Дмитрий Врубель: На Кавказе не важно, милиционер ты или нет. Важно, насколько ты близок к власти
Убийца оппозиционера Магомеда Евлоева получил два года колонии-поселения
Бывший начальник охраны главы МВД Ингушетии Ибрагим Евлоев признан виновным в убийстве владельца оппозиционного сайта «Ингушетия.ру», своего однофамильца Магомеда Евлоева.
Магомед Евлоев был застрелен в милицейской машине выстрелом в висок сразу после его задержания в аэропорту «Магас» 31 августа 2008 года. Карабулакский городской суд Ингушетии квалифицировал преступление как «убийство по неосторожности» и приговорил Ибрагима Евлоева к двум годам колонии-поселения. Представители обвинения согласились с приговором.
Ибрагим Евлоев был единственным фигурантом в этом деле, а родственники погибшего не присутствовали на процессе. После суда родные убитого оппозиционера заявили, что намерены обжаловать приговор. Отец Магомеда Яхъя Евлоев не согласен с принятыми судом доводами защиты, что убитый сам спровоцировал выстрел. Яхъя Евлоев считает, что убийство не было совершено по неосторожности, а являлось «умышленным, подготовленным и организованным преступлением».
На мой взгляд, эта проблема характерна только для России. По той причине, что мы часть своих бывших республик-колоний оставили в своем составе. Представьте себе, чтобы во Франции сейчас интересовались похожей ситуацией, произошедшей где-нибудь в Камеруне или Центральноафриканской Республике. Вот в Центральноафриканской Республике был президент Бокасса, который ел своих политических врагов. После того как его выгнали из страны, в его холодильнике нашли множество замороженных трупов. Так и в Ингушетии — это исключительно внутренняя история, в которой мы ничего не понимаем. Мы не знаем, какой клан представлял Магомед Евлоев, какой клан — Аушев. К тому же провинции смотрят на центр. И если до сих пор не найдены убийцы Старовойтовой, Политковской, и на улицах Москвы, как в Багдаде или в Кабуле, продолжают убивать журналистов, то они на это смотрят и понимают, что можно делать как в Москве.
Возможно, конечно, что столь малый срок Ибрагим Евлоев получил из-за своей принадлежности к МВД. Но думаю, что на Кавказе имеет мало значения, милиционер ты или не милиционер. Важно, насколько ты близок к власти. К прокурорам, к судейским. У нас закон в одном месте, а жизнь — в другом. Поэтому я бы не называл это судебным решением. У нас традиция с 1917 года так с законами обходиться. Вот пришла к власти группа бандитов, террористов. Один террорист назвал себя премьер-министром (я о Ленине сейчас говорю), другой — Троцкий — назвал себя министром иностранных дел, третий — Рыков — министром внутренних дел. В конце концов мир с этим согласился. Но с тех пор законов нет. Есть какие-то племенные взаимоотношения, понятия, договоренности. Ни к закону, ни к суду это не имеет никакого отношения.
На мой взгляд, эта проблема характерна только для России. По той причине, что мы часть своих бывших республик-колоний оставили в своем составе. Представьте себе, чтобы во Франции сейчас интересовались похожей ситуацией, произошедшей где-нибудь в Камеруне или Центральноафриканской Республике. Вот в Центральноафриканской Республике был президент Бокасса, который ел своих политических врагов. После того как его выгнали из страны, в его холодильнике нашли множество замороженных трупов. Так и в Ингушетии — это исключительно внутренняя история, в которой мы ничего не понимаем. Мы не знаем, какой клан представлял Магомед Евлоев, какой клан — Аушев. К тому же провинции смотрят на центр. И если до сих пор не найдены убийцы Старовойтовой, Политковской, и на улицах Москвы, как в Багдаде или в Кабуле, продолжают убивать журналистов, то они на это смотрят и понимают, что можно делать как в Москве.
Возможно, конечно, что столь малый срок Ибрагим Евлоев получил из-за своей принадлежности к МВД. Но думаю, что на Кавказе имеет мало значения, милиционер ты или не милиционер. Важно, насколько ты близок к власти. К прокурорам, к судейским. У нас закон в одном месте, а жизнь — в другом. Поэтому я бы не называл это судебным решением. У нас традиция с 1917 года так с законами обходиться. Вот пришла к власти группа бандитов, террористов. Один террорист назвал себя премьер-министром (я о Ленине сейчас говорю), другой — Троцкий — назвал себя министром иностранных дел, третий — Рыков — министром внутренних дел. В конце концов мир с этим согласился. Но с тех пор законов нет. Есть какие-то племенные взаимоотношения, понятия, договоренности. Ни к закону, ни к суду это не имеет никакого отношения.
Эту реплику поддерживают: