Улыбчивая молодая пара собирается отпраздновать юбилей знакомства. Будут приглашены около ста человек. Вместо подарков девушка хочет предложить гостям сделать вклад в пользу благотворительности. Мы сидим в офисе, подбираем программу для целевого сбора.

– Скажите, а вы точно сможете нам гарантировать, что мы спасем какого-нибудь из детей? Нам хотелось бы, чтоб собранные средства показали результат.

– Мы точно можем гарантировать, что в десятки раз увеличим их шанс на спасение.

Мои собеседники разочарованы. Они обещают подумать.

Я разочарована тоже. Это разочарование – часть моей работы. Я недовольна собой. И вопрос, который меня тревожит, не в том, была ли я достаточно убедительна, чтобы возглавляемый мною Фонд получил донорский транш. Вопрос, который я задаю себе, удержу ли я влюбленных неофитов на пороге тесных врат добродетели. Смогу ли я сделать так, чтобы им хватило духу пройти по тернистому пути.

Каждый раз, когда на счет нашего благотворительного фонда переводятся деньги, я с пониманием отношусь к желанию жертвователя получить моральное удовлетворение от благого поступка. Это желание – первый живой росток на иссушенной почве эгоцентризма. Первый триггер на пути к пробуждению души. И я чувствую свою ответственность за то, чтобы этот росток пророс.

Благотворительная организация, действуя «по доверенности» (совершая благо с помощью доверенных ей средств), выполняет социальный заказ. «Заказчик» требователен – жертвуя, он имеет право на proof. Это взаимовыгодный договор. Монета за монету. Принимая ответственность за распоряжение средствами, я нахожусь в ситуации, когда права на ошибку у меня нет. Я как врач, отвечающий за жизнь пациента, как пилот лайнера, поднимающий в небесную высь сотни людей на борту. От меня ждут гарантий результата – успешного выздоровления и мягкой посадки. Как священник, несущий ответственность за чью-то душу, я подписываю индульгенцию, обещая, что вклад будет окуплен. Результат, которого ждет благодетель, должен быть сопоставимым с приносимой им жертвой. И обязательно эксплицитным.

Но инвестиция – это не всегда гарантированный результат, на который сделана ставка. Срок окупаемости вложений может исчисляться десятилетиями. Важнейшие социальные инициативы в мире смогли воплотиться в жизнь с помощью частной филантропии. Успех таких начинаний не окупается внушительным чеком, в его основе системная и непрерывная работа, в которую вовлечено множество институтов, задействованы усилия многих людей. Глобальных социальных перемен добиться трудно, но, как показывает реальность, вполне возможно. Именно вклад филантропов позволил миру победить полиомиелит, запустить международную службу спасения 911, создать систему паллиативного ухода и многое другое. Чтобы ученые смогли сделать однозначный вывод о вреде курения, потребовались десятилетия оплаченных благотворителями исследований.  С помощью меценатских грантов в США была разработана масштабная программа по обучению простых американцев технике искусственного дыхания. Сегодня, благодаря этому начинанию, почти половину людей, у которых вне стационара останавливается сердце, удается спасти. Эти и другие проекты уже изменили (и спасли) жизни сотен миллионов людей. То, что сегодня воспринимается как неизбежный прогресс, когда-то казалось недостижимой мечтой и требовало от миллионов доноров веры в успех начинания.

Наш Благотворительный фонд «ЖИВИ» занимается помощью детям с онкогематологическими заболеваниями. Одной из целевых программ Фонда является сбор на оплату анализов крови для точной постановки диагноза. Точный диагноз и быстро назначенная правильная терапия увеличивают шанс на спасение ребенка в десятки раз. Этот взнос – безвозвратная инвестиция в попытку обогнать время.

Назначение разработанного нами просветительского онлайн-проекта «Стоплейкоз» – перевернуть представление общества о раке крови, рассказать как можно большему числу людей, что лейкоз излечим с вероятностью более 80%. И должно пройти немалое время и потрачено немало сил, чтобы вложенные деньги начали приносить дивиденды. Этот взнос – инвестиция в изменение парадигмы общественного сознания. Наша цель – победить страх.

Наш Фонд меняет детям условия их пребывания в казенных стенах больницы, срок которого исчисляется месяцами. Делает проживание детей в палатах максимально комфортным и уютным. Чтобы дети даже в таких условиях весело и интересно проводили время, продолжали учиться и дружить. Этот взнос – инвестиция в счастливое детство. Мы меняем отношение людей к болезни, научаем видеть в живых – живых.

Но долгосрочные вложения не устраивают многих людей. Менять систему? Не много ли вы от меня хотите? Кто назначил меня ответственным? Мне нужна конкретика, я просто хочу помочь. Звездочка на фюзеляже. Галочка в списке задач. Строчка в резюме личных достижений, которая однажды – вдруг? – зачтется на ответственном и беспристрастном Суде. На вложенные деньги выкупается чистая совесть.

Нам не нравится вкладываться в неопределенность. Ведь такое вложение в неясное будущее не дает нам возможность с уверенностью сказать, что результат окажется точно таким, каким мы его планируем. Более того, до абстрактного будущего мы просто можем не дотянуть. И как же тогда вознаграждение и признание за бескорыстие? Нужен масштаб, блокбастер – миллионы зрителей и счастливый финал.

Каждый раз, когда я убеждаю людей стать донорами, когда презентую программы Фонда, я рассказываю о долгосрочных инвестициях не в благотворительность – в добродетель. Высшая форма проявления добродетели – нестерпимая потребность в бескорыстном свершении непопулярных, но добрых дел. Добродетель – не разовый подвиг, не средство для хлорирования души. Это трудный путь. Духовный процесс. Человек, отмеченный добродетелью, никогда не отступит от правды, не продаст свою репутацию. Будет честен на грани риска. Ступая на путь добродетели, нужно быть готовым к сложному и системному изменению. Прежде всего самого себя. Но награда за этот труд поистине грандиозна – измененный геном ненастья, перевес мирового баланса добра и зла в сторону добра.

Спасибо!