...На концерте в один из первых рядов села с мальчонкой лет восьми женщина в вязанной шапочке. В какой-то момент она вытащила свой мобильник, взглянула на него, вскочила с места и понеслась через весь зал к выходу. Там, где-то на лестнице, она начала говорить по телефону, почти перекрывая голоса на сцене. Я встал и попытался закрыть за нею дверь, но та оказалась зафиксирована клином. Пока я с ним возился, женщина закончила разговор и направилась обратно в зал. Я заметил ей, что ее, без сомнения, слышала вся публика. "Кошмар!" – ответила она, протискиваясь мимо меня.
Позже мне о ней рассказали: что она с ребенком приходит на все концерты, пытаясь пройти без билета через сцену или пробегая мимо билетёра, что семья ее бедная, и теперь ее пускают просто так; что она училась на фортепиано и несколько раз пыталась поступить в консерваторию, а теперь занимается неизвестно чем, но точно известно, что пьет; что водит сына не только на концерты, но и в хоровую школу и учит его дома игре на рояле; что приводит его на занятия, засыпает сидя на стуле и храпит, и все родители отсаживаются от нее, а вахтеры делают ей замечания, когда летом она засыпает в саду, под деревом; что одевается она странно и однажды пришла в джинсовой мини-юбке с огромной дырой на самом видном месте, и что она ее как бы зашила, стянув крест-накрест двумя нитками, и что в другой раз на ней была кофта, к которой спереди были пришиты, видимо, ею самой связанные два крылышка, и они на месте грудей нелепо подпрыгивали при каждом ее шаге... И что сын ее, участвуя в какой-то детской музыкальной постановке, когда должен был спеть про зайчика: "Он работы не нашел, и заплакал, и ушел" – не смог петь и сказал, что это про его папу, которого мама раньше звала зайкой...