По своей структурной красоте междисциплинарный проект Summa Summarum, живущий в эти дни своей удивительной жизнью в ГЦСИ, может сравниться только с фракталами: какой кусочек проекта ни возьми — вся идея отражается в этом кусочке со всей возможной полнотой, и наоборот, как ни удаляйся от частностей, целое все равно их повторяет. Одновременно это и коллаж разнородных дисциплин: литература, визуальное искусство, кинематограф, театр, музыка (и особым пунктом — мини-опера), и, наконец, специальный видеопроект. Каждая дисциплина внутри проекта представлена коллажем разнородных авторов, разделенных временем и пространством: от Дзиги Вертова до Олега Кулика, от Нам Джун Пайка до Бахчаняна и Пины Бауш. В свою очередь, почти каждый художник представлен своего рода коллажем разнородных работ, отличающихся временем создания, техникой, тематикой. И наконец, каждая конкретная работа — это, конечно, коллаж, будь то карточки Льва Рубинштейна, ассамбляжи Гриши Брускина, театрально-кинематографические работы Кирилла Серебренникова или видеоарт Марселя Дюшана. Если еще учитывать, что некоторые работы — это коллажи на тему коллажа, получается совсем красота.

За сто без малого лет существования коллажа в пространстве художественных галерей и выставочных залов о философских аспектах этой техники было сказано очень много. Да и сама тема оказывается исключительно благодатной, потому что всегда поворачивается к наблюдателю ровно тем боком, который наблюдателю в данный момент приятно созерцать. Занимает ли наблюдателя мысль о том, что как-то оно все в последнее время хорошо и гармонично складывается в окружающем его мире, или, скажем, в современном обществе, или в собственной наблюдателя душе, — коллаж отлично с этой мыслью резонирует: вот, вроде кусочки-то все разные, а получается гармония и единый эмоциональный настрой. А если наблюдателя, напротив, беспокоит смутная тревога по поводу надвигающегося хаоса, глобального общественного беспорядка, нарушения социальных сценариев и персонального душевного раздрая — коллаж тоже очень хорошо это беспокойство поддерживает: вроде как оно все на первый взгляд цельное и ясное, а присмотришься — бог знает из чего сделано и на живую нитку сшито. Очевидно, ровно в этом и состоит исключительная привлекательность коллажа как техники (визуальной, пространственной, литературной, музыкальной — любой) и для автора, и для зрителя: коллаж — идеальный объект проекций. В нем, как в калейдоскопе, просто невозможно не увидеть цельную картинку, если и не вполне «понятную» (в стандартном смысле этого слова), то по крайней мере непременно вызывающую искреннюю эмоциональную реакцию: не кусочек с семейной фотографии — так вырезка из памятки по выносу раненых с поля боя, не фарфоровая солонка — так вентилятор, не стоптанный красный башмачок — так старые конверты, не шагающие со смены рабочие — так хохочущие на качелях девушки, но какой-то элемент коллажа или его структуры почти наверняка срезонирует, опознается, потревожит воспоминанием или ассоциацией, и вся композиция вдруг срастается в воображении зрителя вокруг этого «сыгравшего» элемента и «сыграет» уже целиком.

Собственно, именно так и обстоят дела с выставкой Summa Summarum — будучи коллажем, она воздействует на посетителя по-коллажному: какой-то из элементов, будь то видеоарт или ассамбляж, спектакль или музыкальный фрагмент, непременно срабатывает — и заставляет внезапно увидеть и воспринять всю задуманную кураторами историю целиком. Но это если смотреть на фрактал вблизи, изучая целое по деталям. А если поступить наоборот и, напротив, немного отступить назад, то немедленно вспоминаешь, что коллажу, конечно, никаких не сто лет, а много, много больше, хотя прежде он не слишком часто оказывался объектом внимания арт-критиков и не выставлялся на всеобщее обозрение. Коллажем были плотно расставленные на каминной полке десятки фотографий, собиравшихся хозяйкой дома в течение всей жизни: старые и новые, в модных и архаичных рамках, свежие и черно-белые, вперемежку — выросшие и ушедшие, оставшиеся и живые. Коллажами были с удивительным старанием развешенные по одной стене все знаки увлечения хозяина дома: сабли и ружья, ножи и фотографии с добычей, рога и копыта, лосиные головы и заячьи лапки. Девичьи альбомы, где на одной странице соседствовали нарисованные котики и старательно записанные стихи, бесценные засушенные цветы «от него» и лоскутки материи, предназначенной на одно очень важное платье, фотокарточка maman и открытки, присланные разъехавшимися институтскими подругами, тоже были коллажем — в те годы, когда scrapbooking еще не был модным занятием для творчески развитых домохозяек. Все это были коллажи — и не только по техническим параметрам, но и по параметрам философским: персональный мир автора отражался здесь смешанным набором символов, каждый из которых был, с одной стороны, знаком зрителю, а с другой — имел для создателя особый сентиментальный характер. И когда приехавшая погостить подруга бывшей институтки принималась листать альбом и перебирать лоскутки (или молодой смешливый племянник начинал от скуки разглядывать фотографии на дядюшкином камине), в какой-то момент происходило то же смещение восприятия, которое застает врасплох посетителей фестиваля Summa Summarum: эти нелепо сращенные вместе кусочки чужого мира вдруг начинают говорить понятным тебе языком. Хлоп! — а ты уже и сам пришпилен к чьей-то картинке.