«Немногие избегнут оспы и любви», — гласила старинная немецкая поговорка, и она именно о том, как трудно избежать любви: в фатальной неизбежности заражения черной оспой в XV–XVII вв. не было никакой сенсации, заслуживающей упоминания в поговорках. Статистика, насколько могут судить современные исследователи, выглядела так: заболеваемость 99% при смертности от 10% (у взрослых) до 30% (у детей).

Другими словами, вам здорово повезло, что вы живете не в XVII веке, а в XXI. В 1796 году Эдвард Дженнер сделал первую прививку от оспы, а меньше чем через 200 лет — в 1977-м — в Сомали был зарегистрирован последний случай заболевания. Все, оспы больше нет. Научный прорыв занял всего пару столетий и потребовал (в пересчете на нынешние цены) с десяток миллиардов долларов. Забегая вперед, скажем, что «вернуть все как было» оказалось возможным всего за полгода и скромный стотысячный грант.

Итак, оспа была побеждена, а образцы живого вируса человечество сохранило под строгим контролем всего в двух точках*, в США и России: в Центре контроля и предупреждения заболеваний (CDC) в Атланте (Джорджия) и в Научном центре вирусологии и биотехнологии «Вектор» в Кольцово, что под Новосибирском. Последнее заведение принадлежит к системе Роспотребнадзора, того самого, который не дает нам печатно материться и покупать пиво после 23.00. Следует думать, что такая серьезная организация надежно охраняет смертельный вирус и он никогда-никогда не утечет в руки террористов. Впрочем, несмотря на безукоризненную репутацию CDC и особенно Роспотребнадзора, с 1980 года звучали призывы уничтожить образцы: по мнению некоторых специалистов, опасность для человечества этих двух герметичных ампул сильно перевешивала их потенциальную пользу для науки будущего.

Но в этом году потерял смысл сам предмет спора. В не самой технологически продвинутой стране мира (Канада), в ее не самой высокоразвитой провинции (Альберта), не самый изощренный молекулярный биолог (его позиция примерно соответствует российскому эмэнэсу) за полгода и с минимальными финансовыми затратами собственными руками собрал вирус оспы из запчастей, заказанных по почте. Тем самым продемонстрировав, что в нашем большом и пестром мире этот фокус могут проделать минимум сто тысяч человек на всех континентах, включая Антарктиду.

Некоторые детали

Канадского эмэнэса зовут Райан Нойс, а работает он под руководством профессора Дэвида Эванса. Разумеется, профессор Эванс не враг рода человеческого и вовсе не намерен «повторить», как выражаются гордящиеся боевым прошлым ясноглазые парни, пандемию черной оспы. Потому и оспу он на первый раз выбрал лошадиную, неопасную для людей и малоопасную для скотины. Да и цели его были вполне прозаичны: вирус лошадиной оспы нужен ему для разработки вакцин и другой научной работы, а его запрос в депозитарий на живую культуру лошадиного вируса по формальным причинам не был удовлетворен.

Дэвид Эванс выполнил все действия, которых строгие канадские законы требуют от исследователя, берущегося за технологию «двойного назначения» (так называют гаджеты, которые можно использовать как для пользы людей, так и на забаву облеченным властью мерзавцам). Он уведомил кого следует и не получил никакого заинтересованного отклика. Закон соблюден, можно делать оспу.

На случай, если вы хотите надавить на какое-нибудь своенравное правительство и вирус оспы вам для этого придется кстати, кратко расскажем, как его делал Райан Нойс под руководством Дэвида Эванса. Вся идея, собственно, была описана еще пятнадцать лет назад. Для начала вам нужен вирусный геном. Он довольно большой (200 000 пар оснований), но при определенных условиях сам легко собирается в бактериальных клетках из кусочков поменьше — а такие кусочки сейчас за очень скромную плату можно заказать в сотнях фирм, синтезирующих ДНК известной последовательности. После того как курьер принесет вам посылочки, вы запускаете все в бактерию в виде искусственной бактериальной хромосомы, потом вылавливаете обратно готовую вирусную ДНК и засовываете ее теперь уже в культуру человеческих клеток. Чтобы запустить изготовление собственно вирусных частиц, вам понадобится еще и вирус-помощник — например, потерявший способность к самостоятельному размножению вирус куриной оспы. Полгода рутинной работы, и вы злой властелин мира.

Этические аспекты

Дэвид Эванс слукавил бы, если бы сказал, что затеял эту работу исключительно потому, что лошадиная оспа позарез понадобилась ему для опытов. Разумеется, он сознавал и другое измерение своего проекта: продемонстрировать всем, насколько просто и дешево в наше время сделать ужасную вещь**. Более того, он заранее обсудил эту тему со Всемирной Организацией Здравоохранения. Таким образом, это тот редчайший случай, когда именно этические аспекты — самая интересная часть исследования.

Таких аспектов два. Во-первых, как наперебой заголосили различного рода эксперты, надо поставить исследования под более строгий контроль, чтобы ничего не допустить и все упорядочить. Законодательство большинства стран в настоящее время запрещает ученым синтезировать инфекционные геномы. Но это примерно столь же эффективно, как запрещать уличный грабеж: никто и не обольщался, будто это поощряется. Ну что ж, в таком случае хорошо бы, говорят эксперты, вообще взять под контроль синтез фрагментов ДНК, имеющих сходство с чем-то подозрительным. В этом случае, конечно, исследователи не смогли бы заказать свои 30-килобазные фрагменты по почте: пришлось бы синтезировать самим, и работенка сильно затянулась бы и подорожала. Есть надежда, что у злоумышленников просто не хватит на такое денег. Но я бы гарантий не дал.

Есть и второй аспект, и о нем хочется поговорить чуть подробнее. Всю описанную коллизию можно уложить в следующую формулу: нередко так получается, что люди, которые что-то умеют (назовем их «отличниками»), просто в силу своего умения получают огромное преимущество и потенциальную власть над теми, кто не умеет ничего (условные «троечники»). Сделать с этим ничего нельзя в принципе, троечникам приходится с этим жить, и это их страшно злит. Увы, возникающее в результате напряжение тормозит развитие цивилизации.

Уважаемые троечники. Никто, конечно, не сможет «поставить под контроль» ученого, тихонько смешивающего прозрачные жидкости из пробирок, надписи на которых вы и прочитать-то не можете. Это же, кстати, относится и к журналистам, которых у нас в стране — начиная с 1993 или 1996 года — принято ненавидеть. Правильно ненавидите: они умеют складывать ехидные слова так, что их потом лайкают, шерят, а в результате случаются всякие геополитические катастрофы. Ваши слова таким свойством не обладают, так что вяканье одного низкооплачиваемого писаки стоит всего «Уралвагонзавода». Это жутко недемократично, но иначе не бывает. Складывать слова даже чуть проще, чем сложить из фрагментов искусственную мини-хромосому (поверьте автору, он немного пробовал и то, и это), но троечники-то не умеют ни того, ни другого.

И это большая проблема, если и не для всего человечества, то для троечников-то уж точно. Конечно, в их картине мира ученые должны быть смешные и в очках (а чекисты, например — с мускулами и непобедимые, а журналисты — как Соловьев); но жизнь сложнее. Теперь троечникам, как бродячему щенку, придется боязливо косить глазом в сторону доктора Эванса в надежде угадать его настроение: не разозлился ли он? По-прежнему ли просто хочет подарить им полезную вакцину, или уже немного сердится? Вот какую власть можно получить над троечниками, если хорошо учиться.

Если суммировать оба аспекта, то Дэвид Эванс, нам кажется, просто хотел обратить внимание общественности на то, что в свете последних достижений прогресса ей, общественности, нужно быть ответственнее и не зарываться. Наука может многое, следите за ее успехами внимательнее, пожалуйста. Это в ваших же интересах.

В заключение надо указать, что статью с описанием работы Дэвида Эванса и его коллег по реконструкции вируса оспы не приняли — по техническим причинам, как описание технологии двойного назначения — в Science и в Nature, и сейчас она на рассмотрении в третьем журнале (потому у нас и нет ссылки на их работу). Этические аспекты этого научного достижения обсуждаются в Science — в куда больших деталях, чем здесь, и абсолютно без вот этой остервенелой идеологизированности, которая в наше время просачивается буквально всюду, в том числе и в эту скромную заметку.

Примечания:

* Вполне вероятно, что вирус оспы хранился и еще кое-где, чтобы при случае сделать из него бактериологическое оружие. Наверняка он лежит там до сих пор, если холодильник не разморозился из-за перебоев с электричеством. На месте читателя автор бы об этом беспокоиться не стал. Будучи слегка причастен к отечественной биотехнологии, автор готов бояться ее только в том случае, когда она хочет сделать что-то полезное. А если речь о смертельном оружии, тогда как раз бояться-то и нечего.

** Некоторые, впрочем, говорят, что вирус оспы не так уж и ужасен. Он не очень инфекционен, передается крайне медленно, а перенесенная инфекция дает пожизненный иммунитет, отчего, собственно, его и оказалось так легко победить. В этом смысле грипп куда страшнее. Зато от оспы остаются некрасивые оспины.