Mugler. Возвращение из космоса на Землю

Год почти закончился: парфюмерная индустрия подводит итоги, собирает цифры в таблицы, раздает всевозможные премии. Основные тенденции уже понятны — и впервые за несколько лет довольно любопытны. Например, самой модной нотой на флорентийской Pitti Fragranze, главной парфюмерной выставке в мире, неожиданно стал ладан. Присутствовавшие парфюмерные критики и представители марок объясняли это тем, что так парфюмерия, традиционно чувствительная к социальным и политическим настроениям, реагирует на сложную ситуацию в Европе — застилает ландшафт успокоительным дымом благовоний.

Что еще? Мы увидели множество флаконов с настоящим золотом и бриллиантами — получи, экономический кризис! Попробовали не один десяток породистых «ирисов» — отчаянный призыв индустрии к старой доброй элегантности, которая трещит по швам под натиском вернувшейся моды 1990-х. А еще увидели возвращение таких классических парфюмерных жанров, как шипр и фужер. И, что самое удивительное, вернула их марка, от которой ничего подобного не ждали.

«Когда Тьери Мюглер не притворяется французом, он путешествует со своим настоящим паспортом, где в графе “проживание” указано: Таинственная планета» — так однажды написал об основателе одноименного дома парфюмерный критик Лука Турин. Действительно, Мюглер всегда был в авангарде — сначала моды, а потом и парфюмерии. Марка раз за разом выходила за границы атмосферы, создавая «космические» ароматы и вместе с ними — целые парфюмерные жанры и семейства.

В 1992 году парфюмер Оливье Кресп заложил в основу композиции духов внушительное количество этилмальтола — вещества с запахом сладкой ваты и карамели, известного еще с 1960-х, — уравновесив его такой же большой дозой землистых, кожаных пачулей. Получился знаменитый Angel — аромат, который многократно копировали, и всякий раз безуспешно. Духи с нотами cладостей были и до Angel, но именно с его выходом так называемые гурманские композиции были выделены в отдельное семейство. Так же радикально создавались и другие легенды MUGLER. Про стерильно чистый Cologne тот же критик Лука Турин писал, что так «пахнет в цирюльне эпохи космических путешествий». Аромат Womanity (ноты черной икры пополам со спелым инжиром) невозможно отнести ни к одному из существующих жанров. Англоязычные блогеры аккуратно называют его savoury gourmand, иначе как еще описать эту странную, но жизнеспособную химеру?

И тут вдруг выходит линейка MUGLER Les Exceptions (к каждому аромату выпущено по одноименной свече), получившая «парфюмерного Оскара» пару месяцев назад — премию Fifi Awards. Парфюмерные критики и блогеры тут же назвали релиз «новой дерзостью». Хотя куда уж смелее, чем Angel и Womanity, которые породили целые парфюмерные жанры?

Коллекция Les Exceptions — шесть этюдов на классические темы. Под «темами» стоит понимать устоявшиеся парфюмерные семейства: цветочные, восточные, кожаные, мускусные, шипры и фужеры. С одной стороны, от MUGLER не ждешь классики, с другой — можно вспомнить Пабло Пикассо, который в конце 1910-х вдруг отошел от кубизма и принялся писать в классической манере. Исследователи часто объясняют это тем, что его жена, балерина Ольга Хохлова, требовала, чтобы на портретах она была узнаваема. Так Пикассо и работал последующие десять лет — «узнаваемо», со ссылками на классические образцы. И все-таки его «классицизм» — это именно классицизм Пикассо. Он создал свою собственную художественную реальность, свой вариант классики — и точно так же MUGLER создали свой.

Рассмотрим новые ароматы по порядку.

К Chyprissime у парфюмерных критиков больше всего вопросов: сегодня то, что называют шипром (красивое слово, отзвук традиций и т. д.), часто таковым не является. Настолько, что даже придумали специальное выражение, nouveau chypre — «новый шипр». Но это не про Chyprissime. В нем есть классическая шипровая конструкция — звонкая и холодная цитрусовая голова и мшистая, темная основа. Обычно на этот костяк послушно ложатся традиционные цветы, но вместо них авторы аромата включили в композицию сочную, крупитчатую грушу.

Цветочный Supra Floral — тонкий, влажный, не слишком сладкий аромат сердцевины гиацинта, скопившейся росы. Аромат очень эротичный — в конце концов, любой цветок не что иное, как репродуктивный орган растения.

В чувственности с Supra Floral может потягаться разве что мускусный Over the Musk, который в России пользуется наибольшей популярностью: мы любим мускусы — как белые и пушистые, так и животные, развратные. Over the Musk, как все Les Exceptions, лавирует между течениями и обходит мели, на которые садятся многие композиции в этом жанре: не замыливается и не превращается в запах косметической пудры.

Cuir Impertinent — не «потертое седло» и не нутро итальянской сумки, а необычная зеленая кожа, Fougère Furieuse — идеальный унисекс: жесткость классического фужерного каркаса (герань, кумарин, лаванда, мох, пачули) в аромате смягчена шипучим, как шампанское, нероли.

Шестой аромат линейки, Oriental Express, менее театральный, чем классические восточные ароматы прошлого, и более свежий. Несмотря на его праздничность, этот аромат, как и все остальные в новой линейке, можно назвать парфюмерией «с человеческим лицом» — пригодной для повседневной жизни. MUGLER возвращается из космоса на планету Земля. Берет известные «формы жизни» — шипр, фужер, мускус — и воспроизводит их в оригинальном ключе: с поправками на современность, но с уважением к историческому жанру.