В течение всего моего взросления до недавнего времени во всех языках, которые я знаю, меня сопровождало неприятное чувство, когда я слышала слово «женщина». Дело еще более усугублялось, когда я должна была применить это слово к себе. В этом случае я вообще содрогалась до моих невозможностей. До 2009 года я жила с этим словом в одном пространстве, оно светило странноватым светом над моими горизонтами и навлекало на меня неспокойное чувство. Что-то мне в нем совсем не соответствовало и мне было не по дороге с этим словом. Я не понимала точно, что же не так, и не умела облечь в слова это неясное чувство. Пока в один прекрасный день я не натолкнулась на мысль, что коли мы происходим и становимся в слове, вот как раз из этого слова я должна переехать. Мое становление и то, что происходит во мне ежедневно, не идут в паре с таким Солнышком. Я решила провести мысленный эксперимент, который должен был продолжаться по крайней мере десятилетие и переехать из слова, в котором в течение долгого времени было заключено сознание «слабого пола». В «Женщине» сосредоточилось слишком много значений, которые воздействуя на себя в течение долгого времени, создали грязный сплав смыслов, никак не относящихся к моей интуиции, что такое на самом деле женщина и как оно не примыкает к слову «Женщина» в современном понимании. В такой неясности, грязи и неволе я жить не буду. Решено – сделано. Я переезжаю. Но в чертоги какого слова? Может выражения?

Я начала думать. Самый основной логический элемент, заключенный в этом слове – это, конечно, человек. Представители и слабого пола, и сильного являются «человеками». Слабый и сильные полы в этом одном слове встречаются, в этом конкретном слове между ними переброшен мост, объединяющий обе части человечества. Кроме того – нет, нет, прежде всего – в этом слове заключено значение – человечность. Поэтому, имея в виду мою человечность и общий знаменатель, объединяющий мускулистую и безмускульную части человечества, я пришла к выводу, что это первое важное слово ваяемого мною выражения. В последующей части рассуждений я пришла к мнению, что мне нужно какое-нибудь до боли нейтральное выражение. Оно должно указывать на мой пол таким образом, чтобы нейтральность нового выражения во время сравнения со значениями, заключенными в слове-шкатулке «женщина», проливала ясный свет на все неясности своего предшественника. Кроме этого мне подумалось, что также нужен мощный перформативный заряд в дальнейшей части выражения. Обычные слова человека более-менее затрагивают и открывают пространство, когда в нем что-то начинает происходить. Слова же, имеющие большой перформативный заряд, стократно влияют на сферу, где происходят осознанные и неосознанные действия в человеке. (Перформативность, допустим, проявляется, когда мама во время взросления ребенка часто повторяет ему, что он ни на что не годен. Такие слова в устах матери могут привести к тому, что ребенок во взрослой жизни всерьез может стать негодной личностью). И такой заряд может обеспечить сакральный текст. Мой взгляд упал на Книгу Бытия о происхождении разных родов и видов. Я сразу почувствовала себя на одной волне со словом «Род». И пришла к мнению, что о да – я «человек рода женского» - нейтрально. Отныне это выражение будет моей обителью, будет светить вовсю над моими горизонтами. Если мои мысли о себе заблудятся, я буду свою волю направлять к первому слову – к человеку, если не буду знать, что нехорошего проявляется в «женщине», нейтральность, перформативная сила и сакральность возвратят меня в действительность из области моих сомнений.

И осталось сделать главный шаг – мои чувства, мысли, духовность и первичную интуицию выселить из истории предшественника и вселить в новое выражение в течение одного десятилетия. Передо мной распростирались 3653 дня, пустыня этих дней, которые я хотела провести в одиночестве и в укрытии, не раскрывая моего эксперимента для чистоты его протекания.

Что я вывела из этой нейтральной чистоты?

Прохождение через долину женственности припоминает мне переход через Красное море израильтян между двумя стенами воды. На одной стороне волн громоздятся женщины, которые в погоне за красотой становятся все более идентичными, их лица ненатурально натянуты на череп, в их губы и щеки вколоты озерочки ботокса, которые также плещутся в их грудях и ягодицах. Накрашенные в нескончаемость, поскольку косметика им обеспечивает уверенность в себе. Если их увековечить без косметики, они отстраняются с каким-то стыдом и как будто скукоживаются перед объективом. Куда не посмотришь, женщины изгибаются в неких соблазнительных позах с инфернальным взглядом глаз. Зачастую место двух глаз сейчас заняли две накаченные ягодицы. Там, где раньше была стыдливость, в наши времена абсолютное отсутствие стыда собирает бурные аплодисменты.

Отождествление себя с таким образом вызывает во мне тошноту. Это чрезвычайное подчеркивание сексуальности на собственном лице, теле, попе, уверенность в себе приобретаемая через макияж, нарастающая вульгарность фотографий – как можно себя относить к такой женственности?!

На другой стороне волн высятся женщины, которые отрицают само существование женственности. Быть женщиной для них отмечено чувством того, что они хуже мужчин. Не умея справиться с «женским качеством ощущения себя», они уничтожают это качество. И выбирают телесное решение, которое по их мнению получше, грубо говоря, меняют пол на мужской. В стремлении избежать своей женственности они могут перелопатить все тело, пройти суровое гормональное испытание, коротко стригут волосы, избавляются от грудей, в крайнем случае, стремятся прицепить себе мужской половой орган. Как, в свою очередь, себя относить к такому мерцающе-эскапистскому варианту проживания своей женской сущности?  

Таким образом, на странной волне с одной стороны женщины постоянно меняют свою поверхность в стремлении к максимальной красоте, а на еще более странной волне, с другой стороны, женщины в стремлении убежать от своей сущности изменяют то, что основополагает женское тело. Первые могут перелопатить всю поверхность женского тела, вторые идут ва-банк и перелопачивают женские половые признаки.  

Вероятно, что если бы прибыли пришельцы и оказалось бы, что они лучше мужчин, женщины с верхушек второй волны сразу же решили бы максимально быть похожими на пришельцев. Я могу себе представить, как бы эпически они искромсали свои половые органы. Ой-ой-ой, какие цветочочки бы выросли! 

Но с вероятностью на все двести процентов, если бы женщины на Западе родились бы и выросли в стране с мусульманскими традициями – так как я – и на своих нежных телах испытали бы физическое насилие и мерзкое поведение со стороны мужчин, это самое мужское тело вообще и совсем не было бы для них желанным местом для уподобления. Женщины на Западе испытывают в большинстве случаев только психологическое насилие, которое не очень умеют выявить (но об этом в следующем тексте).

Главной ставкой этих менее рискованных или более опасных телесных изменений с хирургическим вмешательством является обретение женщиной уверенности в себе. Именно здесь мне помогает выражение «человек рода женского». По-видимому, чтобы почувствовать себя хорошо и уверенно в своей человеческой сущности, обрамленной женскостью, человек рода женского должна из своего тела что-то маленькое или большое оттяпать и принести в жертву на алтари мужского внимания? Это очень слабый способ мышления и проживания своей женской сущности. В том, что я являюсь человеком, уже заключена полнота моей человечности - моя уверенность в себе должна проистекать из этой полноты. 

Стремление к красоте, к уверенности в себе через постоянные и даже очень радикальные изменения приводит к тому, что в выражении «человек рода женского» вторая часть, то есть «рода женского», зачастую остается на расстоянии 300 тысяч километров от первой составной части «человек». И так «рода женского» вращается вокруг «человека», но дойти до этого солнца не может, из-за красоты и чувства ущербности женского тела не в состоянии приблизиться к человеку в себе.

Когда я перехожу через эту долину женственности как через Красное море, я обращаюсь к Богу с просьбой, чтобы меня не залили волны моды изменения поверхности моего женского тела в угоду мужского взгляда. И чтобы меня не затопили волны на моду изменения женских половых признаков в мнимом рассуждении, что мужское воплощение лучше, чем женское. Чтобы я сохранила тело, которое мне дано во время рождения, от ненужный изменений, чтобы свою сущность умела изучать и проживать спокойным образом без неимоверных внешних восторгов и переменческих преувеличений. Чтобы в минуту смерти я встретилась с Богом и передала ему мою женскую природу в таком состоянии, в каком получила при рождении как жизненную загадку.

Продолжение наступит.