Роман Давыдов: Благодарю Вас за возможность встретиться и пообщаться в модном сейчас в цифровом, дистанционном формате. Прежде всего это связано с так называемым общим режимом самоизоляции, всеобщей борьбой с пандемией и новой коронавирусной инфекцией и об этом мы чуть позже обязательно поговорим.

Сегодня участниками, слушателями нашей беседы являются члены Клуба Skolkovo Private Banking & Wealth Management Club (SkolkovoPBWMclub) и мы подготовили несколько важных для нас вопросов, которые хотели бы с Вами обсудить.

Я не зря начал нашу беседу с того, что сейчас особые условия, в которых мы все живем, изменилось ли что-то в Вашей, привычной для Вас жизни, и какие сценарии развития экономики, прежде всего для инвесторов, Вы видите в связи с новыми обстоятельствами? 

Яков Миркин: В моей личной жизни исчезли поездки и поэтому высвободилась масса времени, но не изменилось самое главное, работа с утра до ночи, ее очень много! Теперь поговорим о главном, о возможных сценариях и о том, что нас ждет впереди. Это три или даже четыре основных!

Мы все понимаем, что режим коронавируса, который связан с введением все новых ограничений, он в какой-то момент начинает напоминать «прифронтовую» мобилизационную экономику, т.е. экономику которая испытала сильнейший удар как со стороны пандемиии  так, например, и со стороны падения цен на нефть и другое сырье, а также уход капитала и она напоминает экономический организм, который чем дальше он будет болеть, чем дальше будет продолжаться волна заражений коронавирусом, тем больше будет разрушений в экономических ячейках нашей экономики. Именно поэтому один из сценариев, я бы ему дал вероятность осуществления до 15%, а может быть и до 20%, это дальнейший уход в огосударствленную экономику - это дальнейшая ее подвижка к экономике мобилизационной, где гораздо больше прямого управления материальными и денежными ресурсами с разрушением личных тайн (банковских, налоговых, медицинских и так далее) это сейчас происходит на глазах - это экономика где государства гораздо больше в сравнении с другими сценариями. Если мы говорим о том, что доля государства в последние годы достигла где-то 60-65% в экономике, то описанный выше сценарий - это экономика в которой доля государства 80-85%, а может даже и 90%. 

Для инвесторов, для нас, как для инвесторов, это имеет огромное значение, потому что мы очень хорошо понимаем, что расширение доли государства и соответствующее сужение всего частного в Российской экономике конечно же будет означать значительное сужение возможностей инвестирования и с другой стороны дальнейшее выталкивание российских денег, если это будет позволено, если не будет ограничен счет капитала, выталкивание за рубеж.  Это сценарий, еще раз повторюсь, с вероятностью до 15%.

Базовый сценарий - это экономика та же самая, с точкой отсчета к которой мы пришли к кризису, это экономика прокризисная, это экономика которая раз в 10-15 лет проходит через кризис и очень волатильная, экономика с мыльными пузырями, это экономика которая зависит от внешних инвестиций, экономика в которой происходит, так называемая, Китаизация. На очень многих рынках постоянно растет доля Китая и зависимость импорта технологий и оборудования из Китая и Европейского союза она попрежнему очень высока, причем с огромными продуктовыми нишами. Это экономика которая также шаг за шагом делалась все более огусударствленной и сверх централизованной.

Поразительно, я только что проверял индикатор, как много ликвидности которой собралось в Москве и Московском регионе - это остатки средств коммерческих банков на счетах Центрального Банка. Еще недавно 1-1,5 года тому назад это было 88-89% от всей ликвидности в РФ, а сегодня это 93%, а когда-то это было 75% - 70% - 65% и т.д.  Вот это жесткое собирание ресурсов, людей и активов, денег именно в Москве, делает жизнь жителей и инвесторов московского региона гораздо устойчивей, чем в регионах, но в целом вся конструкция экономики будет не очень.

Есть третий сценарий, я бы дал ему при прогнозировании вероятность 4-5%. Недавно мы собирались в небольшой группе очень известных крупных имен, Я как раз закончил с некоторыми из них видеоконференцию, до нашего сегодняшнего разговора. Так вот мы, обсуждали, а возможно ли опять, в который раз, предложить политику экономического чуда, сверх быстрого роста, для Российской Федерации, экономической либерализации и т.д. Понимая, что всегда должна быть альтернатива, еще раз решили вернуться к этому. Озадачившись шансами на то, что вдруг начнется стремительная экономика низкого процента, доступного кредита, очень сильных налоговых стимулов, очень выгодного для бизнеса валютного курса, правильной таможенной политики, резкого снижения регулятивных издержек и прекращения огосударствления. Годами обсуждают и говорят о том, что малый средний бизнес должен составлять 25% ВВП, а он сейчас понизился до 20% и после сегодняшнего экономического разрушения доля малого и среднего бизнеса будет еще ниже.  Вообще мы мечтали о том, чтобы как в развитых экономиках малый и среди бизнес составлял 50-60%. Мы сами очень хорошо понимаем насколько расширяются возможности инвестирования когда вокруг всё «кипит».

Есть конечно неприятные сценарии, которые связаны с тем, что экономика «поползёт по швам». Будем сегодня им отводить нулевые шансы и надеюсь, что дело до этого не дойдет. 

Что впереди? Мы хорошо понимаем, что если вся история с пандемией закончится месяца за 2-2,5, (сейчас говорят, что вышли на плато, но есть опасения, что будет следующая вспышка) мы бы по прежнему были в кризисе, в связи с низкими ценами на сырье, и в связи с тем, что наши основные контрагенты, Европейский союз и Китай, который ожидает нулевые темпы роста или +1%, а относительно Европейского союза, нашего основного потребителя сырья, по прогнозам МВФ это где-то минус 3 минус 4% снижения ВВП, т.е. в условиях низких цен на сырье и ослабленного спроса, мы получим экономику в кризисе, но мы постарались бы забыть всю эту историю и попытаться восстановиться, во всём своем безобразии с экономикой резервирования. Очевидно было бы много слов: «смотрите, как помогли нам наши резервы». С экономикой, где весь рост сосредоточен вокруг бюджета и национальных проектов, с экономикой где нарушен бюджетный федерализм потому, что в регионах не только человеческая, но и «денежная пустыня», в экономику где всё стягивается в одну яркую точку и имя этой точки Москва - это центр и, при этом, продолжается огосударствление. Если эта история затянется дольше, то гораздо больше шансов на возникновение такой «прифронтовой» экономики с массой ограничений. Я уже слышал от коллег академиков, во внутренних беседах, предложение-вопрос «ну когда же мы закроем счет капиталов» и чем дальше это будет происходить, тем ниже будет точка с которой нужно будет всё это восстанавливать и повторюсь, что будет больше шансов, что сценарий этого восстановления будет ближе к прямому управлению человеческими, денежными, материальными ресурсами, которое конечно для инвесторов несет большие потери. 

Роман Давыдов:  Спасибо за развернутый ответ и описание трех возможных сценариев дальнейшего развития экономической ситуации. Не могу не вспомнить нашу с Вами беседу, состоявшуюся ровно два года назад, тогда мы с Вами говорили о поведенческих особенностях состоятельных людей в России при управлении большим капиталом. Как на ваш взгляд, изменится ли что-то в их поведении после выхода из так называемого режима всеобщей самоизоляции?     

Яков Миркин: Это зависит от сценария, мы их только что обсудили. Напомню, первый возможный сценарий ближе к «прифронтовой» экономике. Конечно же сфера инвестирования будет значительно уже. Мы все помним историю тех самых 70 лет и когда частная экономика занимает 10%-15% или хотя бы 20% общего объема понятно, что возможностей для развития или несения бремени состоятельности значительно меньше. 

Если брать сценарий третий - быстрого роста, то это экономика, которая разогналась до 4%-5% или даже 6%, то видится всё совершенно другое. Это быстро растущие финансовые рынки, это не смотря на санкции, очереди из прямых и портфельных инвесторов, которые приходят в Россию, это очень быстрая диверсификация и самое главное это постепенный переход России из страны экспортера капитала, который мы наблюдаем уже почти 30 лет, кроме двух годов 2006г. и 2007г.,  мы являемся страной постоянного вывоза капитала. В этом сценарии, быстрого роста, мы наоборот, начинаем импортировать капитал, и в этом случае мы конечно же увидим, как деньги российского происхождения сначала осторожно начинают пробираться через границу в бОльшем  объеме чем это они делали раньше, а потом возвращаются домой нарастающим потоком. 

Теперь берем основной сценарий, экономика та же самая. Принципиально в поведении инвесторов наверное мало что изменится, хотя конечно мы будем помнить наш страх во время пандемии, «шрамы останутся», страх не только личный или семейный, а страх когда ты неизбежно теряешь, каждый из нас, и мы  к сожалению никуда от этого деться не можем, всё-таки мы неизбежно теряем - это к вопросу инвестиционного поведения. Во-первых, в этом сценарии, весь класс инвесторов дружно по прежнему вывозит капитал за рубеж, не смотря на деоффшоризацию, не смотря на ограничения, не смотря на прозрачность и т.п. Потому что при таком сочетании тяжелых налогов, высоких административных издержек, при наличии тренда на огосударствление и сжатие «живого» мелкого среднего бизнеса капитал просто выталкивается за рубеж, рисками выталкивается, рисками для денег и правдами и неправдами деньги всё равно будут уходить. Что еще добавить? Конечно же гораздо короче инвестиционный горизонт, инвестиционные проекты которые рассчитаны на короткие сроки выхода и мало кто думает о том, что его бизнес может быть передан второму, третьему, четвёртому поколению, и по прежнему доминанта сделать, заработать и может быть бизнес продать. Это по прежнему для инвестора сверх волатильная среда, это по прежнему кризисы один-два раза в 10-15 лет. В такой экономике, моно сырьевой,  почти моно продуктовой, по смыслу, не может не происходить ослабление рубля и мы по прежнему будем присутствовать при скачкообразных девальвациях, они нам хорошо знакомы, вот только что мы присутствовали при этом. В этой экономике будут финансовые пузыри и мы по разному будем в них входить, более профессиональные из нас будут входить в самом начале, большинство, как только что произошло в прошлом году, будут входить в мыльный пузырь уже будучи убежденными, что будет рост и можно хорошо заработать, мыльные пузыри, на подобие того, что только что случился на рынке акций, обязательно будут происходить. Это видимо будет экономика снижающегося процента и поэтому мы по прежнему будем находиться в поисках сверх доходности, мы будем увлекаться финансовыми инновациями, неважно как они называются криптоактивы или финтех или еще что-либо, но они обязательно возникнут. В 2008-2009 году еще не было криптоактивов, но можете мне поверить, я писал, что обязательно возникнет нечто, какие-то новые финансовые активы, потому что финансовые рынки они именно так и существуют. И еще дополню, что по прежнему мы будем предпочитать прямые проекты, прямые инвестиции внутри, те из нас кто занимается бизнесом, и непосредственно будем пытаться этим бизнесом рулить. 

Роман Давыдов: Ранее, в той же беседе, два года назад, мы с Вами говорили о wealth management, об управлении благосостоянием и о том что Россия, в этой тематике, находится в промежуточном состоянии, где-то между Испанией и Бразилией. Сейчас, сложившаяся ситуация, может ли уровнять эти страны, с точки зрения управления активами, благосостоянием?  

Яков Миркин: Что значит уровнять?  

Роман Давыдов: Сейчас все страны, в определенном смысле, находятся в равных условиях. Бизнес во многих странах остановился либо «на паузе», общество находится в режиме самоизоляции, нарушены коммерческие, экономические связи, которые были ранее, и в этой связи все находятся в равных условиях. Как это повлияет на индустрию wealth management в какой-то конкретной стране, может ли какая-то из стран стать явным бенефициаром происходящего? Кстати, если помните, мы с Вами отмечали некий тренд, говоря о регуляторах и налоговых изменениях, когда островные государства, признаваемые оффшорными зонами и Европейские страны, которые ранее не признавались таковыми,  переходили на сторону этой оффшоризации, т.е. двигались как бы на встречных курсах.    

Яков Миркин: Так и произошло на самом деле, например Нидерланды, как раз упрочили свою позицию. Как Я понимаю, мы сейчас переключаемся в общении на тематику глобальных финансов. Что касается Бразилии и России, мы только что делали замеры, мы по прежнему находимся в тесной корреляционной связи, при которой глобальные инвесторы на нас смотрят примерно так же и поэтому предлагаю поговорить о возможностях.

Возможность первая - подешевевшие активы. Мы прекрасно видим пузырь на рынке акций США, все говорило о том, что вот-вот он сдуется и вот он сдулся, соответсвенно мы вошли в мир дешевых активов, поэтому, тот кто сегодня обладает ликвидностью среди российских инвесторов может сделать свой новый выбор и это относится и к российским активам соответственно. Что при этом не изменится? И это скорее негативная вещь то, что по прежнему мы будем существовать в мире низкого процента, т.е. стратегия рантье, которую  многие применяют внутри в России «вложился и живи на процент» она во вне (не в России, во внешней среде) является не слишком эффективной. 

Теперь о том какие могут быть перемены? Часть этих перемен, которые могут относится, как к сфере инвестиций внутри России, так и к сфере инвестиций во вне. Например, мы ранее очень много обсуждали экономику совместного пользования, очень много говорили о шеринговой экономике… Мне кажется, что история с пандемией обозначила и показала важное значение собственности, когда ты имеешь свой дом, свой кусок земли, свой автомобиль и т.д. Пандемия и режим самоизоляции обозначил проблемы совместного пользования и в определенном смысле это «шрам», который останется в памяти каждого из нас, напоминая о сложностях совместного пользования, ограничениях и наоборот, способствование развития динамики индивидуальной собственности и своего собственного приобретения …

Еще один тренд, он относится как к целому миру, так и к России в частности. Это очень крупный тренд то, что называется ребалансированием. Вдруг обнаружилось, что США и Германия вошли между собой в межгосударственный конфликт за поставку медицинских масок из Китая. Вдруг обнаружилось, что мастерская мира Китай и в целом Азиатские экономики заняли уникальные продуктовые ниши особенно в «исходниках», в первичных компонентах и им адекватного производства, при слишком высокой концентрации производства в Азиатских экономиках. При этом сохранился другой полис, собственность на технологии, патенты, лицензии, торговые марки по прежнему остаются, в так называемом, торговом мире, но понимая при этом, что тот кто производит, в конечном счете, начинает зарождать идеи.  Давно уже, по моемому лет 5-6, витает эта идея балансирования, Дональд Трамп ее активно развивал - это попытка вернуть производство, в так называемый, старый мир, а это дает инвестиции, крупные вложения, крупные потоки капитала. Для России эта проблема может быть еще не так осознается, но я еще раз ее назову - это деКитаизация российской экономики и не только. У нас отношения с Европейским союзом построены следующим образом, туда сырье, а от туда оборудование и технологии, с Китаем построены точно так же, поэтому задачей для российской экономики можно считать самостоятельное заполнение очень крупных пустых ниш в производстве при успешном решении которой необходимо стать не только сырьевой, но и большой универсальной экономикой для России, оно того стоит.  

Какие еще могут быть новации, связанные с пандемией и возможные объекты для инвестиций? Базовый тренд, не только в России, соединиться в крупные городские агломерации. Об этом говорится много, обсуждается много очень странных идей, например собрать всю Россию в 10-11 крупных агломераций. Подобные, обсуждаемые темы, существуют и у наших партнеров, в странах Западной Европы.

Но после пандемии, идеи более рассредоточенного бытия, условно говоря, «двухэтажной» России (показывает жестом кавычки) или «двухэтажной» Западной Европы, хотя она и так во многом «двухэтажная»/«одноэтажная» найдут отклик в сердцах людей, мы это уже сейчас видим, по спросу именно в этом сегменте (иметь свою землю, свою дачу, свой дом) и это тренд который будет глобальным, не только Российским и это тоже, как бы, новая сфера для инвестиций. 

Вообще у меня ощущение, что после пандемии может резко возрасти спрос на все то, что делает людей более автономными, потому что все будут помнить эту ситуацию с самоизоляцией, вынужденную замкнутость и многие, по этой причине, будут стремиться к автономному жизнеобеспечению, начиная от внедрения к использованию  солнечных батарей, к примеру. Я специально говорю о вещах, как бы физических, потому что очень много рассуждений о будущих объектах инвестиций в которых часто произносится слово фармакология, медицина, IT и т.д. Важно обратить внимание на то, что пандемия еще раз вернула нас к идеям, как бы лучше сказать, нашего физического существования, когда мы почувствовали, что есть грань между превращением нас в виртуальное и массовое обрабатываемое существо и нашими собственными потребностями, нашими физическими потребностями в жизни и в движении, и если хотите, в том чтобы коснутся другого человека. Поэтому будущее экономики - это не только будущее виртуальности это еще и будущее растущего спроса на личные вещи. 

Роман Давыдов: На какие-то обще человеческие нужды. Мы тем самым возвращаемся к природным, инстинктивным вещам. 

Яков Миркин: Да, к первичным ресурсам (тепло, энергия, вода и т.д.). Все вдруг вспомнили, что продовольствие не является вещью автоматической.

И здесь открываются очень большие ниши. Я думаю, что после пандемии, будет нарастать спрос и прежде всего со стороны тех, кто может вкладывать в это деньги на более личные вещи и более личные услуги. Это конечно же будет иным трендом чем то, что сложилось до этого, когда тебя все время «пакетировали», в том числе в финансовой сфере, когда казалось, что вкладываешь крупные суммы, а тебе все время, при этом, предлагали  стандартные обычные продукты. 

Роман Давыдов: Именно, упаковывали услуги в обычные типовые продукты.                     

Яков Миркин: Да, именно упаковывали. Клиент требовал личного отношения, а на самом деле вдруг понимал, что находится просто в очередном «пакете». Я надеюсь и думаю, что после всего этого экономика может стать более личной и поэтому все эти рассуждения будут не таким уж абстрактными и на самом деле за каждым из них появится новый объект инвестиций. 

Роман Давыдов: Получается, что мы переходим к некоему индивидуальному персонифицированному предложению и выбору.

Яков Миркин: К более индивидуализированной экономике при которой, те кто потребляет и те кто вкладывает, больше думают о личном, об индивидуальном. 

Роман Давыдов: Следующий вопрос о преобразующих инвестициях. Возможно ли что за социально-преобразующими инвестициям за ними тоже есть некий тренд в будущем, когда  при принятии  решения об инвестировании будут думать не только о доходности, но и о социальном эффекте? Может ли быть, что эти основы выйдут на передний план, как Вы считаете? 

Яков Миркин: Знаете? Есть удивительная вещь, чем богаче общество, тем больше времени, идей и стимулов у людей для того что мы называем социальными инвестициями. После кризиса, на самом деле, мы все немного обеднеем, абсолютное большинство из нас. Нужно признать эту реальность. Тех радужных перспектив которые ранее прогнозировались в отчетах или обзорах wealth management на 2020 год, что будет больше социального, думаю что всего этого в  ранее прогнозируемых объемах, в ближайшее время не будет, боюсь что будет немного наоборот. Есть тренд роста надзора - это тренд со стороны государства, роста надзора, контроля и наблюдения, большей прозрачности каждого из нас. 

Почему я об этом говорю? Потому что с одной стороны это действительно ограничивает инвестиционные горизонты, это устанавливает давольно ясные лимитации на наши инвестиционные решения, а с другой стороны это тоже поле для инвестиций. Сейчас выигрывают тендеры информационные Компании, которые создают новые системы надзора, обработки больших данных в пользу государства. Здесь тоже необходимо понимать, что если говорить о будущем, об инвестициях и если продолжится вот этот тренд к огусударствлению, то довольно большой успех будет иметь тот, кто будет вкладываться именно в те сегменты, которые обслуживают нужды государства, эти сегменты являются растущими. Поэтому вот такой мир в котором еще должен сложиться компромисс, в котором с одной стороны наши личные желания быть более автономными и более свободными и с другой стороны меры лимитации надзора, проверок, регулирования со стороны государства. 

Роман Давыдов: Мы сейчас говорим с Вами о социальном воздействии. Буквально до недавнего времени актуальным был вопрос преемственности, который волновал состоятельных людей и поколение миллениалов, вопрос преемственности и передачи крупного капитала новому поколению молодых людей и связанный с этим вопрос вовлечение приемников в семейный бизнес. На эту тему было исследование Bloomberg, Я часто говорю о нем в подтверждение актуальности. Так вот, в исследовании упоминалось о том, что социальное воздействие и эффект от него рассматриваются как хорошая возможность вовлечения в семейный бизнес молодых людей в случае если они не особо были к этому расположены. В связи с новой экономикой, как Вы считаете, возможно ли еще появление каких-то новых способов вовлечения приемников в семейный бизнес или наоборот отторжение от такового и тем самым усугубление проблематики в вопросах преемственности?

Яков Миркин: Во-первых есть вещи вечные и первая вечная вещь, все ее знают, это то, что семьи обычно в третьем, четвертом, пятом поколении теряют свое состояние или размывают его. Очень мало семей, их единицы, которые смогли его сохранить. Это на самом деле замечательно, это тот самый "Дарвиновский отбор" и это значит, что у каждой семьи есть свой шанс когда-нибудь победить конкуренцию других семей где бы мы сейчас не находились, поэтому в этом смысле задачка немного безнадежная, т.е. она более менее решается в пределах второго, третьего поколения, а дальше … Это первое вечное. Это не меняется ничем, не новыми технологиями, это просто в природе человека. Первое поколение жесткое агрессивное, второе поколение уже накормленное продолжает дело, а третье начинает расслабляться и нужны какие-то искусственные вещи, чтобы оно двигалось, было активным. 

Вторая вещь, не знаю на сколько она вечная, она действует в России уже второе столетие, Я говорю о ней так, что три-четыре поколения могут пережить только 2-3% активов т.е. если Вы спросите себя, что Вам в ваших семьях осталось от тех кто жил в начале 20 века, то скорее всего это письма, это возможно буквально какие-то серебряные ложечки, фотографии и может быть какие-то документы. Мне недавно предъявляли документы на дом, который можно было бы получить по реституции, потому что на удивление, семья с начала 20 века живет в одном и том же доме, только вначале это был ее дом, а сейчас это небольшая маленькая квартира. 

Почему это важно, потому что российская экономика очень волатильна, в ней постоянно происходят переделы собственности и шансы на то, что Ваша семья удержит бизнес во втором, третьем, четвертом, тем более в четвертом поколении, они очень невелики, во всяком случае, если Вы возьмёте список ста крупнейших бизнесменов 2005г. и сравните его со списком 2020г. то обнаружите какие большие изменения в нем произошли. 

Третье, то что я вижу, это то, что семьи решают эти вопросы либо «отсылкой» активов и второго поколения за рубеж т.е. они начинают «гнездится» в тех зонах, где меньше риски и наверное это успешная стратегия, которая позволяет сохранить и передать часть активов. Другие семьи озадачены еще попытками войти во власть и таким образом второе поколение - это поколение, возможно, не только и не столько держателей бизнеса, собственников, а сколько тех, кто делают  раннюю и успешную карьеру на разных позициях во власти. 

Вот такие заметные стратегии, которые мы наблюдаем, а все остальные, более детальные, относятся к каждой конкретной семье и к тому чем руководствуются в вопросах воспитания. Никто не отменял принципа, что «нужно создать детям лучшую стартовую площадку чем та, с которой стартовали Вы», а дальше возникает всё вокруг, ну во-первых конкретный человек, а во-вторых, как сохранить вот эту живость, как найти баланс между тем, чтобы как «не перекормить», оставить «голодным», чуть-чуть «голодным». 

Роман Давыдов: Тем самым мотивируя…        

Яков Миркин: Да, как образовать и сохранить вот этот инстинкт движения, который есть в первом поколении, вот эту, хорошую агрессивность, которая есть в первом поколении, как ее передать туда дальше… С моей точки зрения и, может быть от части на моем опыте, это еще делается любовью, знаете такой любовью не безраздельной, а любовью, когда очень рано отпускаешь детей с «короткого поводка» на длинное расстояние, пытаясь при этом находиться в тесной связи. Они чувствуют вот эту атмосферу, энергию рисков и движения, динамики которая есть в семье и дальше по отличной поговорке «яблоко от яблони недалеко падает». Вот как бы я попытался сформулировать на ходу такую семейную политику и по-моемому именно такая семейная политика могла бы иметь успех. И еще, мы должны понимать, что дети очень разные. В семье, особенно в многодетной, каждый ребенок не похож друг на друга и не надо ему навязывать то что он не может и не хочет делать. 

Роман Давыдов: Мы с Вами рассуждали об активах и их передаче последующим поколениям. До пандемии был очевиден еще один тренд, становилось модным иметь свою галерею или инвестировать в приобретение предметов искусства и т.п., в банковском бизнесе это называется арт-банкинг (здесь конечно можно поспорить по формулировке), тем не менее. Как Вы считаете, окажет ли влияние на собирательство, коллекционирование и вообще развитие галерейного и музейного бизнеса сложившаяся экономическая ситуация, тем более, что многие из них вынуждены сейчас перейти в цифровой, дистанционный формат работы и экспонирования? Есть ли здесь возможность для роста, для сохранения и приумножения активов, для собирательства и коллекционирования, как такового?

Яков Миркин: Во-первых это зависит от состояния рынка, потому что в России рынок предметов искусства бурно расцветал в 2000-ые годы, а потом очень просел и попытки создания фондов предметов искусства показали довольно крупную отрицательную доходность. Во-вторых, это функция от состоятельности, т.е. если Вы действительно относитесь к сегменту ультрахайнетов, то у Вас это возникнет автоматически, потому что Вам надо переключиться. Кто-то играет на рынке деривативов, для того, чтобы переключиться в этом увлечении, для кого-то коллекционирование вина или живописи или, например, скачки любимая вещь, а может даже покупка спортивного клуба, команды - это все существует. И третье, надо понимать, что во многом это рынки полузакрытые, это рынки где нужно очень хорошо знать правила, структуру, т.е. рынки в общем-то малоликвидные, в сравнении с крупными рынками, и на этих рынках ты либо сам должен быть внутри и хорошо разбираться в этом, либо должен иметь полное сопровождение, которому доверяешь, например в вопросах хранение, оборота, оценки и т.д. 

Знаете, время от времени публикуются данные о распределении активов в состоятельных семьях, я в свое время заметил, что мы очень похожи в распределении активов с латиноамериканскими семьями и семьями Ближнего Востока, во всяком случае в вопросах, связанных с оффшорами и с выводом капиталов.

В очень свежем обзоре KnightFrank опубликовано распределение активов среди ультросостоятщельных семей. Согласно этому замеру, сделанному перед пандемией, портфель активов распределяется следующим образом: 27% недвижимость, 23% акции, 17% облигации, 11% наличность, 8% privateequity, 3% коллекции. Вот ответ на Ваш вопрос. 3% золото, драгоценные металлы и 1% они это назвали криптоактивами, значит финтех. Вот здесь очень четкое распределение портфеля активов диверсифицированного по доходности, ликвидности, прибыльности и понятно что часть этих активов находится в личной собственности и видно, что особенно рискованные активы - это privateequity, вложения в криптоактивы и т.д., у всего этого 10-15%, у коллекции до 5%. Единственное замечу, что поскольку мы все будем существовать в среде низкого процента, а внутри России у нас обозначился именно тренд к снижению процента, и это значит, что инвесторов все это будет вытеснять в более рисковые области, туда где более высокая доходность, поэтому возможно что эти 10-15%, которые сейчас относятся к высоко рисковым активам, возможно что в будущем они сместятся к 20% - 25% просто по тому что не возможно даже сохранить капитал в условиях такой низко процентной или даже отрицательно процентной среды. Вот это потенциал рынка в 4-5% активов от тех кто ультра богат. 

Роман Давыдов: На страницах Ваших книг Вы предлагаете креативные, элегантные решения в целях создания, сохранения и приумножения благосостояния. Раскройте, пожалуйста, секрет над какой книгой в данный момент работаете? Что-то новое точно готовите к изданию?

Яков Миркин: Во-первых я академический ученый и это значит, что выполняю свой профессиональный долг, у меня в прошлом году вышла книга о том как устроены глобальные финансы и о том, что с ними будет на длинную перспективу, она открыта у меня на сайте Mirkin.ru - это академическая часть работ. Вторая часть - это попытка публичного разговора, в целях создания более устойчивой экономики, для этого у меня есть СМИ первого уровня, интервью и т.п. и очень сильный инструмент - это регулярная, раз в две недели, экономическая колонка в «Российской газете» где у меня есть возможность без цензуры свободно полностью высказывать свою точку зрения по поводу того что происходит и того, что будет в российской экономике. Часто это точка зрения вообще альтернативна. Третье - это то, что я люблю больше всего, называется нон-фикшн. Я выпустил книгу «Правила бессмысленного финансового поведения», только что выпустил книгу «Правила неосторожного обращения с государством», а сейчас крупное издательство с которым я работаю заказало мне роман, но мы с ними договорились, что в этом романе кроме love story и очень быстрых сюжетов будет обязательно еще финансовый сюжет. Поэтому моя самоизоляция - это большое приключение, когда у меня есть дыры во времени я сожусь и изображаю "Болдинскую осень" …        

Роман Давыдов: Да, как раз хотел сказать, что как у Пушкина… 

Яков Миркин: Пушкин сидел в карантине, он рвался к своей красавице невесте, пришлось отложить свадьбу, но он столько всего написал (улыбается)

Роман Давыдов: Уверен, что роман получится интересным, Я благодарю Вас за общение, очень рад был увидеться и надеюсь на наше скорое общение, что называется в оффлайн и на продолжение беседы.