В любой непонятной ситуации — ехать в Питер. Это правило работает всегда. Да, знаю, что есть люди, которые не любят северную столицу, как есть и те, кто не любят Малера и Верди, но простим им это.

Из сумрачной Москвы я отправилась в Петербург за солнцем, хотя говорят, что там оно пропадает на зиму как в Норильске. Помню, как приехала как-то в декабре на монтаж выставки Сесила Битона в Эрмитаж. Было холодно, но так солнечно. Путь шел через зеленые газоны Марсова поля, кофе с молоком и шоколадную бабку в «Савив», чтобы прямо через дворы Капеллы пройти на Дворцовую и окунуться в мир «святого искусства».  

Удивительно, что тут люди не завтракают по-московски, то есть широко, долго, размашисто и с удовольствием. Это совершенно европейский вариант круассана и кофе почти бегом. Питер ведь не про завтраки, скорее аперитивы, ужины и дижестивы. Так что москвичам, которые не завтракают в гостинице, приходится непросто. Раньше был «Рубинштейн», неоригинально располагавшийся на Рубинштейна, «Савив» и «Мечтатели». Столики там бронировали аккуратно и заранее, потому как мест больше и не было. В этот оплот Московской цивилизации я добавлю «Арку», что рядом с «Савив», «Наковальню» и «Кококо» в Новой Голландии.

Далее каждый, добравшийся до Петербурга москвич, пытается с остервенением окультуриться, поэтому ноги несут его в Эрмитаж (где скрепы), в Манеж (где хорошо), на Севкабель (где хипстеры). Для самых отчаянных есть Петергоф, который уж два года как покинули китайцы. Я же иду на «Уделку». 

Удельный рынок — это целый новый мир, полный советских елочных игрушек, кузнецовского фарфора, антиквариата разных мастей и мельхиоровых подсвечников. В общем, рай! Если вам повезет, то вы попадете на экскурсию Юрия Молодковца, главного фотографа Эрмитажа, художника и поэта. «Сюда я прихожу, прежде всего, как фотограф, снимая гениальные натюрморты, которые выложили продавцы, не подозревая, что создают искусство. А я всего лишь их нахожу, фиксирую и показываю миру», — говорит Юра.

Он, кажется, знает всех продавцов, уверенно проходится по рядам, осматривает алюминиевого Ленина, находит авторские стеклянные графины, как те, что хранятся в музее, вспоминает художников ЛФЗ и анекдоты Екатерининских времен, «учит видеть Красоту и Гармонию, находить «шедевры» и Настоящее Искусство». А ведь видеть красоту в потерянном и сходящем с ума мире — ценный навык. И вот мы довольные, продрогшие, с добычей возвращаемся на большую землю. Мне достались в этот раз прекрасные стеклянные рюмки 70-х, шпиль для елки и игрушка Чунга-Чанга. 

Лучше всего отогреваться в Фонарных банях, открытых не так давно после реставрации. Это тот случай, когда любовь и нежность к Сандунам побеждены эстетством в высшей степени и, не побоюсь сказать, снобизмом. Бани эти идеальные. Ходишь, как будто готовишься к фотосессии, только до идеального интерьера сам не дотягиваешь никак. Но очень красиво и пар знатный. 

Говоря, что Петербург — культурная столица, нельзя забыть, что это — культура еды и питья в первую очередь. И если кто-то говорит о высокой Парижской кухне, о ресторанах Дубая или Нью-Йорка с придыханием, то я уверенно отвечу: «Не верю». Нет ничего лучше кухни Петербурга по качеству, изысканности, открытости, новаторству и оригинальности, а главное, что очень по-французски, концепции «клиент всегда неправ». 

Уверена, что многие согласятся, уверена, что многие не согласятся, уверена, что у каждого петербуржца есть свои любимчики в городе, как и у москвичей. Я дам свой короткий список, который заставляет умиляться мое сердце. 

Для обеда, то есть бегом и погнали. Книжный «Подписные издания» — тут кофе, булочки, что-то минимальное, включая вино и море книг, которые насыщают ничуть не хуже долмы в Лагидзе. Meal на обед и ужин. Радость от хлеба, «гребешков и корешков» и цветной капусты. Надо сказать, что вся Кирочная и окрестности стали кулинарной Меккой с появления Duo. Он так же прекрасен и оказал такое влияние на кулинарный Петербург, как Парк Горького на Москву в целом. Поэтому простим им маленькое количество столиков и запись за несколько недель — оно того стоит (макароны с бычьими хвостами и гребешки с гречей!). Одна из соседних радостей — Аннекирхе, где проводят замечательные выставки и концерты. 

Если с Duо не получилось, то можно попробовать ворваться в их «большой» филиал на Рубинштейна — Duo Asia. Он хорош, дим самы — бомба. Я не буду писать про Рубинштейна, ибо писано и без меня, но два бара, поразивших меня в самое сердце: Orthodox с коктейлями по мотивам русской литературы («Братья Карамазовы», «Лес», «Три сестры») и AD («Анонимное общество усердных дегустаторов»), где на входе тебе дают квиточек с матрицей, куда бармен ставит зарубки в соответствующую клеточку за каждый напиток. 

Также не могу промолчать, что лучшие макароны (ибо это святое) есть в трех местах: Salone Pasta Bar (обязательно на Фонтанке), Bertulla и Little Italy у Этнографического музея. Там же прекрасный Tiger Lily c конкурирующими дим самами Duo. Тут хочу сделать паузу, потому как захлебываюсь. В этой гастрономической гонке спасают музеи — на них можно отвлечься и гулять по экспозициям без риска сожрать что-то еще.

Этнографический музей сродни Кунсткамере, то есть немного пыльный. Вместе с ней и музеем Суворова — это были первые музеи Санкт-Петербурга, спроектированным по всем канонам. Этакая антропологическая роскошь. В Этнографическом есть роскошный мраморный зал, возвещающий о победе добра над злом, скорее всего. Но этот алтарь — не главное сокровище. Оно таится в старой экспозиции. Конечно же, это платья и костюмы, кокошники и кружева. Гуляя по галереям, ты видишь все народы империи: русские, украинцы, белорусы сменяются северными народами, дальше вступает Кавказ, евреи, якуты, татары, узбеки и эвенки. Я обожаю гулять по этим залам и каждый раз нахожу что-то новое. 

Рядом с Этнографическим музеем обосновался Русский. Удивительное место с уникальной коллекцией и ужасной экспозицией. Во-первых, сам вход. Эта удивительная советская привычка заколачивать парадную и входить через кусты. Зачем? Комплекс кухарки, очевидно. Во-вторых, экспозиция, путаная, без навигации, с ужасающим светом, где вещи выставлены как опилки. Но если абстрагироваться от этого, то можно гулять, наслаждаясь Коровиным, Врубелем, Гончаровой, да много кем… что уж.

Недалеко — Манеж — оплот выставочной деятельности культурной столицы. Тут хорошо все, плохо только сейчас. Замечательная выставка о русском балете превратила этот зал в выставку то ли в энциклопедию архитектурных деталей, то ли в каталог «доступного» дизайна. Чтобы прийти в себя после такого разочарования можно отправиться на Севкабель, где только открылась новая институция в — Стрит-арт хранение. «Проект призван собрать не только самую большую коллекцию работ художников «уличной волны», но и создать условия для научных изысканий уличного искусства семи городов нашей Родины», — говорит куратор Алина Зоря.

Тут же рядом масса лавочек (снова) с едой. В ход идут крабовые кебабы, брецели, и отличный кофе в Most и много всего еще. В моем улове: свечи с ароматом пиона, крафтовые духи со смородиной и вонючка для дома. Но я держалась как могла.

На ужин и в завершение дня, Birch (здесь запись за пару месяцев, но иногда можно дерзко вписаться день в день, если отменили бронь) с Chef’s table. Это был один из лучших ужинов в моей жизни. Я серьезно. Особенно после дижестив в Tagliatella, где фонтан из негрони настраивает на тот самый культурный, питерский лад.