Елена Пушкарская: Рим. Страшная красота
В отличие от Американской киноакадемии, недавно наградившей Паоло Соррентино за La grande bellezza («Великая красота» в российском прокате) «Оскаром», у себя дома этот фильм приняли весьма прохладно. Как говорит одна моя знакомая, зачем мне видеть в кино всякие мерзости, я их и так вижу каждый день. В «Красоте», простите за каламбур, все как раз красиво, не в смысле «лицо и мысли», а пейзажи и памятники, ну и одежда тоже. При этом от всех этих увядающих прелестей припахивает осыпающейся пудрой. Увы, все именно так и обстоит на самом деле, и чем древнее римлянин (в смысле его пребывания в столице Италии), тем отчетливее он ощущает запах распада. Карло Вердоне, играющий в фильме писателя-неудачника, а по жизни известнейший в Италии актер и режиссер, как-то признался мне, что со своей элитарной террасы на экологически чистом Яникульском холме он отчетливо чувствует запах помойки. С другой неслабой террасы, той, где живет главный герой «Красоты» Джеп Гамбарделла, – на российских и не только зрителей она произвела такое впечатление, что многие просили сводить их туда на вечеринку, – нынче вид уже не тот. Колизей оделся в строительные леса. И подход к нему перекрыли уродливые бетонные плиты. Знающие люди, окрестившие данный архитектурный стиль римским долгостроем, утверждают, что теперь это на века – два года ушло только на бюрократические согласования реставрационных работ.
