Я помню, как в детстве очень любила рыться в бабушкиных шкатулках с украшениями. Это было как драконья пещера, такие «богатства», и у каждой вещи своя история, что-то из Индии, что-то из Австралии… Наверное, поэтому в последующей жизни я собрала свою драконью пещеру, где могу четко назвать автора каждой мастеровой вещи или провенанс чего-то винтажного или антикварного. У меня совершенно нет ни бижутерии, ни классической «ювелирки с брильянтами», зато есть свой собственный маленький музей ДПИ.:) И, как в любом хорошем музее, каждый экспонат живет своей собственной жизнью, рассказывает свою историю и несет свою зачастую очень нагруженную энергетику.
Вот например — кольчужный койф из хирургической стали, сделан мастерами бренда SirinBird (на самом деле бренд занимается в основном шелковыми платками, но есть и такие безумные аксессуары). Он очень хорошо центрированный и удобный, и его можно носить в обычной жизни, когда с утра встал в настроении «жечь древлян».
Уникальная штука, один из центральных экспонатов моего «музея». Ювелир Семен Старов как-то сделал выставочную серию колец-кастетов в разных формах кокошников и назвал их именами русских сказочных царевен — Лягушка, Варвара-краса, Моревна, Несмеяна и так далее. Основой для кокошников Семен взял кусочки старинного кружева, унаследованного от бабушки, погрузил их в раствор для гальваники, и получилось вот такое колдовство. У моего кольца, кроме довольно воинственной формы кокошника, есть еще и подвес из речного жемчуга, который при движении руки очень ASMR-но шуршит.
А вот антиквариат — пояс из серебряных пластин, купленный мною двадцать лет назад в Тбилиси за огромную по тем временам сумму в триста лари. Это Северный Кавказ, точный провенанс установить сложно. Но интересно то, что сейчас подобные изделия весь мир знает как «бедуинское серебро», потому что в XVII веке целые династии армянских золотых дел мастеров переселились на Ближний Восток, тот регион, который мы сейчас знаем как Иорданию, и принесли с собой свое умение и традиции. Культурная апроприация здоровых людей, так сказать.
(На руке, извините, обычный Эрмес, как исключение из правил).
Колье «про русскую жизнь». Это стекло! Петербургская мастерица Ирина Сергеева умеет делать из стекла, кажется, все — хочешь, цветы, хочешь, черта в ступе, а хочешь, маринованные огурцы. У Иры все эти огурцы, чесноки и подплесневевшие бородинские корочки были коллекцией булавок, но я попросила собрать их в колье.
Московский мастеровой бренд «Онега» долгое время занимался ювелирными изделиями из серебра и золота, пока в прошлом году очень сильно не усложнилась налоговая система для ювелиров, и они не приняли решение перейти на более дешевое сырье. Но пока происходил этот непростой процесс, ребята успели наладить производство шикарных платков. И вот тут у нас платок с веселыми владимиро-суздальскими львами, грифонами и симургами, а на нем — онеговская же тяжелая серебряная гривна с теми же персонажами.
Кольчужный кошелек — бабушкино наследство. Точный провенанс неизвестен, но такие штучки были очень популярны в «ревущих двадцатых». Одно время я носила его как кулон на длинной цепочке, а сейчас решила последовать модной тенденции и прикрепить к сумке как подвес. У меня есть сумка Dior «Жанна» с кольчужной отделкой, тоже, считай, уже винтаж — вот надо этих ребят подружить.
Белая Хтонь, черная Ведьма и золотой Мир — это все моносерьги того же бренда «Онега», где соответствующие слова выложены стилизованными древнерусскими буквицами. Их можно носить по прямому назначению с маленькой пусетой в другом ухе, а можно комбинировать — справа Ведьма, слева Хтонь.
Оргстекло, он же плексиглас — очень странный материал, никто бы не подумал, что его можно использовать для ювелирных изделий, а Ирина Латкина это умеет. Тут у нас есть всякие цветы деревянные и латунные, есть кораблик из гальки и еще один древнерусский добрый лев. Как можно догадаться, я люблю львов.
У меня часто так бывает, что я собираю тематический мешочек украшений для какой-то поездки, и они потом некоторое время там так и хранятся. Вот это мешок про бирюзу и кораллы. Длинную бирюзовую нитку, браслет и колье с туарегским крестом-эферуаном мне собрали ребята из TrueTreasures, еще один браслет с древнегрузинской бараньей головой сделала художница из Тбилиси Лиля Ромашка, а примкнувшие сюда эмалевые серьги по мотивам восточных ковров создала Анастасия Дроздовская. Ну а длинную коралловую нитку я с раннего детства помнила на шее у бабушки.
Как можно видеть, я очень люблю синие самоцветы, и у меня есть для них отдельный мешочек. Тут вот крупные бруски лазурита и среди них серебряный кулон с изображением пустоты(!), нитка сырых сапфиров с барабанчиком и нитка танзанитов с китовым хвостом, это все TrueTreasures. А лазуритовый браслет со грузинским львом (опять лев) и серьги с оленями — конечно, Лиля из Тбилиси.
В историческом музее Джанашия в Тбилиси есть целый отдел, посвященный раскопу в Ахалцихе, и там невероятные украшения, состоящие из бараньих голов, как на браслете выше, оленей, коней и даже летучих мышей. И вот Лиля делает из реплик этих музейных зверей украшения, собирая их вместе с натуральными самоцветами, кораллами и деревяшками, повинуясь принципами литотерапии, йоги и, конечно, вдохновению. И получается, что внутри одного колье работают, скажем, кварцы, яшмы, рудракши и тяни-толкай.
Я вообще испытываю связанный трепет перед мастерами, работающими с огнем, будь то керамисты, эмальеры или стеклодувы. Особенно стеклодувы меня завораживают, у них же открытый огонь! Тут у нас бусы Анны Воскресенской, все сборки существуют в одном экземпляре, потому что, как истинно волшебное существо, повторяться Настя неспособна. Где-то в стекло добавлено серебро, золото, где-то вовсе палладий, будто эти бусы свалились из космоса. Зеленые бусины — это вообще вальдгласс, переплавленные во время карантинов винные бутылки! А патинированные бусы в нижнем углу — это копии археологических находок, что-то из Междуречья, что-то из скифских степей.
Ну и — стекло к стеклу — сумка с витражом от Марии Андреевой. Мне в ней нравится все, она такая «дочь болотного царя» — и сама идея витража а ля Рене Макинтош, и мрачные ландыши, и форма армейской фляги с соответствующим цветом.
Начнем с черных серебряных колечек — их бабушка когда-то купила в Индии для себя и мамы, ну а теперь оба ношу я. Такой стиль — черненое серебро со вставками из белого — зовется «бидри», и сейчас уже не производится, насколько я понимаю.
Браслет с серыми кошками — это эмаль по металлу, вещь, которую я ношу вообще почти постоянно. У меня была серая кошка, госпожа Мистикусь, и вот эти кошачьи лица на браслете очень на нее похожи.
Колье сделала Марианна Михайлова. Но я здесь, конечно, вижу бенинскую бронзу, хотя бы и в форме черного дерева. Еще в сборке есть обсидианы, лава и гранаты.
Мастерство эмальера — это что-то отдельное, как он мазюкает эту эмаль тонюсеньким шпателем между перегородочками, а потом с замиранием сердца ждет, что же увидит в итоге, когда наутро откроет печь. Кольца из мастерской моих друзей LOM History — одновременно и историческая реконструкция, и совершенно современные украшения, причем я их вот так и ношу всех вместе, по принципу «все лучшее сразу».
Светлана Каменева — воплощение высокого безумия в ювелирном мире. Света из принципа делает только серьги, почти никогда не повторяется, и вот эта вот вся тончайшая чеканка сделана ее руками. Тоже, конечно, любимый экспонат «музея».
Внезапно — войлок. Когда-то в женевском аэропорту я купила такие кольца, эдельвейс и горечавку, работы местной художницы. Привезла в Москву, показала коллегам, с которыми в тот момент у нас был модный проект Mitzi Dupree, и мы по образу и подобию наваляли еще маков, ирисов и анюток.
Сценические наушники — это, наверное, главная позиция в моем гастрольном чемодане. Они делаются по индивидуальным восковым слепкам, то есть по ошибке чужие уши ты надеть не сможешь, они просто в ухо не войдут. Можно выбирать модель, количество драйверов, цвет и отделку. У нас в группе у мальчиков все черные или белые, но у меня — мятные с золотыми логотипами, так что они тоже, считай, входят в набор концертных аксессуаров.
Кошачьи уши из хризолитов сделала мне Женя Злотарь (Moondome). Вообще она делает диадемы, а я попросила сначала уши, а потом и вовсе рога. Зачем диадема, когда можно уши?)
Огненный опал. Это кольцо привез дедушка бабушке из Австралии, и оно было в ее драконьей шкатулке для меня просто Граалем, так меня завораживали эти огненные блики внутри тихого серо-голубого камушка. Теперь этот огонь всегда со мной.
Шкатулочка для мелких украшений, которую когда-то подарила мне подруга-ювелир из Рамаллы (да, Рамаллы, я много раз была в Палестине). Все тоненькие колечки с бусинами, колечко-котик и кулоны на тонких золотых цепочках — это работы Салам.
А еще тут лежит мала из мелких «невзрачных серых камушков», то есть эфиопских огненных опалов, которые под нужным освещением вспыхивают тем же пламенем, что и глаз дракона на обложке моего паспорта.
