Иосиф неслышно вошел в темную прихожую недорогой съемной «хрущевки». Рука его потянулась к электрическому включателю, но потом остановилась.
- Лучше не надо - подумал он.
Повесив ключи на крючок, направился в ванную, прикрыв дверь, включил там свет. Послышался шум воды. Прошло некоторое время, прежде чем он вышел в полутемную комнату, держа рубашку в правой руке, а левой зажимая рану на животе слева, чуть пониже кромки рёбер.
Свободной рукой Йосик начал открывать ящики старого советского серванта, пока не нашел прямоугольную коробочку из пожелтевшего от времени пластика с красным крестом. Открыв ее, он достал оттуда большой комок ваты и марлевый бинт, которым перебинтовался, неловко орудуя одной рукой. Результат его не устроил. Он снова начал рыться в ящиках, пока не нашел рулон широкого скотча. С трудом найдя его край, обмотал торс поверх марлевой повязки, чтобы хорошо её зафиксировать.
Это занятие его утомило. На лбу выступили капельки пота, руки начали подрагивать мелкой дрожью. Иосиф уселся в порыжелое кожаное кресло и устало откинулся на спинку.
Немного отдохнул, он набрал знакомый номер.
- Привет, Саша. Это что было?
На другом конце послышался удовлетворенный вздох и звонкий голос произнес задорно:
- Ну, что женишок, досталось тебе?
Иосиф произнес сухо, прилагая усилия, чтобы его голос не дрожал от ярости:
- Ты страшный человек, Саша. У меня была надежда, что это не ты, но ты … ты … ты же – убийца.
В голосе Саши послышалось удивление:
- Что ты такое говоришь?
Йосик ответил мягко, как будто разъяснял что-то ребенку:
- Да, Сашенька, если ты посылаешь убийцу, то ты тоже убийца.
- Какого убийцу?
Он пояснил:
- Видимо, не очень хорошего, если я с тобой разговариваю, хотя во мне чуть больше дырок, чем было дано с рождения.
Саша произнесла изумленно:
- В тебя что, стреляли?
Молодой человек ответил снисходительно:
- Нет, только ножичком пырнули. Хорошо, что полиция рядом оказалась...
Она молчала.
Он решил прекратить этот бессмысленный разговор:
- Ты извини - надо бежать, а то, боюсь твой киллер меня и тут найдет.
Иосиф сбросил звонок, швырнул телефон на пол и начал собирать вещи.
Где-то через час, Либерман уже был на привокзальной площади. Он пытался быть ловким и сообразительным, но сознание было замутненным и невыносимая боль в боку заставляла его сжиматься от каждого неловкого движения. Он шел, немного хромая, зажимая левой рукой рану, голова кружилась все сильнее.
Попытался было пристроиться в конец очереди в кассу, но от обилия людей, их запахов и болтовни к горлу подкатила тошнота. Что делать? Он обогнул огромную очередь и вышел на перрон. Там стояло несколько поездов - выбирай любой. Йосик пошел по перрону, в поисках возможности быстро пересечь рельсы, с каждым шагом слабея все больше. Наконец, дойдя до хвоста первого поезда он её нашел. Как можно незаметнее юркнул за вагоны и пересек первый путь. На втором пути стоял какой-то поезд, неизвестного направления. Либерман из последних сил подошел к худому проводнику последнего вагона, о чем-то с ним торопливо поговорил вполголоса, и проскочил в вагон, по пути передавая тому крупную купюру. В вагоне он скрючился на своем месте от нарастающей боли и тошноты, и провалился в тяжелый, одуряющий сон...
Именно в этой вынужденной поездке, Иосиф Либерман, увидел самый страшный сон за всю свою недолгую и неправедную жизнь...
Черная спираль кружилась в его голове, свиваясь и развиваясь, как клубок ядовитых змей. Голоса вдали завывали от ужаса и боли. В лицо тянуло жаром преисподней, охваченной чудовищными языками пламени, пожиравшего грешные души...
В следующем явлении, увидел себя он в образе доктора Фауста, работающего в своей лаборатории. Хрустальная тишина царила в прозрачном помещении. Вдруг человек за пробирками поднял глаза и встретился взглядом с Иосифом. Тот вздрогнул, увидев самого себя и тот безумный жар в глазах псевдо-доктора, пожирающий его существо неосуществимыми желаниями. Стукнула дверь. В лабораторию вошел высокий человек в черном. В тонком профиле которого, в его изогнутом, с легкой горбинкой носу, Иосиф безошибочно узнал Мефистофеля, такого знакомого ему по бессмертным страницам Гете.
Между мужчинами завязался диалог. Либерман силился понять отдельные слова, но ничего внятного расслышать не мог. Но последнюю фразу, доктор произнес отчетливо и так громко, что заболели уши: Да! Я хочу нравиться женщинам! Я согласен с условиями вашего договора. Йосик прикрыл уши руками, чтобы защитить их от этих невыносимых звуков и ужасных слов. Последовала раскатистый басовый хохот, смешивающийся с нарастающим гулом преисподней. Образы мужчин почернели и рассыпалась, как серый пепел умирающего костра.
Он увидел себя вновь: женщины окружали его толпой, готовые задушить его в своих объятьях. Похолодев, он увидел, как они превращаются в пестрых ящеров, сжимающих его своими холодными чешуйчатыми телами.
Какие-то серые гарпии кружили в свинцовом небе, хихикая и завывая ЙЙОООО-СССИИИ-ФФФФ.... Манили его к себе худыми коститстыми пальцами и дергали руками от вожделения....
Ужасающие картины менялись с нарастающей скоростью, смешиваясь в судорожную пляску теней. И только лицо бледной белокурой девушки светилось сквозь них, как луна во мгле и безумии ночного ненастья. Йосик силился, но никак не мог узнать эту девушку. Что-то знакомое, но ускользающее от него было в разрезе этих голубых глаз, четко очерченных розовых губах, тонком носу... Он позвал:
- Гретхен! Это ты?
Её голос звучал издалека:
- Любимый! Ты где???
- Я здесь, я тут! Я жду тебя.... ответил он, заикаясь от волнения.
- Иду! Любимый! Я иду к тебе!!!
Но вместо прекрасного девичьего образа перед несчастным псевдо-Иосиф-доктором, возникла мощная фигура Мефистофеля:
- Настало время. Ты должен выполнить условия нашего договора. - громогласно произнес он.
Йосик растерялся:
- Почему сейчас? Так быстро?
Его мысли метались в гудящей голове как молнии:
- Я не хочу! Я еще ничего не успел! Я даже не успел стать счастливым!!!
Низкий голос ответил:
- Это никого не волнует. Ты должен заплатить за то, что получил.
Йосик приготовился к самому страшному. Но внезапно, бледная фигура встала на пути черного человека. Она произнесла тонким дрожащим голосом:
- Возьмите меня! Его не надо. Я хочу, чтобы он жил.
Дьявол засмеялся ироническим смехом:
- Зачем ему жить? Кому это нужно? Какая от него польза для этого мира???
Девушка ответила, помедлив:
- Я люблю его. Я хочу, чтобы он был счастлив.
Она повернулась к Йосику и ободряюще улыбнулась:
- Прости, любимый.
Тот почувствовал невыносимую ломоту в области сердца:
- Нет! Гретхен. Не нужно... Я не стою этой жертвы!
Он снова обласкала его своими маргаритками глаз:
- Стоишь. Ты стоишь целого мира для меня...
Невыносимый грохот раздался в преисподней. Снова взвыли грешники и заулюлюкали черти... Иосиф протянул к ней руки, но видение растаяло так же стремительно, как и появилось... Наступила все-впитывающая бархатистая тишина....
Йосиф открыл глаза и понял, что поезд уже не движется. Он с трудом встал. Матрас под ним был липким от крови. За окном был виден обычный железнодорожный перрон и спешащие по нему люди. Стряхнув с себя оцепенение тяжелого сна, он с усилиями подавляя тошноту и слабость вышел из вагона и побрел куда глядят глаза...
Пересек железнодорожный переход, и спустившись по нему совсем потерял силы. Его шатало из стороны в стороны. Проходящие мимо люди брезгливо огибали его, приняв за пьяного.
Возле торговых палаток он совсем обессилел и опустился на бетонный бордюр, чтобы перевести дыхание.
Послышался знакомый голос:
- Вам плохо? Может вызвать Скорую?
Он поднял глаза и застыл в изумлении: перед ним стояла Женя Деревянко. Она тоже оцепенела, узнав Либермана.
- Это вы??? - прошептала она беззвучно одними губами в изумлении.
Он просипел из последних сил, чувствуя, что теряет сознание:
- Спаси меня. Только никому не говори....
И, наконец, провалился в милосердное беспамятство.
