Герой сегодняшнего моего текста: работа уличного художника-хулигана Паши Бумажного. О том, как за «детским» рисунком с жирафиком и гигантским бананом открылась глубокая христианская метафора — в материале.
— Когда я только начал работать с этим художником, мне сказали: «Если кто-то купит его работу, то покажи нам этого человека. Кто платит десятки тысяч за такое?».
— Оооо, покажите им меня! Этот человек — я!
Такой забавный смол-ток случился у нас с Яном Тихоненко на нижегородской ярмарке графики «Контур» совсем недавно. Речь идет о Паше Бумажном — уличном художнике и хулигане. Долго представлять не буду, вот его текст-визитка о себе, лучше и не скажешь:
// Паша Бумажный — это художник, который рисует ногой, курагой, деревяшкой большой, фломастером, измазанным лапшой, жвательной резинкой и папиной пружинкой, зелеными ушами и девочкой с усами, облачками, жучками и паучками, мужичками и рачками, штанами и подштанниками, ноздрями и ватными руками, вами упавшими на татами, еще раз курагой, уточкой наступившей в стакан с водой. //
Чувствуете, какой это мощный фильтр? Паша выстраивает стену из насмешливых слов — и моментально отсеивает всех «не своих». Его искусство работает так же. Кто-то отмахнётся: «да он издевается, это бред!». Кто-то даже не станет вглядываться в его работы. Так происходит естественный отбор по чувствительности к тонким смыслам.
Да, Бумажный рисует на чём придётся, в искусстве его нет и намека на академический опыт — ни гладких лессировок, ни знаний анатомии. Только простые, почти детские линии. Но за ними — искрящаяся искренность, тонны философии.
У меня есть работа Паши. И она хрестоматийна для коллекции: ярко отражает мое мировоззрение.
Называется «Бананы». Это небольшая старая доска в овальной раме, покрытая чёрным лаком. Сверху мелом нарисованы две пальмы с бананами и два существа: будем называть их жирафиками.
Первый из них — самый обыкновенный, классический, с длинной шеей. Он легко достаёт до такого же рядового банана. Всё как положено. А вот второму жирафику достался «брак» — короткая, недоразвитая шея. Казалось бы, ему не повезло: желанный плод теперь недосягаем, ростом не вышел, и думать нечего. Но Паша нарисовал прямо над ним банан-благословение, гигантский, в десять раз больше нормы. И снизу детским печатным почерком добавил: «Жизнь — это чудо».
Когда я увидела эту работу, то поняла: она про меня.
Именно так я и воспринимаю жизнь, как чудо. «Бананы» — теперь мой якорь в этом видении: во многих непростых ситуациях, которые подкидывает мне мир (в последнее время их с избытком), я стараюсь войти в мышление этого маленького жирафика.
Да, он неидеален, с ограничениями, не соответствует каким-то стандартам. Но он верит, что в этом мире для него всего достаточно. Живет вопреки всему и получает свои бананы, которые не перестают расти именно для него. Это меня невероятно вдохновляет! Я как этот жирафик: знаю, что Господь со мной и обильно меня благословляет.
Вот такой у Паши Бумажного широкий диапазон: между «смешно» и «глубоко» — один шаг. И этот шаг — всегда зритель.
Возвращаемся к мысли из самой первой моей колонки: коллекцию можно собирать как автопортрет, где каждая работа как частичка ДНК нашей личности, нашего мышления. В этом и есть сила искусства — оно говорит не только о своем создателе, но и о каждом, кто в нем узнает себя.