Клубная встреча-онлайн диалог SKOLKOVO Private Banking & Wealth Management Сlub (SkolkovoPBWMclub) с Павлом Теплухиным, основателем и генеральным партнером Matrix Capital, известным российским экономистом, финансистом, предпринимателем, инвестором.
Мы обсудили:
Тема разговора: «ЭКОНОМИКА ВО ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ. УРОКИ КРИЗИСОВ ПРОШЛЫХ ЛЕТ. ЧЕМ ОНИ ПОЛЕЗНЫ СЕГОДНЯ?»
Роман Давыдов: Подходя к обсуждению темы нашей сегодняшней встречи хотел бы напомнить о Вашем высказывании, опубликованном в 2016г на страницах РБК, которое можно по сути признать пророческим, а именно: «Кризис — это нормальное состояние экономики. Экономические циклы становятся все более короткими. Если раньше кризис происходил раз в 20 лет, а во второй половине прошлого века — раз в 12–14 лет, то сейчас между гребнями экономических кризисов уже меньше десяти лет. Если мы считаем, что кризис 2014 года был локальным и обусловлен геополитическими факторами, а кризис 2008 года — полноценный, то я не исключаю, что на горизонте в два-три года мы увидим глобальный экономический кризис. Из какой отрасли он придет, пока непонятно: кандидатов слишком много». В 2016г. Вы говорили о том, что может что-то подобное произойти, прогнозируя кризис. Действительно мы подошли к экономическому кризису и что Вы по этому поводу думаете?
Павел Теплухин: Хорошая постановка вопроса. По поводу кризисов можно говорить бесконечно. Я даже не знаю по поводу хронометража и как глубоко имеет смысл анализировать кризисы, но минут 10-15 все-таки посвятить этой теме стоит.
Конечно же всех интересует сегодняшняя жизнь и будущее, но тем не менее имеет смысл посмотреть на историю и может быть история нам поможет в анализе будущего. На моей памяти случилось несколько кризисов которых я был очевидцем, где-то даже находился в эпицентре этих кризисов и, поэтому, могу поделиться ощущением этого состояния, а также наблюдениями с профессиональной точки зрения, как экономист.
Я очень хорошо помню кризис 1991г., прекрасно помню кризис 1998г., а также кризисы: 2008г., 2014г., 2018г., ну и вот мы с Вами сейчас находимся в кризисе 2020г. Все эти кризисы на самом деле, все предыдущие кризисы, они были чем-то похожи друг на друга, конечно были своеобразные отличия, но нынешний кризис существенно отличается от всех предыдущих. Так вот если коротко.
Наверное кризис 1998г. - это самый яркий кризис который тут же сравнили с периодом великой депрессии в Америке. На самом деле этот кризис пришел к нам и во многие другие страны из Азии. Начался он в Азии в 1997г., а корнями наверное уходит в известную сделку при которой Джордж Сорос по сути обыграл Банк Англии в 1991г. Это известная история, ее суть заключалась в том, что игроки получили возможность на валютном рынке брать короткие позиции (short position) довольно большим объемом и играть этими короткими позициями в надежде получить прибыль от падения котировок на рынке. Этого не было раньше в мире, первый раз это опробовал Сорос против Банка Англии и в результате выиграл, второй раз это была попытка Сороса и других похожих инвесторов, крупных глобальных валютных спекулянтов, и все это началось с атаки на слабые валюты слабых в тот момент экономик Азии. Самым ярким представителем тогда была Индонезия на которую собственно была нацелена атака международных валютных спекулянтов, которые шортили (от английского short-короткий, краткосрочный) местные валюты, занимая у местных же банков деньги, для того чтобы осуществлять эту операцию и когда местные банки «надрывались/накрывались» весь куш оставался этим самым спекулянтам.
До России и до многих других стран это все докатилось спустя практически год. Российская экономика в тот момент была довольно слабая, но при этом Российское Правительство и Центральный Банк, на тот момент, ввели полную конвертируемость рубля, в том числе и по капитальным операциям, любые иностранные инвесторы могли свободно заходить и выходить с нашего валютного рынка, чем они и воспользовались.
Сначала была массированная покупка российских Государственных краткосрочных облигаций (ГКО) иностранными инвесторами, так как эти облигации давали очень большую доходность даже не смотря на галопирующую инфляцию. Это было связано с необходимостью финансирования обширного дефицита государственного бюджета и т.п., т.е. экономика была довольно слабая, наблюдался дефицит бюджета, а также торговый дефицит, но при всём при этом держались открытыми каналы по конвертации валюты туда и обратно, поэтому иностранные инвесторы заходили, а затем также стремительно выходили.
В результате Российское Правительство, Я сейчас не буду давать оценки, хорошо это или плохо, вынужденно было одновременно совершить дефолт по своим обязательствам с одновременной девальвацией. Вслед за этим начался экономический кризис. В связи с тем, что потребительская корзина формировалась за счет импортных товаров и мощная, сразу трехкратная, впоследствии шестикратная девальвация привела к невыполнениям социальных обязательств, стали останавливаться производства, глубокое падение валового внутреннего продукта, отсутствие доступа к внешним рынкам, в связи с дефолтом по государственным облигациям, в общем весь комплект этих экономических событий которые создали довольно тяжелое положение.
Здесь мы не ставим задачу подробно разобрать этот кризис, но самое важное, что следует отметить, что этот кризис упал на хорошо подготовленную почву слабой российской экономики (отсутствие резервов, отсутствие внутренних инвесторов и многих других факторов), что в совокупности дало довольно тяжелый эффект. В результате, те сбережения населения, те небольшие накопления, которые населению удалось сберечь и накопить после кризиса 1991г. были практически обнулены. Да, и Российскому Правительству понадобилось много последующих лет на возврат к внешним рынкам. Но зато это дало нам, за счет девальвации, большое конкурентное преимущество и десять последующих лет российская экономика демонстрировала чудеса экономического роста с 2000 до 2010 года.
Второй заметный кризис случился в 2008 году. Тоже надо сказать, что он прежде имеет внешнее, не Российское, происхождение. Все изначально пошло от ипотеки в США, которая оказалась «пузырем». Было изобретено и реализовано огромное количество производных финансовых инструментов, при которых ипотека, даже не очень хорошего качества, смешивалась в «корзине» с другими ипотечными кредитами, далее на эту корзину выпускались производные финансовые инструменты, которые в свою очередь распределяли среди огромного количества частных и институциональных инвесторов. Изначально складывалось впечатление, что логика определенная в этом есть, а именно к тому, что казалось бы одновременно обанкротиться и перестать обслуживать свои долги огромное количество заемщиков по ипотечными кредитами не могут и чем больше кредитов заложено в эту корзину, тем меньше риск. Именно такая простая логика была у рейтинговых агентств с их соответствующими рейтингами по этим самым инструментам.
Но на самом деле все это работало до тех пор пока в Америке исправно из года в год росла стоимость жилья. Строилось огромное количество жилья, выдавалась ипотека, в том числе людям, которые были не то что не в состоянии ее обслуживать, а даже тем, кто по сути, не имел средств к существованию, не говоря уже об оплате первоначального взноса. Тем не менее они покупали жилье, жили в нем, но как только случилась первая коррекция на американском рынке недвижимости эта пирамида начала рушиться, банки вдруг поняли, что стоимость залога не покрывает выданный кредит и те заемщики, которые не потратили ни цента собственных денег, чтобы купить и заселиться в новом доме, не имели никаких, ни моральных, ни каких-то других привязанностей к этому месту, заявляли о возврате заложенной недвижимости этим же банкам.
И это стало массовым явлением. В результате получилось так, что случился кризис на ипотечном рынке, который в свою очередь привел к тому, что большое количество финансовых институтов, которые занимались структурированием этих закладных и упаковыванием их в большое количество корзин, которые выпускались на рынок, как производные финансовые инструменты, начали испытывать давление, с одной стороны - со стороны эмитентов этих самых ипотек, а с другой, со стороны инвесторов, которые начали волноваться. В результате произошло банкротство крупного инвестиционного банка Lehman Brothers, который был самым активным игроком на этом рынке и большое количество инвесторов вынуждены были фиксировать огромные убытки. Это всё привело к кризису и краху на кредитном рынке среди финансовых учреждений и Россию это конечно также затронуло.
Казалось бы, где мы и где американская ипотека. На самом деле рынок глобальный. Оказалось, что российские экономические агенты были очень сильно закредитованы, хотя официальная статистика это не показывала, официальная статистика отражала только объем кредитного ресурса внутри страны, в рублевой зоне, а огромные кредиты которые были выданы российским же компаниям и частным лицам за рубежом (в оффшорах) под залог тех самых российских активов, они не учитывались Российским Центральным Банком и в результате оказалось, что российская экономика сильно закредитована, в том числе российские крупнейшие олигархи, тоже в долгах, заложены все российские крупные промышленные предприятия (сталелитейные, металлургические, угольные, нефтяные), все заложено и перезаложено. В условиях когда кризис на кредитном рынке, банки требуют досрочного погашения, а источников для погашения в таких условиях не существует, поэтому поводу возник риск, что вся российская промышленность из под залогов перейдет под контроль иностранных финансовых институтов, но Российское Правительство этого позволить не могло, поставило «плечо», решило рефинансировать, и практически этот убыток таким образом был переложен на все российское население, произошло падение ВВП и все вытекающие отсюда последствия. Кризис 2008 года тяжелый неприятный, глобальный, который перерос в российский. Я считаю, что конечно здесь, надо и нас винить в определенной степени, потому, что ЦБ тогда не доглядел, не знал масштаб бедствия и не контролировал риски, в том числе в кредитной системе, но в результате получили то, что получили.
Кризис 2014 года, на мой взгляд, можно назвать доморощенным хотя некоторые считают и, с ними нельзя не согласиться, что было два мощных шока, а именно нефтяной шок, когда цена на нефть упала со $100-$120 за баррель практически в 2 раза, а то и в 3 раза (в какие-то моменты это падение было еще глубже), но и введение санкций против России. Всё вместе - это два мощных шока, которые оказались очень болезненными для России. Доморощенность в том, что к тому моменту мы уже знали, что высокая зависимость от нефти - это плохо, от этого бывают проблемы и надо от этой зависимости избавляться, но ничего для этого не было сделано и поэтому когда цена нефти упала все и пострадали.
Теперь о кризисе 2018 года, который вообще про другое, его можно назвать эмоциональным, но тем не менее превратился в конкретные убытки. Эмоциональный потому, что как Вы помните, существенное падение случилось только в два месяца этого 2018 года (в апреле и в августе). Что такого случилось в апреле 2018г. неожиданного не только в России, но и в других странах, привело к существенной коррекции всего?! На самом деле произошло одно важное событие, были введены Американские санкции (а затем и Европейские) против двух российских заметных знаковых фигур, В.Вексельберга и О.Дерипаски, там было много других санкций, но вот эти были особенно заметны. Значимость этих санкций была в том, что они отличались от всех других, впервые крупнейшая экономика и демократия в мире ввела санкции и по сути конфисковала частную собственность, т.е. тем самым попустилась на основу капитализма, на частную собственность и эта частная собственность, по сути, была конфискована без суда и без следствия, просто решением отдельных людей. Это привело в шок все экономики, всего мира, всех участников, игроков и т.п. Такого еще не было и это привело к огромной глубинной, моральной травме, которая превратилась в экономические потрясения.
Что касается сегодняшнего кризиса, чем он отличается от предыдущих? Нет конкретного виновника. Вроде бы конечно мы знаем, что это следствия вируса, происхождение которого пока никому не известно, но в целом сказать, что есть виновник, как например в 2008 году банки, которые без контроля за рисками создавали огромное количество производных финансовых инструментов или, например, в 1998 году, когда мы говорили про валютных спекулянтов, там были конкретные игроки, которым можно было предъявить претензии и сказать об их виновности в происходящем. Это первое. Второе, этот кризис 2020 года, он вообще не избирательный! Если раньше кризис мог затрагивать какие-то отдельные сегменты экономики, то сейчас данный кризис затронул всех без исключения, всех в прямом смысле этого слова, не зависимо от отрасли, не зависимо от социального положения, финансового благополучия т.е. от этого кризиса нельзя защититься деньгами, даже если деньги очень большие. В этом смысле кризис всеобъемлющий и если предыдущие все кризисы можно было лечить заливанием денег в экономику, что Правительства и делали, снижая процентные ставки, предоставляя кредитные ресурсы, какую-то финансовую помощь, то в этом кризисе эти инструменты не работают, потому что подавлен сам спрос, не предложение как это было раньше, а спрос. А спрос подавлен не потому что у людей нет денег купить какой-то товар или услугу, а потому что они физически в период самоизоляции вынуждены постоянно находиться дома. По этому поводу очень много предстоит проанализировать.
Мы также должны понимать, что любой кризис - это убыток. Сейчас мы не знаем какой именно это убыток, потому что пика кризиса мы судя по всему пока не прошли и глубины, продолжительности его тоже пока не знаем. Тот убыток, который будет сформирован он не испарится, а будет распределен между конкретными потребителями всеми экономическими участниками и механизмов этого переноса несколько: либо повышенная инфляция, либо девальвация, либо обесценение сбережений, либо повышение налогов, что тоже самое, что инфляция. Никаких других форм переноса/перераспределения убытка не существует, по этому поводу возможно ожидать все четыре события, либо какое-то одно из них, но мощное. Все эти механизмы скорее всего будут задействованы, в каком объёме мы пока не знаем нам предстоит это вычислить когда будет известен реальный размер дыры которую нужно закрыть.
Размер дыры можно оценивать по разному. Те предположения, которые сейчас озвучивают многие специалисты - это «гадания на кофейной гуще» потому что все они на уровне ощущений и никакой базовой статистики пока не существует для того чтобы оценить глубину падения. У нас статистика такая какая она есть, работает так как она умеет, и она собирает данные так же, как умеет, а она практически не умеет собирать данные с мелкого и среднего бизнеса, который больше всего пострадал в этом, а умеет собирать данные с крупных предприятий которые тоже конечно пострадали.
Небольшая ремарка по поводу выхода из кризиса. Многие говорят, что китайцы первыми приняли на себя удар пандемии, пострадали первыми и вроде как преодолели и вернулись в предыдущее состояние одними из первых, но вот независимая статистика это не подтверждает.
В частности, в качестве примера, можно привести следующий показатель финансовой активности. Гонконг - крупный финансовый мегаполис, который особенен тем, что там ведется строгий учет всех людей, в том числе китайцев, которые пересекают границу Гонконга, как особого района Китая. Так вот, если в прошлом году, в апреле месяце, каждый день границу Гонконга пересекали 65 тыс. человек, то вот по состоянию на 20 апреля, когда по информации вроде бы как всё восстановилось, ее пересекло 150 человек. Мы можем сколько угодно говорить про корректность первой и второй цифры, но очевидно, что деловая активность не вернулась на улицы Гонконга. В этом смысле выход из кризиса и в России вряд ли будет одномоментным.
Роман Давыдов: Ваше мнение, как инвестиционного банкира, в чем особенное отличие именно этого кризиса? В апреле 2020 года мы увидели и возможно, что это была событийная вещь, когда стоимость нефти по фьючерсным контрактам ушла в «глубокий» минус и многие инвесторы на этом очень здорово «обожглись» были вынуждены зафиксировать значительные убытки.Возможны ли какие-то еще подобные резонансные события, в следствие этого кризиса, которые мы возможно увидим?
Павел Теплухин: Сначала про фьючерсы на нефть. На самом деле вот эта цена, которая всех так удивила, минус $40 за баррель не отражает именно цену спроса и предложения на нефть. Она прежде отражает недоразвитость инфраструктуры рынка фьючерсов сорта нефти WTI потому, что в отличие от сорта марки Brent,на которую тоже существуют фьючерсы, на западно-техасскую нефть они поставочные, т.е. расчёт по завершению периода действия этого фьючерса должен быть произведен собственно нефтью и тот у кого в этот момент оказался фьючерс на определенную дату должен эту нефть получить от того, кто соответственно этот фьючерс продал, получить именно физически. Этим отличаются расчетные фьючерсы, где рассчитывается цена и по итогу уплачивается разница. Так вот в результате выяснилось, что инфраструктура этого рынка недостаточно развита для того чтобы обеспечить эту огромную волатильность на рынке, а также недостаточны емкости, хранилища, трубопроводы и т.п. и в результате многие игроки остались перед выбором, либо забрать эту нефть, а они обязаны ее получить, либо избавиться от этого фьючерса, отдав кому-то другому. Это то, что произошло на самом деле. Эта удивительная цена скорее отражает недостаточную готовность существующей физической инфраструктуры нефтяного рынка и никакого отношения к сложившейся ситуация, к спросу и предложению на нефть, не имеет. Это с одной стороны.
Теперь с экономической точки зрения. Мы знаем, что американские сланцевики, которые собственно добывают эту нефть, они в убытке. Если цена нефти опускается меньше $40-$42 за баррель (это для них точка безубыточности), то соответственно они в убытке. Этот убыток кому-то должен быть передан. Понятно, что нефтяники, являясь производственной компанией, привлекают финансирование для собственного развития, в том числе и для бурения своих скважин. В свою очередь банки должны под это финансирование получить какие-то залоги, поэтому в качестве залога они берут будущие поставки нефти, при этом требуя, чтобы эти самые производители хеджировали свои доходы от нефти путем продажи фьючерсов, т.е. эти самые сланцевики и являются поставщиками на рынок этих фьючерсов, будущих поставок нефти. Соответственно при этом происходит фактическое, экономическое перераспределение убытка от нефтяных компаний к финансовым игрокам, инвесторам, которые оказались владельцами этих самых фьючерсов и они в свою очередь вынуждены были зафиксировать у себя эти значительные убытки, таким образом убыток нефтяной отрасли был с помощью инструментов финансового рынка передан, перераспределен среди огромного количества игроков, пенсионных фондов, страховых компаний, финансовых спекулянтов, огромного количества частных лиц и они все получили свой убыток. На этом все не закончилось, отрасль продолжает генерировать убытки и наверное подобное будет повторяться, но возможно в меньшем объеме пока цена не вернется на уровень безубыточности и нефтяные компании не станут себя чувствовать более комфортно.
Роман Давыдов: Следующий вопрос про Matrix Capital. В 2016 году Вы анонсировали создание данной Компании, финансового бутика. Удалось ли достичь тех показателей, которые Вы планировали (практически 5 лет назад) и изменилось ли что-то в стратегии Компании в связи со сложившейся ситуацией в мире?
Павел Теплухин: Ну понятно что мы тоже не стоим в стороне от этого кризиса и безусловно есть вопросы которые прежде всего связаны с тем, что большинство наших клиентов находится в режиме ожидания, руководствуясь в том числе нашими советами, в принципе не делать никаких движений (не продают, не покупают) просто ждут, когда аналитики наконец проанализируют текущую ситуацию и выйдут со своими рекомендациями, например, по расчёту справедливой стоимости акций или за счет чего именно, каких инструментов наращивать свой портфель и так далее. Сейчас фактически очень мало информации чтобы сделать четкие выводы или дать соответствующие рекомендации. Поэтому самое лучшее поведение для инвесторов - это ничего не делать, но внимательно следить за событиями, чтобы вовремя отреагировать на появление достоверной информации и достоверной статистики. А в целом принимая во внимание, что у нас 5 стран присутствия, покакими-то важными бизнес решениям мы так или иначе находимся в постоянном онлайне, на прямой связи и сейчас этот режим онлайна как бы усилился и в этом смысле можно сказать, что работы стало больше, интенсивность ее повысилась, а эффективность наверное осталась прежней, но нагрузка, я считаю, что повысилась.
Роман Давыдов: Правильно понимаю, что когда говорим о Matrix Capital неспроста используем словосочетание финансовый бутик? Значит ли это, что услуги Matrix Capital доступны для ограниченного круга людей, инвесторов?
Павел Теплухин: В целом концепция бизнеса которая была заложена в 2015 году сохраняется и сейчас. Мы работаем с очень состоятельными Клиентами и это всегда ограниченный круг, так как мы предлагаем продукты, которые они смогут по достоинству оценить. Мы не занимаемся рядовыми продуктами, которые могут сделать многие, мы занимаемся именно продуктами которые многие, напротив, сделать не могут. Это прежде касается фондов. Наши фонды входят в топ-3 в мире среди emerging markets фондов fixed income и equity у нас очень много конкурентов в этом сегменте (до 5 тысяч конкурентов). В сегментеуправления активами мы входим в топ-3 иногда в топ-5 в мире по мнению Bloomberg и в этом состоит эксклюзивность и попасть в эти фонды можно, в хорошем смысле, только по знакомству. Тоже самое касается и инвестиционно-банковского консультирования потому, что мы помогаем нашим клиентам делать сделки, приобретать и продавать активы в России и за рубежом, а это всегда штучные вещи, индивидуальные так как они, как правило, подразумевают привлечение разнообразных форм финансирования (банковского, мезонинного и equityфинансирования)и даже здесь мы не занимаемся продуктами, которые широко распространены, т.е. просто кредиты мы сами не выдаем и нет никакого особенного смысла приходить к нам за кредитом, потому что для этого есть финансовые институты крупные/мелкие которые это могут сделать эффективно, но когда необходимо найти какое-то высоко интеллектуальное решение, тогда Клиенты обращаются именно к нам.
Роман Давыдов: Ссылаясь на Ваше высказываниям ранее, процитирую из РБК: «золотое правило, которое написано путем огромного количества ошибок: нужно держать свои деньги вдали от собственного бизнеса». Речь тогда шла о стимулировании частных инвестиций. Правильно ли понимаю, что сейчас ситуация, когда этот посыл становится особенно актуальным, это золотое правило сейчас также продолжает работать?
Павел Теплухин: Да, это всегда было, а сейчас это особенно актуально.Я хорошо помню эти разговоры в 90-ых и 2000-ых годах, когда мы общались с Клиентами и некоторые говорили, что фондовый рынок позволяет заработать 10-15% и лучше если уж и делать инвестиции, то в собственный бизнес и гарантированно тем самым заработать даже больше. Это очень распространенная ошибка и к сожалению у этой ошибки очень печальные последствия не только для самого предпринимателя, бизнесмена, если что-то произойдет с бизнесом, но и для всей семьи.Сбережения должны храниться в активах, которые максимально не коррелируют с бизнесом и даже, если там возникают разные доходности - это тоже нормально потому, что работает правило диверсификации.
Роман Давыдов: У Вас был успешный проект, он назывался «Школа наследников». Расскажите, пожалуйста, что с проектом, есть ли продолжение? Это сейчас актуальная очень тема, о передаче или вовлечение в семейный бизнес приемников, следующего молодого поколения. Несколько лет назад в исследовании Bloomberg делались вывод о том, что преобразующие инвестиции - это хороший способ, именно через социальный эффект, вовлечь таких приемников в бизнес.
Павел Теплухин: В начале про «Школу наследников». Хочу обратить внимание, что если мы возьмем средний возраст наших сегодняшних олигархов это в основном возраст в интервале от 55 до 65 лет, им сейчас столько. «Школа наследников» - это проект, который был 15 лет назад, когда этим олигархам было 40-50 лет и у этих олигархов были дети, которые только закончили школу или только поступили в какие-то институты и определялись со своей профессиональной квалификацией и т.п И уже тогда было очевидно, что рано или поздно возникнет вопрос относительно того, что первое поколение (для современной России) этих самых олигархов, оно постепенно будет уходить на пенсию и этому поколению потребуется передать свои активы, крупные активы, следующему поколению, своим детям. Понятно, что для того чтобы эти дети смогли справиться с этим наследством должным образом, они (дети) должны обладать определенной квалификацией и этому в обычной школе или в университете не учат. Существует целый ряд весьма специфических аспектов которые необходимо знать для того чтобы комфортно и уверенно себя при этом чувствовать, в вопросах наследования или вхождения в управление крупным семейным бизнесом. И тогда мы занялись соответственно работой с этими детьми, детьми наших Клиентов, потому что большинство олигархов в тот момент были именно нашими Клиентами. Мы знакомили их с некими нюансами, например, как структурировать бизнес, какие для этого существуют юридические, налоговые, финансовые консультанты, как они работаю и даже где они живут, потому что этот мир закрытый, многие знают друг друга лично и работают во многом по рекомендациям. И из-за того, что на тот момент, как «Тройка Диалог», мы были участниками этого мира, мы соотвественно делились с этими молодыми 20-летними людьми такими знаниями, знакомили их с банкирами, юристами, налоговиками и даже с арт-дилерами и т.д., с теми людьми которые сопровождают жизнь владельцев крупного бизнеса.
Роман Давыдов: Что Вы могли бы посоветовать в первую очередь в этой непростой ситуации в которой все мы оказались из-за пандемии ?
Павел Теплухин: Сейчас, если мы говорим про инвесторов, самая правильная стратегия - это ничего не делать и дождаться когда появиться хоть какая-то достоверная информация по состоянию дел и после этого принимать для себя решения и какие-то инвестиционные действия. Самая правильная стратегия - ничего не делать. Если у Вас есть большая квалификация по работе на инвестиционном рынке, то необходимо захеджировать волатильность, что довольно сложно и по силам только профессиональным инвесторам, и недешево, но позволяет минимизировать убытки в случае, если рынок развернётся против Вас.
А в целом, надо мыть руки и укреплять иммунитет, держать социальную дистанцию и помогать себе поддерживать хорошее настроение.
Роман Давыдов: Я благодарю Вас за эту возможность пообщатьсяв столь непростое для всех время и надеюсь на возможность продолжения нашей интересной дискуссии, что называется в оффлайн.
Павел Теплухин: Желаю Вам и Вашему Клубу всяческих успехов!
Роман Давыдов: Спасибо и до встречи!