«А право, много ума и весёлости было в нашу молодость!» — говаривал П. А. Вяземский. И при этом, наверное, вспоминал Константина Александровича Булгакова.
Как только его не называли: гуляка, повеса, проказник, насмешник, шут гороховый, «русский буффон», ну и, вестимо, выпивака-бражник, пройдоха-лукавец, да и поболее того…
О его шутках и проделках, качая головами, охая и ахая судачили завсегдатаи московских и петербургских гостиных. Его судьба отразилась в поступках героев произведений Вонлярлярского, Писемского, Куприна.
Дарования Константина были разносторонни: певец, музыкант, художник, замечательный комик, поэт опять же… М. И. Глинка поражался, как Булгаков импровизирует на фортепьяно, какой у него тонкий слух! Булгаковские карикатуры, стихотворения, экспромты ходили по рукам. Русская сцена приобрела бы в нём талантливого актера, если б не...
Он не стал ни музыкантом, ни художником, ни актёром: трудно жить умному человеку в России, ох, трудно… «В Москве умничает глупость», — замечал Вяземский. А в Петербурге здравый смысл вынужден иногда дурачиться.
Помещичьей Москве ум не нужен, она вполне довольствуется глупостью, простотой (на всякого мудреца довольно простоты!). Чиновничий Петербург требовал ума, но и боялся его: «Горе от ума», горе уму — вот что ждало тех, кто оказывался выше среды. И ум должен был выступать под маской дурака, шутника, повесы…
Булгаков и в Московском благородном пансионе, и в Петербургской школе гвардейских прапорщиков, и на военной службе играл роль шута, продолжал «шутить и век шутить». Скрывая свои истинные чувства, мысли, привязанности.
Конечно, приправлялось всё это актерское неистовство неизливаемым винным потоком.
Шутить и век шутить…
— Непостижимо! — Начальство идёт в классы. И сквозь стеклянные двери видит степенного батюшку, сидящего на кафедре.
— Невероятно! — Только что был тут, и вдруг… Батюшка бесследно исчез.
Началось «следствие». Виновника, знамо, нашли — проказник Булгаков!
Он и не запирался: да, отпросился у дежурного офицера, вышел в коридор, спустился по лестнице. Сторожа не видать нигде, и Константин придумал надеть протоиерейскую одежду…
Булгаков давал свои объяснения с таким комизмом и наивностью дурачка, что сам приходской батюшка, важный директор и строгий инспектор хохотали до слёз. Виноватый отделался также смехотворно — лишь карцером в пятнадцать суток.
Действительно, почему?
Один навязчивый знакомый спрашивает Булгакова:
— Это правда, что ваш отец — московский почт-директор?
— Правда.
— Тогда почему вы не стали почт-директором?
— Трудно сказать. Призвания нет, а может быть, из каприза. Ну вот вы, например. Ваш отец, если не ошибаюсь, не был хамом и глупцом?
— Ну разумеется, нет! — возмущённо.
— Тогда почему вы таким не стали?
Я похож на свою бабушку
Как-то на седьмой день великого пиршества вышел Константин из дома в тяжёлом похмельном состоянии...
Он был в шинели, накинутой на халат, в фуражке без козырька, с козлиной бородкой, отросшей во время буйного пития. Постоял Константин, щурясь на январском солнце, и решил сбегать к товарищу, жившему неподалёку.
Только вышел на дорогу, как показались сани. В них сидел великий князь Михаил Павлович.
— Поручик Булгаков, пожалуйте сюда! На кого вы, милостивый государь, похожи? Я спрашиваю вас, на кого вы похожи?
Булгаков с видом совершенной наивности ответил:
— Все говорят, ваше высочество, что на бабушку!
— Что-о-о-о?! Что вы сказали?
— Ваше высочество изволили спросить меня, на кого я похож. Ей богу, ваше высочество, папа мой говорил, что у меня большое сходство с покойной бабушкой. А я уже не застал её в живых… да-с.
На грозном лице князя мелькнуло что-то вроде улыбки.
— Красив… Оченно красив! Похож на бабушку… Шут гороховый! Смотри, другой раз не попадайся мне таким. И сходство с бабушкой не спасёт тебя — упеку на гауптвахту! Очень красив, х-ха!
Сани тронулись и улетели.
Чего нет — не отнимешь
После концерта Булгаков встречает князя Михаила Павловича.
— Как вам понравилось пение, Булгаков?
— Талант у неё не отнимешь, в-ваше в-высочество… — Поручик уже пропустил полштофца. — Как отнять то, чего нет… ик!
Как вылечить от любви?
Один из друзей Булгакова и Лермонтова влюбился. Приятели захотели узнать, кто же избранница, втроём пришли к её дому, перед этим немного разговевшись.
— Вот сейчас она выйдет! — волнуется влюблённый.
И точно. Появляется девушка… под руку с каким-то французиком.
Угас взор бедного юноши, сразу поник он. Друзья, посмотрев на предмет его воздыханий, посовещались с полминуты.
— Слушай, Ромео:
О, как мила твоя богиня!
За ней волочится француз.
У неё лицо, как дыня…
Зато …, как арбуз!
Громкий хохот раздался среди улицы. Обернулась, навострив уши, покраснев, даже изменница коварная. Обернулся и её кавалер: обиженный воздыхатель хватается за шпагу…
Его пытаются успокоить, дружелюбно приплясывая-притопывая и хлопая себя по бокам, угорая со смеху. Но вот и француз не выдерживает и тоже хохочет. Вылечился от любви! Брудершафт. Занавес.
Фигаро здесь, Фигаро там…
Князь Михаил Павлович заметил в толпе танцующих на балу у Энгельгардта Булгакова. А в тот вечер он назначил его дежурным по полку! Заметил князя и Булгаков. И когда князь устремился к выходу, Булгаков незаметно последовал за ним. Михаил Павлович залез в свой экипаж, Константин успел вскочить на задок кареты.
Приехали в казармы.
— Где дежурный офицер?
— Здесь, ваше высочество! — Как из-под земли вырос перед ним Булгаков.
Князь изумился.
— Ну и пострел — везде поспел! Прямо как Фигаро: «Фигаро здесь, Фигаро там». — Князь направился в помещение.
А Булгаков стал усиленно соображать, как бы снова вернуться на бал.
«А он ушёл гулять!»
Князь встретил давних знакомцев, разговорился с ними.
Подозвал Булгакова:
— Ну-ка скажите нам что-нибудь смешное: вы, знаю, мастак на это.
— Смешно, что за мои шутки, ваше высочество, меня наказываете. Но ещё смешнее, что вы мои шутки потом другим пересказываете…
— Какой вы стали дерзкий, право! Идите прогуляйтесь.
Булгаков вышел.
— А знаете, что только что произошло? — смеясь, обратился Михаил Павлович к присутствующим. — Этот плут Булгаков… — И князь рассказал, как он увидел Булгакова на балу, и как тот приехал в казармы на запятках его кареты.
Один из офицеров подметил:
— Ваше высочество, а вы действительно сначала его наказываете, а потом…
— Прощаю! — досказал князь и попросил вновь кликнуть Булгакова.
— Его нет, ваше высочество, ведь вы приказали сходить прогуляться, и он вроде как обиженно отправился фланировать в Летний сад.
А Булгаков тем временем, окрылённый свободой, уже вовсю мчался в дом Энгельгардта на бал.
Все с прибылью — и дело в шляпе!
Булгаков узнал, что его зазноба, очень милая, но с ветерком в голове девушка, принимает знаки внимания богатого вельможи. Как его отвадить?
Выследил Константин, что граф ежедневно приезжает к дому девушки, вельможный слуга несёт в дом букет цветов. В окне появляется юная красавица и машет поклоннику рукой в знак того, что его подарок принят благосклонно.
И вот Булгаков загодя пришёл к своей чаровнице, не торопясь, чинно шатаясь из угла в угол, подождал приезда графа, пока девушка принаряжалась.
Появился слуга с огромной корзиной роз:
— От графа Н., — важно объявил он, приняв юношу за дворецкого. Поставив цветы в вазу, церемонно удалился.
Булгаков достал из ярко-красного великолепия графскую записку, спрятал её, быстро засунул другой листок. В комнату вбежала его возлюбленная, увидела в руках у Булгакова дивный букет.
— Боже мой, какой букет! Ой, и записка!
С кем сравнить любовь мою? —
Беспрестанно я пою.
С розой только я сравню
Черноглазую мою!
Той, которой лучше нет,
Предназначен сей букет.
Подпись: «Навеки Ваш, Константин».
— Какой вы милый, Константин! Вот вам за это поцелуй!
Булгаков подошёл к окну, посмотрел на графа, нетерпеливо выглядывавшего из кареты, нахально помахал ему рукой, смачно к тому же чмокнув в воздух. Граф, возмущённый неимоверно, уехал и больше здесь не появлялся.
— Все с прибылью — и дело в шляпе! — хохотал довольный Булгаков.
«Хоть и не вы сказали, а умно!»
Князь Михаил Павлович остановил однажды Булгакова.
— Я слышал, вы стихи написали?
— Так точно, ваше высочество.
— Что это вам вздумалось? На это есть сочинители, а вы — гвардейский офицер.
— Одно другому не мешает, ваше высочество. К тому же у нас в России большей частью пишут те, кому и писать-то не о чем, а те, которым есть о чём писать, не имеют на это привычки.
— Умно. Кажется, не вы это сказали, а умно. Но всё же не пишите больше стихов.
— Есть!
Благодарность
В театр во время спектакля бесцеремонно ввалился кавалерист в шапке, при сабле, в высоких сапогах со шпорами.
Булгаков подошёл к нему, крепко пожал руку:
— Благодарю вас.
— За что?
— За то, что не привели в театр ещё и коня.
Опустим занавес!
Булгаков часто писал стихи для одного своего влюблённого приятеля.
И вот он снова прибежал к Константину:
— Стихов, ради бога, стихов! Еду к ней.
Усмехнувшись, Булгаков взял чистый лист и без помарки настрочил:
Сидя целый день без дела,
Я немножко …
Чтоб не делать ни …
Позвала служанку я:
— Чем сидеть там кверху …
Дырку на чулке заштопай!
А потом пошла гулять.
Вот и всё, …!
Приятель схватил листок, не читая, спрятал в карман.
— Спасибо, друг, выручил! — И умчался.
С букетом цветов он передал записку любимой. Её мать тоже любовалась букетом и, в предвкушении волнующих чувств, с радостью за счастье дочери, прочла стихотворение… Что, что тут было, какой скандал разгорелся!!
Впрочем… Опустим занавес.
Кому смех, а кому грех
Раз, после шумной вечеринки, Булгаков и его приятели возвращались ночью домой. Увидели будку, в которой сладким сном спал в стельку пьяный стражник.
Весельчаки взяли да и опрокинули будку на землю дверью вниз. Будочник проснулся как в могиле, завыл благим матом со страху. Диким своим рёвом разбудив всех окрестных дворников с овчарками в придачу.
Дядя Константина, петербургский почт-директор К. Я. Булгаков, с великим трудом упросил полицмейстера замять эту историю. Над которой долго ещё смеялся весь Петербург.
Не смеялись только будочники.
Не в свои сани не садись
Вышел императорский указ о новой военной форме. Указ, как обычно, не лишённый некоторых нелепостей и потешных нестыковок.
Булгаков первый сшил себе эту форму, сознательно её утрировав: длиннющие полы, клоунские рукава…
И в этом виде, чуть пошатываясь, Константин прохаживался в погожий мартовский день по Невскому проспекту.
Его увидел проезжавший мимо князь Михаил Павлович.
Подозвал к себе, велел сесть в сани:
— Что за маскарад? Я вас увезу к государю!
Булгаков, забираясь в сани, запнулся и недовольно проворчал, заикаясь:
— В-вот что значит — садиться н-не в свои сани.
Князь рассмеялся:
— Так садитесь в свои, голубчик. И поезжайте прямиком на гауптвахту.
— Есть!
Более или менее?
Булгаков приехал на бал. Ему нужно было встретиться с одной молодой особой. Но Константину не везло: два рослых красавца-улана поочередно танцевали с девушкой. Не давая Булгакову возможности остаться с нею наедине. Как же избавиться от соперников?..
Подошёл князь Михаил Павлович:
— Что задумались, Булгаков?
— Как вы полагаете, в-ваше высочество, — он уже принял слегка на грудь, — сколько свечей горит сегодня в танцевальных залах? По-моему, более трёх тысяч.
— А ну как менее?
— Ваше высочество, п-прикажите вон тем двум богатырям-уланам сосчитать количество свечей: если свечей менее т-трёх тысяч, я отправлюсь на гауптвахту; ежели более (то есть я окажусь прав) — то, и-и-звините, они.
Розыгрыш понравился князю. Он подозвал уланов, велел им сосчитать число свечей. Выполнив задание, уланы вернулись и доложили:
— Ваше высочество, свечей более трёх тысяч!
— Ах так! Тогда отправляйтесь на гауптвахту! — еле сдерживая смех.
Булгаков смог, наконец, вволю наговориться с дамой своего сердца… И не только, хм.
Немного терпения
В театре идёт беллиниевская «Норма».
Князь Михаил Павлович:
— Как дурно поёт эта певица!
Булгаков:
— Потерпите, ваше высочество, в третьем акте, видимо, за плохой голос ей отрубят голову.
Как поднять кредит
Однажды князь Михаил Павлович встретил Булгакова на Невском.
— Ваше высочество, осмелюсь просить оказать мне великую милость, — сказал Булгаков, — дозвольте пройти с вами по Невскому.
— Для чего это вам нужно?
— Чтобы поднять мой кредит, который сильно упал.
Великий князь соизволил дойти с Булгаковым до Казанского моста.
Неча на зеркало пенять
Булгаков взглянул на своё отражение в зеркале: живот прилично появился-вывалился, лицо обрюзгло, под глазами мешки, волосы поредели, поседели: «Нда-сс…»
— Пора, дорогой Константин Александрович, подумать об отставке.
Отошёл от зеркала.
Вдруг бесшабашно рассмеялся, вспомнив популярное стихотворение:
— А может, это просто «зеркала переменились», а?..
«Плохие песни соловью в когтях у кошки»
Эпиграмма Лермонтова на Булгакова:
На вздор и шалости ты хват
И мастер на безделки
И, шутовской надев наряд,
Ты был в своей тарелке;
За службу долгую и труд,
Авось наместо класса,
Тебе, мой друг, по смерть дадут
Чин и мундир паяса…
*
Улыбнулись?
Приходится только сожалеть, что, видимо, немало Булгаковских розыгрышей позабыто, не дошло до нынешних времён.
Знаете, неслучайно скомпоновал воспоминания современников Константина Александровича в виде анекдотов и небылиц. И пусть некоторым оправданием будет принцип, которым я руководствовался: может, всё было не так и не тогда, и не с Булгаковым, но как же всё черто́вски здорово сказано!
И слова, щекочущие, подзадоривающие нас сегодняшних, вне всяких сомнений мог произнести Константин Александрович. Эти коленца он вполне мог отколоть, неутомимый угодник неудержимого веселья и пития.
Храни вас Господь, дорогие мои алчущие, да и вовремя завязавшие с этим делом други-недруги!
Дополнение к статье о Булгакове историка-архивиста Елены Шимонек
Хочу немного дополнить замечательный рассказ И. Фунта о К. А. Булгакове «Русский буффон». [Напечатан был в блоге «Нового мира»]
В фондах Государственного архива Свердловской области хранится один портрет, который по моим предположениям изображает именно Константина Александровича Булгакова. Он был сыном известного в своё время московского почт-директора Александра Яковлевича Булгакова. Одна из его сестёр Екатерина Александровна вышла замуж за гусара и уральского заводовладельца Павла Дмитриевича Соломирского. В документах её сына Дмитрия Павловича Соломирского, находящихся на хранении в госархиве Свердловской области, и отложился портрет сидящего на стуле немолодого мужчины с сигарой в руке.
Во внутренней описи документов, составленной на французском языке ещё первым владельцем этих бумаг Д. П. Соломирским, портрет обозначен следующим образом: «Portrait de C. Bulgakoff (Портрет К. Булгакова)».
Можно предположить, что С. — это начальная буква французского варианта написания имени Константин — Constantin. На портрете имеется дарственная надпись синими чернилами: «A mon frere et ami Paul (моему брату и другу Полю)». Поль — это, вероятно, Павел Дмитриевич Соломирский, муж сестры К. А. Булгакова, по сути, действительно брат и друг.
В недавно опубликованных дневниковых записях Александра Яковлевича Булгакова есть такая запись от 30 мая 1857 г.:
«Отъезд Кости всё отлагается, а, между тем, время уходит. Он сделал портрет свой для сестры Катиньки и, так как находят его очень схожим, то дал он его фотографировать для раздачи своим приятелям. Это отсрочило отъезд его ещё на несколько дней. Наконец принесли [отпечатанные?] оттиски, и он целое утро занимался надписями на оных; не обошлось и тут без особенных проказ.
Вот надпись, сделанная им на портрете, назначенном Мих. Ник. Лонгинову: “От юности моея борют меня страсти!” Под сими словами из псалма Давида написал он: “Beranger (Беранже)”.
С Катинькою, большою защитницею своего брата, был у меня большой спор насчёт портрета. Сходство велико, но Катинька утверждает, что сходство это самое неприятное, что Костя никогда не был красавцем, но имел всегда черты лица выразительные, умные и приятные. Я сознаюсь в том, что всё это было, но совершенно исчезло, и что живописец должен был представить не прошедшее, а настоящее. — Настоящее вовсе не привлекательно и изображает грустные последствия буйных, гибельных страстей...»
Отцовское описание портрета сына как нельзя более подходит к рассматриваемому нами фотодокументу.
Если моё предположение верно, то значит существует ещё одно, мало известное широкой аудитории изображение.
Вот этот портрет из архива: на обложке текста.