«Если у вас есть глаза, это еще не значит, что вы можете видеть. Чтению картин надо уделять столько же внимания, сколько и чтению текстов». Питер Гринуэй. Документальный фильм «Рембрандт: Я обвиняю!»
Зайцы со вспоротыми животами, коровьи головы, мертвые лебеди и павлины, олени и другая дичь... Развалы охотничьих трофеев — всего лишь картинки с рынка, привычные для европейца XVII столетия. То, что казалось человеку XVII века прекрасным, достойным кисти мастера, сегодня вызывает противоположные чувства.
Мировоззрение человека изменилось за несколько веков. Декоративность, театральность, избыточность работ Снейдерса ассоциируется с картинами самого противоречивого режиссера ХХ столетия Питера Гринуэя. И тогда это уже не мясные лавки, а раскадровка его картины «Повар, вор, его жена и ее любовник» (1987 г.).
Гринуэй восхищался Франсом Снейдерсем, именно он вдохновил его на многие сюжеты в творчестве. В фильме «Живот архитектора» (1987) режиссёр цитирует картины фламандского художника «Овощная лавка», «Фруктовая лавка» и «Рыбная лавка» с изобилием еды на столах. В фильме «Книги Просперо» (1991) Гринуэй повторяет цветовую палитру произведений нидерландского живописца.
Во многих своих работах режиссёр-провокатор транслирует свое восторженное отношение к творчеству Франса Снейдерса и его барочным натюрмортам.
Франс Снейдерс был новатором фламандского барочного натюрморта. Он известен своим мастерством в передаче избыточности материального мира: в изображении охотничьих трофеев, разнообразной дичи, кухонь, рынков и торговых лавок.
Снейдерс был сыном владельца одной из крупнейших таверн города, известной пирами, которые растягивались на несколько дней. С детства он лицезрел во всех подробностях горы дичи, изображения которой позже обессмертили его имя. Франс был учеником Питера Брейгеля Младшего, дружил с братом учителя Яном Брейгелем Старшим, который открыл ему Италию и ее мастеров.
Каждое крупномасштабное полотно Снейдерса — это сюжет из большого кино его жизни. Поэтому в каждой картине сложная композиция, где натюрморт из фигур: человека, мертвой дичи, голодных котов и собак — имеет продуманную геометрическую основу, позволяющую зрителю охватить взглядом всю глубину пространства и множество реалистично выписанных деталей. Эту же грандиозную перспективу «лавки жизни» мы видим и в кинематографических полотнах Питера Гринуэя.
Главное для Франса Снейдерса в его полотнах — это апофеоз живой природы, ее щедрости и неувядаемой красоты. Сто лет назад искусствовед Владимир Левинсон-Лессинг в статье «Снейдерс и фламандский натюрморт» написал о живописи мастера: «апофеозы жизни в ее действенном начале, ее животной плотской сущности, гимны радостей органического бытия».
Питер Гринуэй на вопросы о его картинах, где много мертвой плоти, говорил: «В моих фильмах действительно часто возникают темы смерти и всеобщего распада, однако при этом они несут в себе атмосферу праздника. Это всегда воодушевляющее зрелище, насыщенное и жизнерадостное. И исполненное человеколюбия...».
Экспозицию дополняют произведения современников и последователей Франса Снейдерса.
Любуемся такими отталкивающими и такими притягательными полотнами Франса Снейдерса на выставке «Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века» в ГМИИ им. А. С. Пушкина до 26 января 2025 года и смотрим барочные и преступно красивые картины Питера Гринуэя, которые соединяют в себе страсть, человеческое тело, еду и театральное действо.
Фото предоставлены пресс-службой ГМИИ им. А. С. Пушкина.
