Начиная с 2017 года в Китае существуют сотни «лагерей перевоспитания», в которых более миллиона человек содержатся без решения суда и предъявления обвинений. Эти люди живут в ужасных условиях, оторванные от своих семей на протяжении многих месяцев и лет.
Сейчас многие «выпускники» этих лагерей принудительно отправляются на огороженные колючей проволокой фабрики, производящие товары для таких компаний как Apple, ASUS, Bombardier, Bosch, Calvin Klein, Cerruti 1881, Electrolux, Gap, Jaguar, Lacoste, Land Rover, Lenovo, LG, Microsoft, Mitsubishi, Nike, Nintendo, Polo Ralph Lauren, Puma, Siemens, Sony, Uniqlo, Tommy Hilfiger, Victoria’s Secret, Zara, Zegnа и многих других.[1]
Не будем обманывать себя – наши любимые вещи, машины и гаджеты частично произведены рабами, лишившимися свободы из-за своей национальности и религии.
На сегодняшний день в Китае насчитывается 380 «лагерей перевоспитания», в которых содержится как минимум 1 миллион мусульман-уйгуров[2]. По рассказам бывших заключённых, условия содержания в этих лагерях – ужасающие. Голод, антисанитария, насилие, унижение и промывание мозгов - часть повседневной жизни в этих заведениях.
Мне довелось встретился с гражданкой Казахстана, которая провела год и три месяца в китайских лагерях. Многие детали ее рассказа я опускаю из-за их шокирующей жестокости.
Гульбахар – уйгурка, которая во времена СССР училась в русской школе. Она одинокая мать четверых детей. На протяжении 20 лет Гульбахар покупала китайские товары и продавала их в своем магазине в Алматы.
В 2017 году, во время очередной поездки в Китай, к ней в гостиницу пришли полицейские. Они отвезли Гульбахар в участок, где пытались заставить ее подписать документ на китайском. Как выяснилось позже, это было признание в пособничестве терроризму.
Гульбахар по-китайски не говорила. На ее просьбу предоставить перевод документа, полицейские ответили угрозами. Когда она снова отказалась подписывать бумагу, ее отвели в подвал и избили.
Ночью Гульбахар отвезли в «лагерь» для уйгуров. У неё отобрали казахский паспорт и, не предъявив обвинений, взяли анализы, выдали одежду и отвели в камеру.
В прямоугольной комнате шесть на три с половиной метра, находилось сорок женщин. Гульбахар рассказывала, что за время своего пребывания в тюрьме, она видела женщин от пятнадцати до восьмидесяти пяти лет, из которых все были уйгурки. Когда Гульбахар вошла в камеру, она увидела, что двадцать женщин спали на досках, а остальные ждали своей очереди, так как места для всех не хватало.
Каждую неделю заключённых распределяли по разным камерам, чтобы у них не было возможности подружиться. К ноге каждой женщины крепилась 5 килограммовая гиря, которая соединялась с наручником. Всех женщин стригли налысо, мыла не выдавали, мыться было негде, никаких правил гигиены не соблюдалось. Ходить по камере было запрещено. Заключённым следовало сидеть и не оборачиваясь смотреть в торец комнаты, где располагался единственный на всю камеру открытый туалет. В каждой комнате было по четыре видео-камеры, динамики и телевизор.
Телевизор включали по пятницам на 25 минут, показывая пропагандистские программы. После просмотра заключённым раздавались листки, на которых они должны писать патриотические сочинения. Так как почти никто из заключённых не говорил на китайском, те немногие девушки, которые знали китайский язык, писали эти сочинения за всех.
Сидя в смердящих камерах, голодные уйгурские женщины писали о том, как в лагере их жизнь стала лучше, описывали скоростные китайские поезда, разгоняющиеся до 360 километров в час, благодарили Партию за шанс стать человеком.
Заключённые постоянно голодали. Еду выплёскивали из ведра прямо через решётку. «Дежурная» должна была расторопно поймать «суп» в тазик, иначе еда оказывалась на полу. «Еда» - это замешанная в холодной воде мука. В обед давали маленький кусок варёного на пару хлеба и суп из листьев капусты. Вечером была огуречная масса.
Раз в неделю женщины становились в строй и получали таблетки. Никто не знал, что это были за лекарства. У всех регулярно брали кровь для анализов. Месячные у женщин приостанавливались, наблюдалось отсутствие концентрации и потеря памяти. В тюрьме Гульбахар постепенно забывала свою семью и вкус настоящей еды. Голод и страх занимали все мысли.
Самые большие страхи в лагере – это исчезновение людей и допросы. Когда женщин вели на допрос, им надевали на голову мешок. Допрашивать могли от суток до трех. Женщин били по голове, насиловали, вырывали ногти.
За любые нарушения режима женщин отводили в «чёрную комнату», после которой они часто возвращались полумёртвыми или сумасшедшими. Одна девушка, вернувшись после «чёрной комнаты», умерла прямо в камере. Звуки и голоса китайских «лагерей перевоспитания» преследуют Гульбахар до сих пор.
Гульбахар тяжело вспоминать свой первый допрос, когда ее посадили в грузовик, и, надев на голову мешок, куда-то повезли. На допросе ее пытали так сильно, что несколько дней она не могла ходить. Ее отвезли в больницу, после чего определили в другой лагерь.
В этом лагере заключённые отличались по цвету формы. Оказалось, что жёлтые майки выдавались тем, чьё дело находилось на рассмотрении. Жёлтые жилеты, их было большинство, принадлежали «учащимся» и «выпускницам» лагерей перевоспитания, которых отправляли на работы. Синие жилеты давали получившим тюремные сроки. Были и оранжевые жилеты для приговорённых к смерти. Гульбахар рассказывала, что несколько раз женщины в оранжевых жилетах не возвращались после допросов. Среди заключённых говорили, что их усыпляют.
Гульбахар отпустили так же неожиданно, как задержали. Однажды ее повели на очередной допрос. К тому времени она провела в лагерях один год и три месяца. Ее опять посадили в машину и надели на голову мешок. Каждый раз, садясь в автозак, она готовилась к насилию и смерти.
Вместо допроса ее отвезли в больницу, где три дня давали лекарства и витамины. Потом Гульбахар доставили в участок и сняли кандалы. Ей сказали, что она свободна и будет в сопровождении полицейской жить в гостинице в течение нескольких дней, пока готовятся ее документы.
Оказалось, что семья Гульбахар много раз обращалась в МИД Казахстана и международные организации с просьбой найти и вернуть ее из Китая. Видимо, эта активность и спасла жизнь Гульбахар, хотя до сих пор неизвестно, почему ее арестовали и почему отпустили.
В участке Гульбахар сказали, что Китай сделал для неё очень много хорошего, и что теперь она может приезжать в Поднебесную, когда захочет. Полицейские предупредили Гульбахар, что если она будет неблагодарной и расскажет что-нибудь плохое о «лагерях перевоспитания», ее найдут в любой стране мира и накажут.
Затем Гульбахар отвезли в салон красоты, сделали макияж и покрасили волосы, потому что за время пребывания в лагерях, она сильно поседела. Утром ее посадили в самолёт и отправили в Казахстан.
Китайское государство сломало жизнь Гульбахар, не предъявив ей обвинений и не дав возможности защитить себя. Ей и другим заключённым уйгурам не помогли ни декларирующие заботу о правах человека западные страны, ни щепетильное в вопросах чести мусульманское братство.
Мир предпочитает не портить отношений с могущественным Китаем ради нескольких миллионов политически и экономически незначимых уйгуров. Это циничное бездействие может выйти нам боком, хотя бы потому что китайская модель борьбы с радикализмом и методы решения национальных противоречий будут иметь последователей.
В июле 2019 года представители 37 стран-членов ООН подписали письмо, в котором говорится о выдающихся достижениях Китая в сфере защиты прав человека и о том, как столкнувшись с проблемой терроризма и экстремизма, Китай предпринял ряд эффективных мер, в том числе, создав центры профессионального образования и обучения уйгуров.[3]
Среди стран, подписавших это письмо: Бахрейн, Беларусь, Боливия, Камерун, Куба, Египет, Кувейт, Катар, Пакистан, Туркменистан, Саудовская Аравия, Сирия, ОАЭ и другие.
Как следует из этого списка, мусульманские страны не спешат помогать братьям по религии. Их намного больше интересует борьба с писателями и карикатуристами на Западе, чем помощь миллионам мусульман в Китае. Братство братством, а деньги деньгами. Многие мусульманские страны зависят от китайских кредитов, другие являются крупнейшими экспортёрами нефти в Китай, третьи хотят участвовать в китайской программе возрождения Шёлкового пути. Кроме того, многие авторитарные режимы видят в Китае противовес западным демократиям, которые то и дело норовят вмешаться в их внутренние дела.
Многие Западные правительства формально осуждают создание Китаем лагерей для уйгуров. В 2019 году послы 22 двух стран-членов ООН, включая представителей Англии, Франции, Германии, Японии, Испании, Швеции, Дании и других стран подписали письмо, критикующее политику Китая в отношении уйгуров. К сожалению, правительства этих стран не идут дальше деклараций. Например, пока не было проведено ни одного расследования работающих с Китаем компаний, с целю выявить использование рабского труда в производстве товаров, поставляемых на западные рынки. Причины бездействия те же, что у авторитарных режимов: страх перед Китаем и жажда наживы.
За всеми этими политическим интригами и экономическими интересами стоит трагедия Гульбахар и миллионов уйгуров, которые в 21 веке сидят в лагерях без суда и следствия. Им неоткуда ждать помощи, потому что мир потерял чувство сострадания. А нам, находящимся на свободе, пора открыть глаза и понять, с каким партнёром, в лице Китая, мы ведём дела.
[1] https://www.aspi.org.au/report/uyghurs-sale
[2] https://www.aljazeera.com/news/2020/9/24/china-running-380-detention-centres-in-xinjiang-researchers
[3] https://thediplomat.com/2019/07/which-countries-are-for-or-against-chinas-xinjiang-policies/