Зимой меня часто посещает неприличное желание. Купить весной машину, и чтобы у нее было две двери. Потому что машины с двумя дверьми — самые идеальные. И пофиг, что друзьям тесно на заднем сиденье, а пытаясь туда пролезть, они уделывают грязью потолок. Хочу огромные двери без рамок и кожу любимого цвета Сamel, проще говоря — мокрого песка. И главное, чтобы машине было не меньше двадцати лет. Потому что тогда машины еще не начали превращаться в средства массового удовлетворения, что существенно сократило срок от выезда из салона до сдачи в утиль.

Наверное виной всему моя ностальгия по Cadillac Eldorado. Для меня это всегда было больше, чем просто машина. Я нашел ее совершенно случайно, собираясь купить, кажется, BMW, но увидел и не смог пройти мимо. Мы с ней пережили студенческие времена, начало самостоятельной жизни, любовь и ссоры, погони и встряски, ночные покатушки с орущим из окон Дэвидом Боуи, в ней возили какую-то непонятную мебель и спертые из супермаркета тележки. Из этой машины не хотелось вылезать, а иногда из нее было невозможно вылезти, потому что соскакивал тросик на дверной ручке, она часто ломалась, еще чаще бесила меня, но я ее обожал. Это были настоящие отношения. Я тратил на нее значительную часть времени и все имевшиеся тогда деньги, и однажды ее вредный характер спас мне жизнь. Но в итоге глупый прагматизм и убогое законодательство в области налогообложения взяли верх, и она уехала от меня. Я чувствовал себя предателем.

Прошло много времени, я поездил на самых разных машинах. На быстрых и очень быстрых, самых дорогих и самых дешевых, больших, убаюкивающих комфортом или подстегивающих к неадекватным поступкам, вызывающих детский восторг или сплошные вопросы. Но ни одна из них не вызывала ничего общего с теми ощущениями, что вызывала моя старенькая Cadillac Eldorado. Надеюсь, когда-нибудь эгоизм снова победит во мне здравый смысл, и тогда я обязательно куплю еще один Cadillac, на этот раз из 70-х. Ну или двухдверный Jaguar XK. На крайний случай, Maserati 3200GT. Что-то максимально неликвидное, несуразное и неэкономичное. Когда эгоизм берет верх, то тебе совсем не важно, что машина тесная, местами ржавая и дорогая в обслуживании. Не важно, что зимой нужно держать ее на теплой парковке, а в багажник не влезают даже пакеты из супермаркета.

Будь она итальянская, английская или хоть американская, с высокой долей вероятности она все равно будет катастрофически плоха по всем современным меркам. В зазоры приборной панели можно при желании просунуть не только пальцы, а дверная ручка вполне может остаться в руке при попытке галантно открыть дверь перед дамой. Жалеть о покупке начнешь, скорее всего, уже через пару недель, поняв что Моника Белуччи не входила в стоимость, а музыка по качеству очень далека даже от твоей переносной колонки Bose. Эта машина не сделает тебя Джеймсом Бондом, потому что клешеные брюки, ухмылка и тупые шутки Роджера Мура безнадежно вышли из моды. И даже если она была собрана в Детройте в годы его расцвета, Джон Диллинджер, будь он жив, вряд ли поехал бы грабить на такой банк. Через пару месяцев она высосет из кошелька деньги на два отпуска вперед, а через полгода ты будешь проклинать себя за то, что черт дернул тебя купить этот адский неликвид.

Но, если ты сможешь ее полюбить, у нее тоже будет душа. И она поделится с тобой своей философией полного пренебрежения к окружающим. Тебе будет глубоко наплевать на то, сколько бензина она жрет, на то, что от количества выбросов типа «Евро-0» массово дохнут пингвины, а экологи рвут на голове волосы. Тебе будет совершенно наплевать, что думают о тебе соседи по пробке — владельцы двухлитровых дизельных помоек, купленных в кредит убогих «Солярисов», попсовых «Камри» и униженных ТАЗов. Ведь для них любой двигатель, объем которого больше, чем у пакета с соком, — за гранью понимания. Да и покупать тачку, которой больше пятнадцати лет, — для этого надо иметь в первую очередь большие яйца, а не хорошую кредитную историю. В глазах обывателей ты сразу же становишься зажравшимся сумасшедшим. Но поверьте, именно вам, а не владельцам новеньких Bentley и Range Rover, с уважением будут показывать из окна большой палец и пропускать вперед без вашего включенного поворотника (не потому что вы хам, а потому что рычажок поворотника, вероятно, давно валяется в бардачке).

Закрываешь тяжелую дверь, поворачиваешь ключ зажигания в замке, и в магнитоле тихо играет Bon Jovi. Заводишь двигатель и прислушиваешься к его звуку. Эти ощущения очень сложно променять на что-то современное и бездушное. Руку с сигаретой в окно, передачу в Drive — и весь мир перестает существовать. До того момента, пока однажды утром она не откажется заводиться. И дальше все зависит только от вас.

С тех пор, как она уехала от меня, я видел ее всего дважды. Это примерно как случайно встретить свою бывшую на вечеринке и узнать, что она тут с кем-то другим. Заметишь вдалеке в левом ряду знакомый силуэт, захочешь догнать, посмотреть, как она. Все такая же, стремительная и надменная, с не поблекшим от времени хромом. Уникальная в своем роде, одна из десяти в Москве, но одна на миллион для меня. Держишься немного позади, а на душе скребутся кошки, как будто ты и правда ее когда-то предал. Теперь уже поздно что-то менять. Единственное, что я могу сделать, — это словить презрительный взгляд водителя, показав ей большой палец из окна японского бизнес-класса.