В конце апреля — начале мая в Венгерской государственной Опере состоялись премьерные показы «Бориса Годунова» Модеста Мусоргского под управлением дирижера Алана Бурибаева. Опера о власти, муках совести и страхе перед призраками была исполнена в Будапеште в оригинале, на русском языке. Спектакль поставлен в рамках «Славянского сезона 2023/24», в программу которого включены сорок произведений русских, чешских, польских и других композиторов.
«Борис Годунов» — третья российская опера в этом сезоне. Также в репертуар театра вошли «Пиковая дама» П. И. Чайковского, «Война и мир» С. С. Прокофьева.
Выбор «Бориса Годунова» неудивителен. Это, пожалуй, главная историческая драма о том, как развивается в России борьба за власть в переходное, «смутное» время. Известно, что А. С. Пушкин был крайне доволен своим текстом, и фраза «Ай да Пушкин, ай да сукин сын» была сказана поэтом именно после того, как он написал «Бориса Годунова».
Модест Мусоргский создал два варианта оперы. В изначальной версии 1869 года любовная линия между Лжедмитрием I и Мариной Мнишек отсутствовала, как и финал с народным восстанием под Кромами. Эти картины появились в редакции 1872 года, поскольку Театральный комитет отказывался принимать оперу к постановке. Известны еще несколько редакций: две Н. А. Римского-Корсакова, а также редакция П. А. Ламма — Б. В. Асафьева и оркестровка Д. Д. Шостаковича. Венгерский государственный оперный театр поставил оригинальную версию Мусоргского 1869 года, которая, будучи более сжатой, проникнута психологизмом и особым вниманием к внутреннему миру Бориса Годунова.
Неожиданно, но венгерский «Борис Годунов» вовсе не историческая драма о событиях конца XVI века, а остросюжетный триллер с элементами хоррора. В начале спектакля на экране — короткий черно-белый фильм о гибели царевича Дмитрия. Одет мальчик и люди его окружающие по моде скорее конца XIX, но никак не конца XVI века. Далее вопреки ожиданию вместо Пристава на сцене появляются чекисты в кожаных плащах. За ними следует разношерстная масса народа — кто-то в сарафанах, а кто-то в костюмах стиляг 1950-х. Из черных портфелей чекисты раздают народу банкноты, часть которых без угрызений совести делят меж собой. Народ — хор спектакля, сформированный из мужчин, женщин и детей, неоднократно молит Бориса Годунова воцариться. Конечно, тому ничего не остается, как принять власть и мучиться, после ее обретения.
Режиссер постановки — Андраш Алмаши-Тот смешивает несколько исторических периодов, представляя персонажей бессмертной пьесы А. С. Пушкина как архетипические образы, существующие вне времени и пространства. Пимен (Андраш Палерди) скорее похож на ученого-историка. Мудрый старец не носит рясу и пишет свою летопись на ноутбуке. Демонический Варлаам (Алексей Кулагин) поет в караоке на границе с Литвой знаменитую арию «Как во городе было во Казани». Царевич Федор (Лаура Тополански) в сереньком костюмчике «тройка» играет с живой крысой. Иногда он пускает ее гулять по вольеру, в который помещена игрушечная копия собора Василия Блаженного.
Сценографическое решение спектакля — это попытка показать истерзанность территории, пережившей не одно смутное время. Предметы из разных эпох, сваленные в кучу мусора в келье уставшего от анализа событий Пимена, становятся благодатной почвой для дремлющего на них будущего самозванца Гришки Отрепьева (Ботонд Одор). Все, что произошло, остается в истории и тлеет, превращаясь в удобрение для новых вариаций минувших событий.
Хоррор в версии Алмаши-Тота связан с проникновением инфернального в реальный мир. Зацикленные черно-белые кадры с маленьким умершим Дмитрием, который бегает с мячиком вверх-вниз по лестнице, пугают неестественностью происходящего. Они предваряют ужас от того момента, когда мячик сам по себе прыгнет в руки Григория Отрепьева, слушающего печальный рассказ Пимена о убиенном царевиче. Мячик в постановке становится символом власти, которой так хочется обладать, но которая в любой момент может выпрыгнуть из рук.
На сцене — мир, где все врут ради собственной выгоды: Шуйский, Годунов и даже Юродивый. Фигура последнего получает интересную интерпретацию. Роль исполняет Ботонд Одор, играющий одновременно Григория Отрепьева. Самозванец может быть юродивым, как и юродивый может быть самозванцем. Персонаж добровольно раздает монетки детям, после чего сам их втихаря душит. «Мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича…», — шепотом молит царя Юродивый, и Годунов постепенно теряет рассудок. Кровавое дитя все чаще появляется перед его взором... Сколько «чур» не кричи, не исчезнет, а будет смотреть, чего-то ожидая.
Достигнув высшей власти, царь не находит счастья. Габор Бретц воплощает Бориса не столько как тирана, сколько как любящего и неудачливого отца, переживающего за судьбу своих детей. Для него это не только Ксения (Андреа Брассой-Йёрёш) и Федор, но и русский народ. Все беды, которые происходят: смерть жениха дочери, голод в стране, он считает наказанием за свое преступление — убийство царевича Дмитрия.
Власть Бориса призрачная: царь ни на что не может реально повлиять, хотя и стоит во главе государства. Словно крыса сына Федора Годунов становится заложником Кремля, только настоящего, а не игрушечного. Борис оказывается загнанным в угол: он страдает и от интриг бояр, в особенности лукавого Василия Шуйского (Иштван Ковачхази), и от тех призраков, которыми наполнен Кремль. Прервавшийся род Рюриковичей не покинул царские комнаты: он с ненавистью взирает на род Годуновых, поселившийся в них. Борис чувствует присутствие умерших и с каждым днем все сильнее терзается виной за свое преступление.
Нет покоя тому, кто принял власть. Нет спасения для того, кто получил ее кровавым путем. Постановка заканчивается на арии Годунова «Прощай, мой сын!» — отец передает Федору престол, и нагловатому юноше становится уже не до смеха. Борис отчаянно надеется, что его наследника не будут мучить призраки. Между тем именно они по прежнему обладают властью. Мертвые члены царской семьи зовут Годунова в бездну, и он сдается им. Он встречает маленького убиенного Дмитрия, и тот продолжает преследовать своего убийцу за кулисами его жизни. Занавес падает, чтобы открыться вновь.
Фотографии предоставлены Венгерской государственной Оперой, автор фотографий — Вальтер Берец.
All photos ©Valter Berecz / Hungarian State Opera.