Меня иногда спрашивают, на что будет израсходована конкретная сумма денег, которую жертвователь имеет намерение доверить нашему фонду. Смогу ли я (наш фонд) в дальнейшем продемонстрировать ему результат его благотворения.

Вполне обоснованно, с точки зрения здравого смысла, желание человека, жертвующего на благотворительность, знать, какую конкретно пользу принесли именно его деньги. Я очень хорошо это желание понимаю. Как законопослушный налогоплательщик я тоже хочу понимать, на что именно израсходована моя часть налогов в общем котле. Какую больницу построили на эти деньги (или хотя бы один кабинет этой больницы)? Какую новую школу открыли (или каким современным оборудованием оснастили один из классов)? Оплату каких правоохранительных мероприятий, направленных на защиту интересов граждан, я обеспечила с помощью своих налогов? Или какому конкретно врачу мои отчисления в бюджет помогли получить качественное профильное образование?

Могу ли я рассчитывать на ответы? Конечно, нет. И, очевидно, не потому, что кто-то имеет намерения от меня эти факты скрывать.

Когда меня (нас) спрашивают, на что будут израсходованы средства, какому конкретно ребенку пожертвованная сумма окажется во спасение, мне приходится объяснять с самого начала – прежде всего с того, как устроен благотворительный фонд.

Фонд – это не хранилище, не кошелек и не ячейка в банке.Это юридически зарегистрированный вид определенной деятельности – аккумулирование и распределение средств на целевые нужны.

По тому, насколько оптимально эти средства будут распределяться, можно говорить об уровне профессионализма тех людей, которые работают в фонде.

Да, фонд – это не сообщество доброхотов, активистов, волонтеров и просто хороших людей. Фонд – это работодатель для штата сотрудников определенных квалификаций и совершенно разных специальностей.

Персонал благотворительного фонда – это не только фандрайзеры или больничные координаторы, но и управленцы, и аналитики, финансисты, бухгалтеры, юристы, маркетологи, эйчары и так далее, в зависимости от специализации фонда. По тому, насколько квалифицированы специалисты, насколько они умеют работать в кризисных ситуациях, режиме многозадачности и самоорганизации, насколько верны, принимаемые ими решения, можно судить об уровне профессионализма самого фонда. Чем профессиональнее показывает себя фонд, тем выше уровень доверия к нему.

Тут я бы хотела еще отдельно заметить «на полях», что высшие учебные заведения в нашей стране не обеспечивают запрос на получение профильного образования специалиста благотворительной деятельности (например, фандрайзера или специалиста по работе с волонтерами). Подобным компетенциям можно обучиться в процесс работы и на платных международных семинарах, конференциях, тренингах и других обучающих мероприятиях.

Каждый сотрудник, приходя в фонд к началу рабочего дня, приступает к выполнению именно своих должностных обязанностей – согласно не зову сердца, а своей специализации, штатному расписанию и зарплате. Если сотрудник фонда вынужден где-то подрабатывать, он меньше отдаст фонду своих компетенций и знаний. Поэтому его заплата должна быть конкурентноспособной. Помимо распределения средств фонд как организация решает множество задач. Например, оказание психологической или юридической помощи подопечным – тоже направления деятельности фонда. И фонд платит психологам и юристам зарплату из привлеченных пожертвований.

Фонд платит те же самые налоги, что и любая коммерческая организация.

С каждой зарплаты своему сотруднику фонд отчисляет в бюджет около 30%. Если фонд что-то продает, он платит налог на прибыль. На свое содержание (зарплату сотрудникам, аренду помещения, административные расходы, рекламу и так далее) фонд может потратить не более 20% от всех привлеченных средств.

И вот мы подходим к главному. Насколько эффективно за счет привлеченных фондом средств ему удастся организовать свою структуру и свою работу, насколько грамотных специалистов он сможет привлечь и удержать, настолько он может являться гарантом того, что пожертвованные ему деньги принесут реальную помощь реальным людям, детям. Любое пожертвование, даже самое маленькое, даже в размере 100 рублей, в таком контексте становится составляющей единицей этой эффективности, элементарной частицей добрых дел.

Когда мои налоги (почему нет?) становятся частью средств, потраченных государством на образование одного врача, конечно, я очень бы хотела знать, сколько жизней ему потом удастся спасти, скольким людям с его помощью удалось восстановить здоровье, скольким людям когда-либо захочется сказать ему «спасибо». Но мне не менее хотелось бы и того, чтобы в его образование было вложено достаточно средств, и потрачены они были грамотно, чтобы в итоге его квалификация достигла самого высоко уровня. И тогда этих вылеченных людей, надеюсь, будет действительно много.

Наш Благотворительный фонд «ЖИВИ» помогает детям с онкогематологическими заболеваниями. Благодаря деятельности сотрудников нашего фонда дети с тяжелыми заболеваниями крови имеют возможность получать своевременное и качественное медицинское обслуживание в региональных онкогематологических отделениях.

Фонд существует и работает исключительно благодаря вашему неравнодушию! Спасибо вам! И, принимая решение помочь нашему фонду, вы можете быть уверенными, что средства наших жертвователей идут на осуществление целей, заявленных в уставе. Фонд – это юридическое лицо, которое отчитывается о своей работе перед государством и этой отчетностью подтверждает целевое расходование доверенных ему средств. Это надежно.