Каждая из картин — эпизод из жизни обитателей подмосковных усадеб. Весь этот год мир и страна менялись так стремительно, что, казалось, не осталось ничего постоянного, твердого и вечного, кроме, наверное, нашей культуры. «Наша ли она?» — спрашиваю я себя, когда включаю телевизор. Вероятно, какая-то часть внутри нас генетически связана с золотым веком русской культуры. Маленькая, у некоторых совсем крошечная. И тем не менее она дает ощущение укорененности в этом пространстве.
