Где ночуют боги

…Потом пили за родителей Ларис. Про свою маму Ларис за столом рассказала, что мама ее очень вкусно готовила, а Ларис ругала – за то, что Ларис готовит не так, как надо. Все присутствующие тут же стали говорить, что, при всем уважении к маме Ларис – зря мама так говорила, потому что Ларис готовит так, как надо, и даже более того – лучше всех в деревне готовит «кушай и молчи». «Кушай и молчи» – так назывались многие, а если точнее, почти все блюда, которые готовила Ларис, по очень старым рецептам, своей мамы, а та их запомнила от своей мамы, а та от своей. Рецепты, таким образом, были бережно сохранены и переданы, из поколения в поколение, на их передачу ушли все силы поколений, а вот названия блюд в процессе передачи оказались утеряны. Такие блюда, очень древние и очень вкусные, но без названия – Ларис называла «кушай и молчи».

Еще про свою маму Ларис рассказала, что мама хорошо ей пела одну песню, когда Ларис была маленькая. И Ларис все время хотела записать слова песни, но не записывала, глупая была, молодая, а потом мама Ларис умерла, и Ларис так и не записала слова. С тех пор пытается, но не может вспомнить слова этой песни. Уже двадцать пять лет – хочет вспомнить, но не может. Но Ларис видит сны, об этом все знают, во сне Ларис общается с разными людьми, и надеется, что может быть, однажды к ней во сне придет мама и споет эту песню, Ларис проснется и сразу запишет слова. Поэтому Ларис уже пять лет всегда держит рядом с постелью школьную тетрадку, которую купила, и ручку, чтобы когда проснется, не бегать и не искать, и не забыть, пока ищешь, куда записать – слова песни.

Потом пили за отца Ларис. Ларис сказала, что отца ее звали Ардаваст. Поэтому ее зовут – Лариса Ардавастовна. Про отца она сказала:

– Он был строгий, такой строгий – о-оф!

Все присутствующие с этим единодушно согласились. Ларис рассказала, что когда он – Ардаваст – входил в дом, все его дети, а детей у него было одиннадцать, прятались кто куда мог, кто под стол, кто под стул, кто в сарай, кто на чердак, а Ларис пряталась под радио – у Ардаваста было его любимое радио, называлось «Беларусь», хорошее, дорогое радио, такое стояло только в кабинетах начальников в советское время, Ардаваст его выиграл в нарды, у одного большого начальника, этот начальник имел в подчинении пятьдесят тысяч человек, и в кабинете имел телефон для прямой связи с Москвой, но играл в нарды хуже Ардаваста, так что радио ему проиграл. Радио «Беларусь», когда Ларис была маленькая, стояло на тумбочке, на тумбочке была постелена скатерть, она до пола почти свисала, красивая скатерть, китайская, красная, вот там, под красной скатертью, и пряталась маленькая Ларис. Ардаваст входил в дом и смотрел грозно – нет ли чего-то такого, из-за чего он может рассердиться? Нет ли детей, которые не делают ничего, а только ходят по дому? Вроде нет. Детей не видно. Тогда Ардаваст закуривал, а курил он папиросы "Казбек", никакие другие не признавал, и какие-то другие папиросы ему предлагать было очень опасно. Закуривал и слушал радио. Он не любил веселые песни. Считал, что веселые песни поют только бездельники. Сам Ардаваст с десяти лет работал. Поэтому любил только грустные песни. Найдет по радио грустную песню – и слушает. Курит, слушает и думает. Про что думал – неизвестно. Кто мог его спросить, про что он думает? Никто. Все боялись. А Ларис пряталась под радио и тоже слушала грустные песни, вместе с отцом. Только он про это не знал. Ларис нравилось слушать радио вместе с отцом, только она боялась закашлять, от дыма папирос, и всегда закрывала себе рот ладошкой.

А еще Ардаваст носил пулеметные ленты. Крест-накрест на груди. Не всегда, конечно – он был хоть и строгий, но не экстремист. Он надевал пулеметные ленты, когда хотел показать, что не шутит. Эти пулеметные ленты были старые, никто не знал, откуда они у Ардаваста – может, от его отца, который воевал, или еще откуда-то, мало ли, откуда у человека могут быть пулеметные ленты. Ардаваст их прятал на чердаке, когда они были ему не нужны, а когда становились нужны, чтобы показать, что не шутит – он лез на чердак, потом спускался, с пулеметными лентами крест-накрест, и плохо приходилось тому, с кем он не шутил. Нет, Ардаваст ни в кого не стрелял из пулемета – у него не было пулемета. Просто если он не шутил – опасно было с ним встретиться. Он мог так на человека посмотреть, что тот сознание терял на сутки. Так рассказала Ларис.

Когда Ларис украл ее жених – Ардаваст надел пулеметные ленты. Это был тот самый, «бедный Альберт». Нескладный волшебник, оказывается, был дерзким, в молодости, и украл Ларис. На Кавказе всегда было принято красть невесту, но все-таки, в двадцатом веке, тем более, в советское время, древний обычай этот был немного смягчен – невесту крали, фактически, с согласия родителей, так, чтобы и родители не волновались, и чтобы обычаи – тоже, не волновались. Бедный Альберт, однако, сделал все как раньше, как положено, по-настоящему – взял и украл Ларис, не спросив согласия у Ардаваста. Альберт был дерзкий. Не признавал компромиссов. Но Ардаваст считал, что его дочка, Ларис – красавица. А красавица, логично рассуждал Ардаваст – должна достаться красавцу. Такому красавцу, чтобы на него смотреть было больно, а на них вдвоем, когда станут рядом – Ларис и ее жених, чтобы вообще смотреть было невозможно. Альберт не казался Ардавасту ослепительным красавцем. Ардаваст говорил, что на него смотреть не больно, а жалко. А Ларис плакала, когда он так говорил, она была не согласна, ей Альберт казался очень красивым. Одним словом, Ардаваст не хотел отдавать Ларис за Альберта. Тогда Альберт решил украсть Ларис. Позвал двоих верных друзей, по техникуму, автодорожному. Нашли машину, «Волгу», черную, чтобы ночью было не видно. Приехали ночью к дому Ларис. А Ларис уже ждала. План похищения был с ней согласован, заранее. Днем раньше, когда Ларис пошла в магазин, хлебный, к ней подошел Альберт, которого нельзя было узнать, потому что на голове у него был берет, а на лице темные очки – Альберт был прирожденный шпион. Подошел, и сказал Ларис, тихо, пока она щупала батон – делала вид, что проверяет, свежий ли хлеб – Ларис тоже была прирожденной шпионкой:

– В час ночи, завтра. Возле каштана.

Старый каштан рос рядом с домом Ларис, он и стал местом встречи влюбленных заговорщиков. Следующей ночью Ларис тихо вышла из дома, так, чтобы никто не слышал. Правда, мать Ларис слышала, но ничего не сказала. Младшие сестры Ларис тоже слышали, но тоже ничего не сказали. Мать Ларис, и младшие сестры – тоже, тайно, участвовали в заговоре. В нем все в доме участвовали, вообще-то – кроме Ардаваста.

Ларис вышла к каштану – там ее ждал Альберт и его верные друзья. Даже ночью Альберт был в темных очках. Его друзья – тоже. Никто бы не мог в ту ночь остановить таких людей. Они были дерзкие.

Ларис украли. Увезли на черной «Волге». А на следующий день уже всё – Ларис стала женой Альберта. В этом смысл обычая кражи невесты – если девушка одну ночь переночевала вне отчего дома, в доме мужчины – все, она его жена, и родителям остается признать этот факт, с теми или иными условиями. Условия потом обсуждаются с женихом, который, на следующий день, приезжает к родителям девушки, уже в статусе мужа.

Но Ардаваст был не из тех, кто так просто мог стерпеть подобную дерзость. Потому что Ардаваст и сам был дерзкий – и в молодости, и потом. Когда утром ему сказала мама Ларис, что дочку украли, сказала и убежала в сарай, и там спряталась, потому что знала, что теперь будет – Ардаваст полез на чердак и надел пулеметные ленты. Сел на пороге дома, закурил и стал ждать. Он знал, что он сам приедет – тот, кто украл его дочь. Мама Ларис сидела в сарае и боялась выйти, потому что Ардаваст мог ее спросить, как же ночью украли Ларис, а она не заметила? Почему она спит, как курица, и ничего не слышит, и еще мог сказать, что он, Ардаваст – если бы знал, что так будет, лучше взял бы в жены другую женщину, может, не такую красивую, но которая не спала бы как курица. Младшие сестры Ларис тоже прятались, потому что мама им сказала: прячьтесь, если Ардавасту попадетесь – не знаю, что будет. А брат Ларис был в армии в это время, и поэтому не участвовал в этой опасной ситуации.

И вот, наконец, приехали, на черной «Волге» – Ларис и Альберт. Альберт вышел из машины, а Ларис сидела в машине и боялась, потому что сразу увидела, что Ардаваст надел пулеметные ленты.

На этом месте рассказа Ларис сделала паузу, и все выпили – за тост, который произнес Карапет. Тост был простой:

– За наших отцов. Они все делали правильно.

Все с этим согласились и выпили.

Потом Ларис рассказала, что было дальше. Альберт вышел из машины. Он был уже не в темных очках. Он был в белой рубашке, и в пиджаке, с галстуком, и в черных туфлях, новых вообще. Альберт подошел к Ардавасту и сказал:

– Я украл вашу дочь. Альберт, меня зовут.

Ардаваст ничего на это не сказал. Он только посмотрел на Альберта. Альберт посмотрел на пулеметные ленты, крест-накрест, на груди Ардаваста. И понял, что Ардаваст не шутит. Понял, но ничего не сказал.

Потом Ардаваст встал. Ларис в черной «Волге» закрыла глаза, чтобы не видеть, что сейчас будет. Когда Ларис открыла глаза, она увидела, что дальше было. Ардаваст спросил Альберта:

– Молчишь?

Когда Ардаваст так спросил, Альберт достал папиросу, «Казбек». До этого дня он вообще не курил, но когда ехал говорить с Ардавастом – закурил, папиросы «Казбек», и курил потом, только их, двадцать лет. Альберт закурил, и сказал:

– А что зря говорить.

Тогда Ардаваст посмотрел на Альберта. И сказал: 

– Что стоишь. Я в доме тоже курю. Ты тоже, можешь…

И они пошли в дом.

С тех пор Ардаваст стал сильно уважать Альберта, а Альберт Ардаваста – и так всегда уважал. Так Ларис стала женой Альберта.

Когда Ларис завершила рассказ, Карапет опять сказал тост. Тост был кавказским, но не был длинным. Кавказские тосты, на самом деле – короткие. Только в кино они длинные. А на самом деле – короткие. Карапет сказал:

– За всех, за них. Кто нас научил, как надо жить. Как за живых.

Все чокнулись, и выпили за мертвых, как за живых.