Хочу всем рассказать, как проходит карантин, если у вас есть подозрение на коронавирус. Я лежала в двух подмосковных больницах — в Климовске и в микрорайоне Львовский в Подольске. Понимаю, что сейчас все очень напуганы, но я прошу вас представить себя на моем месте и подумать, что бы делали вы. В итоге коронавирус у меня не нашли, но мое психологическое состояние было доведено до предела. Если вы хотите ближе к сути, то можете читать историю с третьего дня.

День первый

Когда коронавирус распространился по Италии, всех студентов, включая меня, перевели на онлайн-обучение. В то же время среди населения началась паника: люди раскупали продукты в магазинах, и никто не понимал, что нужно делать, в том числе политики. Родители испугались и попросили меня вернуться домой. 

12 марта я прилетела из Рима в Москву. В Домодедово у всех проверяли температуру. Сотрудники полиции вместе с врачами меня задержали, потому что у меня было 37,5. Я пыталась объяснить, что у меня температура часто повышается из-за хронической болезни, но никто не слушал. Врачи взяли анализы на коронавирус, а затем осмотрели горло и послушали легкие. Они сделали вывод, что симптомов нет. Я и правда чувствовала себя хорошо.

Всего я провела в аэропорту почти пять часов. Мне предложили подписать бумаги о том, что я соглашаюсь на двухнедельный карантин в больнице, и предупредили, что в случае отказа полицейские могут увезти меня силой. Я согласилась подписать предложенные документы. Затем врачи в защитных комбинезонах вместе с полицейскими повели меня под конвоем в машину скорой помощи. В аэропорту было много народу. Все смотрели, как меня ведут сотрудники в защитных костюмах-«скафандрах». Ну что же, я бы тоже смотрела. Мне только мельком удалось увидеть родителей, которые приехали меня встречать. 

Ночью я оказалась в Климовске, где меня уже ждала бригада врачей. Меня просили ни в коем случае не снимать мою маску — медики выглядели испуганными. Меня еще раз осмотрели и сделали вывод, что я здорова. Затем я отправилась в палату с тремя кроватями, которые стояли почти впритык друг к другу. Пока они были пусты. У меня возник вопрос: «А где же обещанные отдельные боксы для людей с подозрением на коронавирус?». Врачи ответили, что в Москве больницы заполняются быстро, поэтому боксов на всех не хватает. Они уточнили, что ко мне в палату могут подселить других людей, — в том числе тех, у кого уже есть симптомы.  

За мной запирали все двери, чтобы я не смогла убежать. Мне объяснили, что даже если все тесты на коронавирус окажутся отрицательными, я все равно проведу в больнице две недели, потому что уже подписала бумаги. Я отдала свое здоровье людям в комбинезонах.

Врачи ушли из палаты и стали следить за мной через окно, которое выходило в больничный коридор. Я чувствовала себя как зверек в зоопарке, на которого глазеют странные безликие «скафандры», и ждут, что же со мной будет дальше. Но никто из них не подумал покормить меня ужином, которого у меня не было.

Я решила пойти спать. Кровать была невероятно жесткая, сверху — клеенка, которая постоянно съезжала. С одной стороны на меня падал свет из окна, через которое за мной наблюдали скафандры, с другой стороны в лицо светил уличный фонарь. Всю ночь меня трясло от мысли, что ночью в палату привезут больных с серьезными симптомами, а кровати стоят впритык, и что я все равно заболею, даже если первые результаты теста будут отрицательными. Я плакала всю ночь. Не помню, когда в последний раз мне было так страшно.

День второй

Мне повезло, и я очнулась одна в палате после примерно часа сна. Симптомы так и не появились, температура упала до 36,6. Меня перевели в отдельный бокс. Меня безумно обрадовало, что я буду одна, ведь закрытый бокс в больнице во время пандемии — самое безопасное место. 

На этот раз за мной закрывали не одну, а две двери. Еду передавали в окошко — врачи явно боялись ко мне приближаться. Мне принесли бумажку с инструкцией о том, что в целях профилактики меня просят полоскать горло мирамистином. Его в больнице не оказалось, родители купили его и передали в больницу.

Днем в моей палате включили кварцевую лампу. За окном ходил работник больницы, и я попросила его ее выключить. Ответом мне было непонятное бурчание на нерусском языке. Я стала стучать в окошко изо всех сил. Находиться рядом с включенной лампой опасно — можно получить ожог глаз. Я открыла окно, чтобы проветрить комнату. Через какое-то время пришла врач. «Вы его простите, он не понимает на русском», —  сказала она и выключила лампу.

День третий

14 марта меня решили перевести в другую больницу — в районе Львовский в Подольске. Нас с еще одной девушкой из той же больницы посадили в машину скорой помощи. Девушка прилетела из Милана, и ей даже не дали забрать багаж, поэтому она была без вещей. Но зато с симптомами: температурой 38 градусов и больным горлом. 

Когда мы приехали, врачи поселили нас в одной палате, еще две койки были пустыми. Я спросила: «А ничего, что у меня нет никаких симптомов, а вы селите меня с человеком, у которого 38, и болит горло? Даже если у нее не коронавирус, может, эта другая инфекция, и она меня заразит?». Врачи ответили, что ничего не решают и делают только то, что им говорят. 

Мне стало жалко эту девушку, потому что у нее не было даже вещей, но с другой стороны, я ее боялась, ведь у нее болело горло. Через какое-то время я услышала из коридора: «Еще одну привезли».

Я почувствовала, как по спине пополз холод. Одну — значит, это девушка. Неужели нас поселят вместе? Меня здесь с большей вероятностью заразят, чем в Италии? Что я наделала, зачем я вернулась из Рима? 

Когда к нам зашел врач, выяснилось, что новую пациентку поселили в отдельную палату. Я возмутилась: «То есть, в этой больнице есть одиночные боксы?». «Вы же обе из Италии прилетели. А девочка из Калининграда, у нее-то ничего нет. Не надо было в Италию ездить», — сказал врач.

Я поняла, что никто из медиков в этой больнице не знает, что в разных регионах Италии абсолютно разное количество случаев. В Риме, откуда прилетела я, на тот момент фиксировали около 100 заболевших. В Милане, откуда прилетела моя соседка по палате, количество случаев переваливает за тысячи.

Врачи ходили между палатами без комбинезонов и даже без очков. Просто в масках. Я слышала, как они постоянно кашляют. Один из медиков объяснил это тем, что он курит. Правда ли это? Мы знаем, что маска не спасает от коронавируса. Врачи его могут легко подхватить от людей из соседних палат. 

В этот же день я написала пост о карантине. Он быстро разошелся по соцсетям и вызвал большой отклик: больше десяти тысяч человек им поделились, больше двух тысяч — оставили комментарии. 

День четвертый

На следующий день у врачей появились комбинезоны и даже очки. Они обратили на это наше внимание, когда зашли в палату. Мне и соседке стали чаще измерять температуру и спрашивать, как мы себя чувствуем. Кроме того, нам объявили, что у нас обеих отрицательные первые анализы на коронавирус, но карантин все равно придется выдержать в больнице. Соседке диагностировали ангину. У нас будут брать еще несколько анализов, так как симптомы заболевания могут развиваться позже. Также лечащий врач сказала, что в палату никого не подселят. По ее словам, в больнице в основном лежат люди с отрицательным первым анализом, либо ожидающие результата первого анализа. Психологически стало намного легче.

Врачи прочитали мой пост. Похоже, он их обидел. Они сказали, что кто-то из комментаторов пообещал сжечь больницы, в которых я лежала. Я к этому не призывала, и меньше всего мне хотелось навредить врачам. 

Под постом действительно появились сотни негативных комментариев, авторы которых в том числе называют мою историю «фейковой» и обвиняют меня в том, что я сею панику, а людям сейчас важно не паниковать, что условия содержания нормальные и почему я вообще жалуюсь. Людям, которые сделали репосты, тоже пишут о том, что они распространяют недостоверную информацию. Многие комментарии такого плана оставляют боты с пустыми аккаунтами. Но и реальные люди тоже не верят в мою историю — я не знаю, возможно, всем сейчас действительно страшно, и люди даже боятся представить, что попадут в такие условия — им проще думать, что это ложь. Я стараюсь не читать негативные комментарии, но хочу объяснить свою позицию. 

Я написала этот пост, потому что мне важно показать, насколько система далека от идеала — в больницах могут заразиться здоровые люди, и нужно что-то с этим делать. Я не виню врачей ни в чем. Я хочу, чтобы у них было достаточно экипировки, чтобы они могли защитить свое здоровье, здоровье родных и пациентов. В начале своего разлетевшегося поста, я описывала комбинезоны врачей как что-то пугающее. Это действительно может быть тяжело для восприятия с психологической точки зрения. Но через некоторое время к этому привыкаешь. Комбинезоны, очки, маски, перчатки необходимы.

Я не преувеличивала свое состояние. Я общалась с другими людьми, которые прошли карантин или которые сейчас находятся в карантине. Многие пьют успокоительные и не могут спать больше двух часов в течение ночи. И даже после выписки из больницы у людей остается психологическая травма. Если бы в больницах все было хорошо, то, наверное, люди не сбегали из них в таких больших количествах, осознавая, что это является административным правонарушением. Сейчас все обвиняют этих людей, но никто не ставит себя на их место. Я их не оправдываю, но что-то же заставляет их идти на такие отчаянные меры. Я никогда не пыталась сбежать, потому что не хочу подвергать никого риску заражения, тем более своих родных. И, естественно, побег из больницы не решит никаких проблем.

Наверное, мой пост действительно напугал многих людей и создал панику. Но я никогда не была против карантина. Конечно, я тоже боюсь заразить близких и считаю, что лучше провести время в больнице, чтобы знать все наверняка. Но я была против организации карантина, с которой столкнулась. В итоге огласка мне помогла — к нам в палату не подселят новых пациентов, которые могут быть заражены.