Грандиозный объем материала, собранного в новой книге Саши Кругосветова «Полёт саранчи», а также ее необычная структура оправдана темой романа. История революционеров-романтиков и заодно авантюристов, которые были участниками двух русских революций — 1917-го и 1991-го годов. Что объединяет их судьбы? Что символизирует «саранча» в названии книги? Наконец, насколько автобиографичен роман, в котором также речь о сотрудничестве главного героя с Борисом Березовским в период становления легендарного ЛогоВАЗа? Об этом и поговорили с автором
— В самом начале хотелось бы уточнить, можно ли отнести вашу новую книгу «Полёт саранчи» к жанру автофикшн? Кроме того, что это художественная проза, идущая параллельно документальной истории о Березовском и русских авантюристах начала ХХ века, вы ведь рассказываете о главном герое Сергее Турчине из 90-х в контексте своей собственной карьеры на ЛогоВАЗе?
— Сергей Турчин — вымышленный персонаж, у которого есть конкретный прототип, мой хороший товарищ, с которым мы вместе работали. История поступления Турчина в ЛогоВАЗ и работы в этой структуре практически совпадает с фактами моей биографии. Его впечатления о персонажах того времени и оценка происходящих событий также близки к авторским. Разве что сам Турчин — простите мне слабость — получился, пожалуй, белее и пушистей автора.
— Вы пишете, что могли бы озаглавить свою книгу по-разному: «Мертвые души 2», «Живые трупы», «Манкурты Золотых храмов», «Недолгий век зомби»… Но назвали ее «Полёт саранчи». Почему именно так? Саранча в данном случае — это кто?
— Саранча — новые русские, младореформаторы, авторитетные предприниматели, воры в законе, многие представители администрации, работавшие в смычке с криминалом, и прочий сор, вынесенный на поверхность водоворотом истории. Их предшественники времен Октябрьского переворота — разве они лучше этих из 90-х? А подтолкнул меня к выбору названия библейский образ: саранча — одна из казней египетских, теперь она была послана в Россию за грехи наши.
— Все авторы, знавшие Березовского, в своих биографических книгах, как правило, принижают его деловые достоинства. И ученый был неважный, и администратор никакой, и идеями лишь фонтанировал без особого успеха. Так ли это было на самом деле?
— Каким он был ученым, не знаю. Не знакомился с его научными работами, в том числе и потому, что не занимался многокритериальной оптимизацией. В книге привожу мнение его товарищей по ИПУ (Институт проблем управления). Что администратор никакой, подтверждаю. Но на успехи в бизнесе влияют многие свойства и грани личности, которыми Березовский (БАБ) обладал в полной мере. Умел подобрать сильных администраторов и финансистов в качестве своих замов и дать им необходимые полномочия. Был смелым, целеустремленным, полностью отдавался достижению выбранной цели, для него не было преград, в том числе, нравственного и морального толка. Идеями фонтанировал — подчас бредовыми. Легко отказывался от неверных решений, а выбрав удачное, седлал его и шел до конца. Отличался необыкновенной работоспособностью и умением заразить окружающих своим энтузиазмом. Несмотря на множество ошибок, ему немало удалось. Я не сомневаюсь, он стал знаковой фигурой 90-х — другое дело, с каким знаком.
— Опять-таки, вы пишете, что Березовский считал себя Казановой, Калиостро, пророком и сверхчеловеком в одном лице. Что в нем дремал яростный и неукротимый характер, а сам он не понимал до конца своих возможностей и будущей судьбы. Так какая же все-таки мистика помогла вашему герою? Какие высшие силы?
— Обратите внимание на то, что успеха в жизни часто добиваются именно маргиналы. Почему? Накопившиеся обиды, комплексы, неудачи — свои, иногда нескольких поколений предшественников, обостряют силы и инстинкты человека, делают его жестче и бескомпромиссней. При советской власти был обидный термин «лимитчица». Так вот, именно лимитчицы, как правило, многого добивались.
Эта книга — об авантюристах. Мне кажется, авантюристы, чаще всего, были выходцами из маргиналов. Как из скромного, невзрачного еврейского юноши вырос БАБ с его яростным и неукротимым характером — этому я посвятил немало страниц.
Сделано шуточное допущение, что БАБ был наполовину чертом, и, опираясь на разъяснения «Молота ведьм», я проанализировал историю его семьи и собственной жизни БАБа. Прошу прощения у его матери — безусловно, достойной женщины, — но я сделал литературное допущение и посмотрел, как получерт вел бы себя в условиях 90-х. Мысленный эксперимент дал неплохое совпадение с фактами жизни БАБа, особенно — на последнем его этапе. В какой-то момент БАБ осознал, что в нем живет черт, что его охраняют некие мистические силы, нравственные путы окончательно пали, наш герой по-настоящему раскрепостился и пустился во все тяжкие. Думаю, что чертик, живший в нем, по окончании земной миссии был отозван из командировки и, вернувшись в преисподнюю, получил высокие оценки. Ждем следующего воплощения. Оглянитесь по сторонам — возможно, он вновь среди нас.
— Насколько риторичен ваш вопрос в романе насчет советской науки? «Может, и не было никакой науки? — сомневаетесь вы. — Тратились государственные деньги, содержались институты, выпускались журналы, издавались книги… И тогда правильно, что всю эту лавочку прикрыли? Жизнь заставила. Прикрыли — и хорошо!»
— Напомню формулировки автора. В Советском Союзе была прекрасная прикладная и фундаментальная наука, давшая в отдельных вопросах выдающиеся результаты: космос, авиация, ядерная энергетика, вакцины, антибиотики. Мой герой Сергей Турчин занимался микроэлектроникой бортовых систем управления. В прикладной микроэлектронике в середине 80—х были неплохие результаты. Если есть интерес, посмотрите мой обзор «Между мифов и рифов» в "Литературной России".
Одновременно в Союзе вкладывалось много сил и средств в исследование цифровых систем управления и теорию автоматов. Журналы, публикации, специализированные институты (в том числе, ИПУ, рассадник разного толка «березовских»), кафедры в каждом вузе, вал диссертаций, конференции, программы. Теперь, по прошествии тридцати с лишним лет, можно с уверенностью сказать, что вся эта бурная деятельность никак не повлияла на развитие отечественной электроники, оказалась ненужной. В том числе и теоретические (в отличие от прикладных) работы автора.
Почему так получилось? Фантастическая инфантильность молодых ученых, некомпетентность и безответственность госчиновников от науки и система щедрых доплат за степень и научный стаж. Все руководители подразделений не только академических, но и прикладных НИИ и КБ стремились обзавестись ВАКовской корочкой, вот и плодилось неисчислимое количество лапутянских статей и диссертаций. А прикрыли совнауку не потому, что жизнь заставила. У команды Гайдара было стремление снести все, что было в стране, — рынок, якобы, сам решит. Не решил. С водой выплеснули ребенка, получив фантастическую деиндустриализацию страны. Какова сейчас ситуация в науке, судить не берусь, я не занимался научной работой с 1991 года.
— В стройном ряду, так сказать, предшественников, о которых речь в «параллельном» романе вашей книги — Троцкий, Парвус, Азеф — только Березовский и не занимался политикой. По крайней мере, политиком ваш герой не стал. Почему, как вы думаете? Ведь все материальные предпосылки для этого имелись…
— Не могу с вами согласиться. БАБ повлиял на многие политические процессы того времени — был инициатором и одним из центров принятия решения во время президентских выборов 96 года, ему принадлежала идея создания «Единой России», существенно повлиял на противостояние единороссов с ОВР Лужкова-Примакова, был одним из тех, кто повлиял на выбор фигуры преемника, был депутатом Думы, оказал огромное влияние на ход чеченских войн, был инициатором союзничества с Лебедем, одним из соучредителей «Либеральной России», лоббировал назначение и снятие руководителей важнейших постов в правительстве России, много занимался продвижением Беларуси в Европу, содействовал оранжевым революциям в Украине и Киргизии, был в Лондоне центром притяжения оппозиционеров различного толка и так далее.
— В книге немало городской мистики и метафизики, легенд и апокрифов, особенно когда вы рассказываете о Петербурге девяностых. Например, не в подвале ли магазина на Кавалергардской, где ЛогоВАЗ открыл магазин подарков, жил Кент, герой вашего предыдущего романа «Счастье Кандида»? Насколько топография истории о Березовском совпадает с реальными местами, где все происходило?
— Относительно подвала Кента и расположения первого офиса питерского ЛогоВАЗа — вы абсолютно правы. В «Саранче» все действия происходят с точной адресной привязкой — офисы и станции ЛогоВАЗа, офис «Батик—эскорта», мрачный дом с надписью «Мир входящему», «крысятник» на площади Пролетарской диктатуры, ресторан «Тихая жизнь», знаковые и злачные места Петербурга, резиденция К-5, «Дом приемов» в Москве…
В романе «Счастье Кандида» тоже точные географические привязки, вплоть до перекрестка трасс, где девушки отлавливали дальнобойщиков. Есть и пересечения этих двух романов: Турчин арендовал в Комарово домики госдач — рядом с ними известная «Будка», в которой жил Митрополитов из «Счастья Кандида», а неподалеку — изобретатель и музыкант Шародей; сектантская церковь на Боровой, где состоялась свадьба Кента. Лучше всего, думаю, мистика Петербурга с привязкой к карте мне удалась в «Клетке» и в детской книге «Туманные истории».
Саша Кругосветов. Полет саранчи. — М.: АСТ, 2023. — 960 с. — (Городская проза).
Приобрести книгу можно по ссылке.