Видели ли синий цвет древние греки и римляне?

Опираясь на тот факт, что синие тона относительно редко встречаются в изобразительном искусстве античности, а главное, на лексику древнегреческого и латинского языков, филологи позапрошлого века выдвинули предположение, что греки, а вслед за ними и римляне, вообще не различали синий цвет 1. В самом деле, и в греческом, и в латинском языках трудно подыскать для этого цвета точное и широко распространенное название, в то время как для белого, красного и черного цветов имеется по несколько обозначений. В греческом, цветовой лексике которого понадобилось несколько веков, чтобы сформироваться окончательно, для определения синего цвета чаще всего используются два слова: glaukos и kyaneos. Последнее, по-видимому, произошло от названия какого-то минерала или металла; корень у него не греческий, и ученым долго не удавалось прояснить его смысл. В гомеровскую эпоху этим словом обозначали и голубой цвет глаз, и черный цвет траурных одежд, но никогда — синеву неба или моря. Впрочем, из шестидесяти прилагательных, которые используются для описания природных стихий и пейзажа в «Илиаде» и «Одиссее», лишь три являются определениями цвета 2; а вот эпитетов, относящихся к свету, напротив, очень много. В классическую эпоху словом kyaneos обозначали темный цвет, и не только темно-синий, но также и фиолетовый, черный, коричневый. По сути, это слово передает не столько оттенок, сколько настроение. А вот слово glaukos, которое существовало еще в архаическую эпоху, у Гомера используется весьма часто и обозначает то зеленый цвет, то серый, то синий, а порой даже желтый или коричневый. Оно передает не столько оттенок цвета, сколько его блеклость или слабую насыщенность: поэтому им определяли и цвет воды, и цвет глаз, а также листьев или меда 3.

И наоборот, чтобы обозначить цвет предметов, растений и минералов, которые, казалось бы, могут быть только синими, греческие авторы используют названия совсем других цветов. Например, ирис, барвинок и василек могут быть названы красными (erythros), зелеными (prasos) или черными (melas) 4. При описании моря и неба упоминаются самые разные цвета, но в любом случае они не относятся к синей цветовой гамме. Вот почему в конце XIX и начале XX века ученых занимал вопрос: видели ли древние греки синий цвет или, по крайней мере, видели ли они его так же, как мы сегодня? Некоторые отвечали на этот вопрос отрицательно, выдвигая теории об эволюции цветовосприятия. По их мнению, люди, принадлежащие к обществам технически и интеллектуально развитым или претендующим быть таковыми — как, например, современные западные общества — гораздо лучше умеют различать большинство цветов и давать им точные названия, чем те, кто принадлежит к «примитивным» или древним обществам 5.

Эти теории, сразу после их появления вызвавшие ожесточенную полемику и имеющие сторонников даже в наши дни 6, кажутся мне необоснованными и некорректными. Мало того, что они опираются на весьма туманный и опасный принцип этноцентризма (на основе каких критериев то или иное общество можно назвать «развитым», и кто вправе давать такие определения?), они еще путают зрение (явление преимущественно биологическое) с восприятием (явлением преимущественно культурным). К тому же они игнорируют тот факт, что в любую эпоху, в любом обществе, для любого человека между «реальным» цветом (если слово «реальный» действительно что-то значит), воспринимаемым цветом и названием цвета есть разница — и порой огромная. Если в цветовой лексике древних греков нет определения синего цвета или определение это весьма приблизительное, надо, прежде всего, изучить этот феномен в рамках самой лексики, ее формирования и ее функционирования, затем — в рамках идеологии обществ, которые эту лексику используют, а не искать связь с нейробиологическими особенностями людей, составлявших эти общества. Зрительный аппарат древних греков абсолютно идентичен зрительному аппарату европейцев ХХ столетия. Но проблемы цвета отнюдь не сводятся к проблемам биологического или нейробиологического свойства. Во многом это проблемы социальные и идеологические.

Та же трудность при определении синего цвета встречается в классической, а затем и в средневековой латыни. Конечно, здесь имеется целый набор названий (caeruleus, caesius, glaucus, cyaneus, lividus, venetus, aerius, ferreus), но все эти определения полисемичные, неточные, и в их употреблении нет логики и последовательности. Взять хотя бы наиболее часто встречающееся — caeruleus. Если исходить из этимологии (cera — воск), оно обозначает цвет воска, то есть нечто среднее между белым, коричневым и желтым. Позже его начинают применять к некоторым оттенкам зеленого или черного, и только потом — к синей цветовой гамме 7. Такая неточность и непоследовательность лексики отражает слабый интерес к синему цвету римских авторов, а затем и авторов раннего христианского Средневековья. Вот почему в лексике средневековой латыни легко прижились два новых слова, обозначающих синий цвет: одно пришло из германских языков (blavus), другое — из арабского (azureus). Эти два слова в итоге вытеснят все остальные и окончательно закрепятся в романских языках. Так, во французском языке (как и в итальянском и испанском) слова, которыми чаще всего обозначают синий цвет, произошли не от латинского, а от немецкого и арабского — bleu от blau и azur от lazaward 8.

Отсутствие слов для определения цвета или их неточность, их эволюция во времени, частота употребления — и особенности лексической структуры в целом — вся эта совокупность данных представляет огромный интерес для того, кто изучает историю цвета.

Если, вопреки мнению некоторых ученых позапрошлого столетия, римляне все же различали синий цвет, то относились они к нему в лучшем случае равнодушно, а в худшем — враждебно. Это и понятно: синий для них — главным образом цвет варваров, кельтов и германцев, которые, по свидетельствам Цезаря и Тацита, раскрашивали тело синей краской для устрашения врагов 9. Овидий говорит, что стареющие германцы, желая скрыть седину, подкрашивают волосы соком вайды. А Плиний Старший утверждает, будто жены бриттов красят свои тела в темно-синий цвет тем же самым красителем (glastum), перед тем как предаться ритуальным оргиям; из этого он делает вывод, что синий — это цвет, которого следует опасаться и избегать 10.

В Риме синюю одежду не любили, она считалась эксцентричной (особенно в период Республики и при первых императорах) и символизировала траур. Кроме того, этот цвет, светлый оттенок которого казался резким и неприятным, а темный — пугающим, часто ассоциировался со смертью и загробным миром 11. Голубые глаза считались чуть ли не физическим недостатком. У женщины они свидетельствовали о склонности к пороку 12; голубоглазый мужчина считался женоподобным, похожим на варвара и попросту смешным. И, разумеется, в театре эта особенность внешности часто использовалась для создания комических персонажей 13. Так, например, Теренций награждает нескольких своих героев голубыми глазами и при этом или вьющимися рыжими волосами, или огромным ростом, или тучностью — и то, и другое, и третье в Риме эпохи Республики считалось изъяном. Вот как он описывает персонажа своей комедии «Свекровь», написанной около 160 года до нашей эры: «Высокий, рыжий, толст, голубоглаз, кудряв, / Лицо в веснушках» 14.

Перевод Нины Кулиш

Пастуро, М. Синий. История цвета / Мишель Пастуро; пер. с фр. Н. Кулиш. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — 144 с. (Серия: Библиотека журнала «Теория моды»)

________________

1 Gladstone W. E. Studies on Homer and the Homeric Age. Oxford, 1858; Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs. Paris, 1878; Weise O. Die Farbenbezeichungen bei der Griechen und Römern // Philologus. 1888. Однако некоторые ученые были иного мнения: см., например, Götz K. E. Waren die Römer blaublind? // Archiv für lateinische Lexicographie und Grammatic. 1908.

2 Magnus H. Histoire de l’évolution du sens des couleurs. Pp. 47–48.

3 О трудностях определения цветов в древнегреческом языке см. у следующих авторов: Gernet L. Dénomination et perception des couleurs chez les Grecs // Problèmes de la couleur / éd. I. Meyerson. Paris, 1957; Rowe С. Conceptions of colour and colour symbolism in the ancient world // Eranos-Jahrbuch. 1972. Vol. 41. P. 327–364.

4 Примеры см. в книге Müller-Bore K. Stilistische Untersuchungen zum Farbwort und zur Verwendung der Farbe in der älteren griechischen Poesie. Berlin, 1922. Ss. 30–31, 43–44 и др.

5 Среди филологов, разделяющих эту точку зрения, назову следующих: Glastone W. E.. Op. cit. T. III; Geiger A. Zur Entwicklungsgeschichte der Menschheit. Stuttgart, 1978; Magnus H. Op. cit.; Price T. R. The Colour System of Virgil // The American Journal of Philology. 1883. Среди их оппонентов — Marry F. Die Frage nach der geschichtlichen Entwicklung des Farbensinnes. Wien, 1879; Götz K. E. Op. cit. Подробный обзор различных позиций по этому вопросу см. в кн. Schulz W. Die Farbenempfindungen der Hellenen. Leipzig, 1904.

6 См., например, Berlin B., Kay P. Basic Colour Terms. Their Universality and Evolution. Berkeley, 1969. Эта книга вызвала ожесточенные споры среди лингвистов, антропологов и неврологов.

7 André J. Op. cit. Этимология, производящая caeruleus от caelum (небо), при фонетическом и филологическом анализе обнаруживает свою несостоятельность. См., впрочем, гипотезу А. Эрну и А. Мейе в «Этимологическом словаре латинского языка» (Париж, 1979) о нигде не засвидетельствованном существовании промежуточной формы caeluleus. А для средневековых авторов, у которых этимология строилась на иных принципах, чем у ученых ХХ века, связь между ceruleus и cereus была вполне очевидной.

8 На эту тему имеется обширная литература; но прежде всего следует выделить книгу Kristol A. M. Color. Les Langues romanes devant le phénomène de la couleur. Berne, 1978. О проблемах с обозначением синего цвета в старофранцузском языке до середины XIII века, см. в книге Schäfer B. Die Semantik der Farbadjective im Altfranzoesischen. Tübingen, 1987. В старофранцузском нередко происходила путаница: слова bleu, blo, blef, которые ведут начало от германского blau («синий»), смешивали со словом bloi, произошедшим от позднелатинского blavus, искаженного flavus, то есть «желтый».

9 “Omnes vero se Britanni vitro inficiunt, quod caeruleum efficit colorem, atque hoc horridiores sunt in pugna aspectu” — Caesar. Commentarii de bello gallico. V, 14, 2. («А все британцы вообще красятся вайдой, которая придает их телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид.» — пер. М. М. Покровского. Источник: Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. М.М. Покровского. (Серия «Литературные памятники») М.— Л., Изд-во АН СССР. 1948.)

10 “Simile plantagini glastum in Gallia vocatur, quo Britannorum conjuges nurusque toto corpore oblitae, quibusdam in sacris et nudae incedunt, Aethiopum colorem imitantes” («Подобные растения в Галлии называют вайдой. Британки и их дочери вымазывают ей все тело и в таком виде участвуют в религиозных практиках и ходят голыми, подражая цвету мавров». Plinius Secundus. Naturalis historiae. XXII, 2,1).

11 Luzzatto L. Pompas R. Il significato dei colori nelle civilta antiche. Milano, 1988.

12 André J. Op. cit.

13 Там же.

14 “Magnus, rubicundus, crispus, crassus, caesius, / cadaverosa facie” (III, 4, 44–441). (Цит. по: Теренций. Свекровь / пер. с др.-гр. А. Артюшкова // Теренций. Комедии. М.: Искусство, 1988. С. 350. — прим. ред.) Многочисленные доказательства того, что у римлян голубые глаза считались недостатком, можно найти в латинских трактатах по физиогномике.