Дмитрий Орешкин

Мы наблюдаем перелом прежней электоральной позиции, при которой некоторый «объем» фальсификаций воспринимался как норма. Всегда были регионы типа Чечни, Дагестана, Кемеровской области, где результаты откровенно рисовались, сегодня же мы переживаем момент, когда технология переписывания протоколов, распространилась на всю страну — и это уже катастрофа для того, что называлось остатками доверия к избирательной системе.

Чтобы понять логику происходящих сейчас событий, достаточно внимательно прочитать статью Путина к 75-ти летию Победы в Великой Отечественной, где он говорит про процесс «инкорпорации Прибалтики». Этот текст наглядно демонстрирует отношение Путина к истории и его взгляды на государство. Он черным по белому написал, что «инкорпорация Прибалтики» была осуществлена в соответствии с решением представительного органа власти, избранного народом, и в соответствии с правовыми и государственными нормами того времени. 

Протесты во Владикавказе и виртуальные акции в других регионах России показали фундаментальную слабость властной вертикали, выстроенной президентом. Путин строил вертикаль под лозунгами сплочения. В его представлении региональный менеджмент — это система командования регионами из центра. Властная вертикаль «центры-регионы» работает как пылесос, который высасывает ресурсы из регионов и забирает их в центр для реализации государственных программ, как правило, оборонных, будь то война в Сирии, поддержание ядерного паритета или космические программы, с тем чтобы к 2030 году Россия смогла начать колонизацию Луны, как обещал господин Рогозин. 

Есть ощущение, что перемены готовились в спешке, хотя бы потому, что сразу двое новых вице-премьеров пришли из налоговой. Обычно премьеру позволяют взять одного человека — например, на должность руководителя аппарата правительства. В нашем случае новый премьер-министр Михаил Мишустин взял на эту должность Дмитрия Григоренко — и это соответствует правилам. Но ведь есть еще новый вице-премьер Оверчук, он тоже из налоговой. Как мне кажется, это означает, что у Кремля не было собственных отчетливых предложений, так что Мишустин успел продвинуть своих людей. Обычно, если все это готовится заранее, то сначала идут переговоры, торг, новый премьер-министр предлагает своих людей, администрация предлагает своих. 

Карты вскрыты 

Сегодня российское общество переживает период смены приоритетов, что отражается и на характере социальных протестов: на смену политическим лозунгам демократической направленности проходят вполне конкретные требования, связанные с экологией, трудовыми и этническими конфликтами, низким качеством социальных услуг, предоставляемых государством. Причем эти требования звучат как со стороны политических активистов, так и простых людей. Недовольство существующим порядком вещей подталкивает их к поиску альтернативной модели.

В том, что сегодня происходит в Ингушетии, и в том, что произошло на губернаторских выборах, есть важное родство: речь о сбое в системе территориального менеджмента. Несложно протянуть ниточку и дальше, вспомнив про события в ДНР/ЛНР и Кабардино-Балкарии.

Вот и дожили. Некий персонаж в фуражке вызывает на дуэль некоего персонажа с разоблачительным пафосом. В сюжете отчетливо выделяются два слоя — внешний, по большей части комический, и внутренний, скорее трагический. И, что самое неприятное, системный.

Федеральные СМИ сообщают, что некий пенсионер 84 лет подал судебный иск к Чубайсу с требованием вернуть 15 миллионов рублей, похищенных в ходе грабительской приватизации. Иск, естественно, в стихах: как еще могут изъясняться народные витии.

Трамп — самый виртуальный президент США. Никто из его предшественников не присутствовал в информационном пространстве столь назойливо. Как и положено первопроходцу, он собирает больше всех сливок и шишек. Но только не в России: в сравнении с советской традицией, которая подняла пустозвонство на высоту государственной политики, Трамп просто дитя малое.

Сергей Довлатов как-то заметил, что советские репортажи о выборах непременно начинаются с выражения типа: «На улице снег и слякоть, а на избирательном участке уютно и тепло». И правильно! Сколько ни мучайся, лучше не скажешь. Одной фразой читатель сразу погружается в праздничную, но в то же время деловитую атмосферу общенародного волеизъявления. Абсолютный эффект присутствия.

Есть мнение, что, назначив Алексея Кудрина на должность председателя Счетной палаты, Владимир Путин просто пристроил своего друга в систему государственного управления. Это соображение довольно далеко от действительности.

Девять новых лиц в правительстве, а общее ощущение старое. Ведь сохранены три знаковых черты: опять усилен Путин, поддержаны система сдержек-противовесов и технократизм. То есть правительство подчеркнуто вне политики.

Аман Гумирович Тулеев — политик очень жесткий, авторитарный. Он был достаточно эффективен в начале карьеры, но со временем привел свою территорию в состояние застоя. Он поднялся на угольном производстве — иными словами, у него есть сырьевой ресурс, которым можно успешно торговать. И его политическая стратегия заключалась в том, чтобы подчинить своему влиянию все источники средств. Это способен сделать только сильный лидер, который может и бизнес отнять, и заставить поделиться.

Власти выбрали реактивное поведение: не стали формировать собственную повестку дня, а отвечают на то, что организует кто-то другой. Вот и получается, что у нас Навальный раньше Путина заявил о национальном трауре, а затем раньше московских властей призвал к акции памяти и солидарности. Власть должна была отреагировать и она отреагировала вполне предсказуемо.

Что случилось?

Есть сегодня модное слово «ритуал». Бывает, например, ритуальное убийство, а бывает ритуальное выдвижение в президенты.

Россия доминирует в мировом и американском медиапространстве. Такого не было давно. Но связано это не с Россией, а с Трампом. Для западной прессы Россия — это своего рода трамплин, чтобы приземлиться Трампу на голову. Но что касается реальной политики — Россия не в тройке главных героев этого саммита. Там встретятся Китай, США и Евросоюз. И только где-то на четвертом месте — Россия. Так что это будет не свидание Путина с Трампом, а прежде всего саммит «Большой двадцатки».

Приближение к цели — успех, отдаление от нее — неудача. Навальный очень хочет стать президентом. Если это назвать его целью, то вчерашние акции протеста по всей России — большой успех.

Я осмелюсь предположить, что вышло около 35–40 тысяч человек. Это большой успех для Москвы, которая давно отвыкла ходить на митинги. Было много политических активистов, но значительное число людей — обычные горожане, которые впервые почувствовали, что их напрямую затронула политика властей. На самом деле это происходит не впервые: например, обязательные взносы на капремонт тоже касались всех москвичей. Но люди, хоть и с ворчанием, были готовы отдавать 500 рублей в месяц за непонятно что.

Руководители протеста против реновации попытаются быть вне политики, потому что телевидение дискредитировало понятие политики. Люди хотят, не ссорясь с властью,  решить вполне конкретные проблемы: получить жилье получше, например. Владимир Ленин в свое время называл это тред-юнионизмом: трудящиеся борются за повышение зарплаты вместо того, чтобы бороться с «кровавым режимом». Как выяснилось, тред-юнионизм оказался более выгодным: все развитые страны нашли компромиссы между буржуазией и пролетариатом, повысили зарплаты, снизили количество рабочих часов, улучшили условия труда.

Нынешняя война на три четверти виртуальная, информационная. Но сегодня господин Трамп продемонстрировал силу, и это резко меняет ситуацию в Сирии.  

Во второй половине 19-го века Тютчев был одним из генераторов метафор российской геополитики. У него мы можем прочесть про бушующее море Европы и неколебимый утес державной православной власти в России, которая является прямой наследницей Римской империи через Византию. А Европа обожествила человека и погрязла в дрязгах, войнах. Потом, в 1918 году, Шпенглер написал «Закат Европы» — и с тех пор Европа все закатывается и закатывается. Практически синхронно у нас появляется, благодаря Блоку, образ скифов. Европа все время булькает, мировая война началась там, а мы глядим с ненавистью и любовью  и «хрустнет ваш хребет в огромных нежных наших лапах».

Как продали Аляску

Александр Храмчихин, военный эксперт, заместитель директора Института политического и военного анализа:

[stamp-one]Поставленная перед российскими войсками в Сирии задача выполнена, а значит можно выводить их, решил Владимир Путин. Политолог Дмитрий Орешкин рассказал «Снобу» о причинах решения президента и его политических последствиях

[stamp-one]По данным агентства Bloomberg, 15 декабря Владимир Путин и госсекретарь США Джон Керри обсуждали будущее сирийского лидера Башара Асада: российский президент считает, что Асад может выиграть выборы в 2017 году, а США разрабатывают правила голосования, которые уменьшат его шансы на победу. Политолог Дмитрий Орешкин рассказал «Снобу», какие перспективы ждут сирийского президента на выборах и почему России не стоило вмешиваться в дела Сирии

Путин то ли устал, то ли постарел. Раньше он реагировал на вопросы очень четко и быстро, а теперь мямлит, путается в словах. В целом все это похоже на советские времена, когда было «да и нет не говори, черный с белым не бери» и читать и слушать все нужно между строк. Раньше на таких пресс-конференциях президент делал несколько неожиданных заявлений — этаких сюрпризов, но теперь и их не было. Разве что готовность России к отмене визового режима с Грузией. Это всех удивило, но мне не кажется, что это на что-то влияет. Грузия — не такой уж важный экономический и социальный партнер для России, да и на тенденцию Грузии к сближению с Западом и вступлению в НАТО отмена виз не повлияет.

Вот выступил с обращением товарищ Путин — и кого это взволновало? Это как в старые времена проходили исторические съезды КПСС. Вроде как событие, но предельно понятно, что это пережевывание мякины. Вот и Кремль теряет информационную инициативу. Это значит, что в социокультурном пространстве происходят очень глубокие изменения. Пользуясь словами Михаила Горбачева, можно сказать: «Процесс пошел».

Наш президент уже давно живет в каком-то виртуальном пространстве, где важно сохранять имидж победителя, и не важно, победил ты на самом деле или нет. В историю с Сирией и Асадом он влез, как мне кажется, не очень хорошо просчитав последствия, просто чтобы засвидетельствовать свою важность. И что теперь делать, непонятно.