов – построились. Не было саксофона – вот он, лежит в гостиной на диване и мой племянник умеет играть на нем.
Из ничего появляется всё - вот что я хочу сказать. Хотите спорьте, хотите нет, но материя происходит из идеи. Поэтому придумайте идеи и наполняйте свою жизнь. Всё в наших руках.