В далеком северном городе двое крепких мужчин скучали в салоне неприметного тонированного автомобиля. Машина была припаркована возле роскошного Спа-центра. Вечерело, но небо оставалось светлым, как днем, что не совсем их устраивало. Тот, что сидел за рулём пристально с беспокойством посмотрел на небо, потом на выход из центра и произнес сиплым от долгого молчания голосом:
- Что-то долго его нет.
Второй мужчина потянулся, чтобы размять затекшие ноги, и сказал:
- Может, заметил слежку?
Первый выдвинул версию:
- А может, с бабой задержался.
Напарник тоже посмотрел на небо через лобовое стекло:
- Светло как. Тут, вообще не темнеет?
- Значит, белые ночи есть не только в Питере.
Второй, подумав, ответил:
- Больше не буду брать заказы летом в этом городе. И в Питере тоже.
Водитель напомнил:
- Вообще-то, нас Борчуган попросил.
Напарник ответил со вздохом:
- Да, не откажешь...
С мужчины за рулем мгновенно слетела сонливость:
- Кажется, идет.
Второй с готовностью ответил:
- Вижу.
Через окно автомобиля они увидели, как Иосиф Либерман вышел из помещения Спа-центра под руку с элегантной дамой предбальзаковского возраста.
Водитель сказал:
- Я же говорил, что с бабой.
Второй мужчина ответил разочаровано:
- Теперь ждать, когда он с ней нагуляется.
Напарник ответил уверенно:
- Дождемся. Лишь бы он у нее не остался.
Автомобиль тронулся с места и потихоньку поехал следом за красивой парой.
Через несколько часов, когда время уже было ночным, не совсем уверенным шагом, озираясь по сторонам, Йосиф Либерман возвращался домой. Улица была настолько узкой, что два автомобиля с трудом могли на ней разъехаться. Четырехэтажные кирпичные дома сменялись небольшими пустынными скверами. Йосик был здесь впервые и чувствовал себя неуверенно, к тому же в последнее время его не отпускала какая-то неясная тревога.... Он свернул в ближайший сквер, чтобы сократить путь. И мужчина, следующий за ним бесшумным кошачьим шагом, ускорился.
Внезапно, узконосый ботинок Либермана оказался в воде, наступив в грязную лужу, незаметную в глубокой тени дерева. Йосик чертыхнулся, достал чистый носовой платок и, нагнувшись, начал оттирать грязь с дорогого ботинка.
Удар ножом в бок, стал для него полной неожиданностью. Он охнул, схватился одной рукой за место удара, отшатнулся назад, где две крепкие руки схватили его и крепко зажали рот. Сипловатый низкий голос произнес на ухо интимно:
- Тебе привет с юга.
У Йосика остановилось сердце. А голос продолжал:
- Думал затеряться у черта на куличках?
Либерман стоял растеряно, не в силах пошевелиться. Он начал догадываться в чем дело.
- Думаешь, можно так, запросто, обидеть уважаемого человека?
Йосиф понял, что происходит.
Голос с презрением добавил:
- Ценитель живописи!
Эта фраза полностью прояснила ситуацию. Либерман осознал, что его жизни пришел конец. Он поднял глаза к небу, надеясь на помощь высших сил.
К его огромному удивлению, они не заставили себя ждать. Фары проезжающего автомобиля вдруг ударили ему в лицо и, почти одновременно с этим, сработал звук полицейской сирены.
Смертельная хватка ослабла, и темная тень метнулась в сторону. Либерман рухнул на землю, так как ноги стали совершенно ватными и не слушались его более.
Первый полицейский выскочил из машины и бросился догонять нападавшего.
Второй подбежал к лежащему Либерману. Цепким взглядом мгновенно оценил ситуацию, и произнес в рацию:
- Угол Садовой и Цветной. Раненый.
Держа рацию в одной руке, второй он осторожно задрал ему рубашку, осмотрел рану, и снова доложил:
- Колотая. Немного.
Вдруг в той стороне, куда убежал напарник, раздался неестественный сдавленный крик, которой издает человек после сильного удара.
Полицейский быстро произнес, обращаясь к раненному:
- Будь тут, рану держи, глаза не закрывай, скорая будет через две минуты.
И побежал за напарником.
Йосиф полежал несколько секунд, потом сгруппировался, зажал рану рукой, встал, и быстрым, насколько позволяло его состояние, шагом, скрылся между домами.
