«Твин Пикс» в деталях. Эпизод 13: Между прошлым и будущим

Со временем действительно происходит что-то странное. Бобби Бриггс, рассказывая Эду и Надин, как нашел послание отца, утверждает, будто это произошло в тот же день, хотя случилось все в девятом эпизоде, то есть, по самым скромным подсчетам, дня три назад. Когда Бекки жалуется матери, что Стивен уже вторую ночь проводит неизвестно где, кажется, что нам показывают события, происходившие еще до того, как она выпустила несколько пуль в дверь его любовницы. Все это можно было бы списать на причудливую манеру Линча рассказывать свои истории, если бы наше внимание не обращали так настойчиво на особенности течения времени, на проблемы прошлого, будущего и настоящего.

Классический детектив, которым когда-то притворялся и «Твин Пикс», — это обычно история про воссоздание прошлого: в ходе расследования сыщик пытается восстановить мир, каким он был до того, как совершилось преступление, до грехопадения. Прошлое, как правило, кажется Золотым веком, когда люди жили в райском саду, не ведая зла и придумывая имена секвойям и совам. Вся сюжетная линия с Даги Джонсом — это, конечно, история про рай, и фраза Джейни-И о том, что их сын Санни, получивший в подарок собственную детскую площадку, на седьмом небе, совсем не случайна. Сам Даги чист и безгрешен, да и все его окружение, похоже, живет в далеком прошлом, когда Лас-Вегасом правили добрые бандиты, осыпавшие дарами своих друзей и танцевавшие паровозиком, держа за талию глупых блондинок в розовых платьях. Бывший боксер, а теперь глава страховой компании Бушнелл Маллинз — тоже герой их давно забытых времен, и даже раскаявшийся злодей Синклер пытается убить Даги с помощью старого доброго яда. Не хватает только изогнутого восточного кинжала, но до старины Айка с его погнувшимся ножом для колки льда уже дотянулись длинные руки правосудия.

[blockquote]Прошлое — одно из главных искушений, неважно, идет ли речь о ностальгии телезрителей по старому доброму «Твин Пиксу» или мечте избирателей о возвращении былого величия[/blockquote]

О прошлом напоминает и песня Джеймса Харли «Just You», которую он записал вместе с Мэдди и Донной еще во втором сезоне, а теперь поет со сцены «Big Bang Bar», и тарантиновский диалог супругов Хатченсов о мормонах, отвергающих искушения современной цивилизации — алкоголь, кока-колу и даже кофе, так любимый Купером в его различных инкарнациях. О былых встречах вспоминают Надин и доктор Джакоби, за прошлое цепляется Норма, пытаясь отстоять свой рецепт божественного вишневого пирога, хотя новый бизнес-компаньон и, кажется, любовник, зовет ее в светлое будущее франшиз и минимизации расходов, а Сара Палмер, сидя перед телевизором в окружении водочных бутылок и переполненных пепельниц, смотрит какой-то старый бой, в котором, вполне возможно, участвовал все тот же Бушнелл.

Прошлое — одно из главных искушений нашего мира, неважно, идет ли речь о ностальгии телезрителей по старому доброму сериалу «Твин Пикс» четвертьвековой давности или мечте избирателей о возвращении былого величия. Однако именно это «можем повторить» — ловушка, в которой мы оказываемся раз за разом, и неудивительно, что в последние годы появляется так много фильмов о временных кольцах и петлях: «Грань будущего», «Исходный код», «Матрица времени». Линч никогда не идеализировал прошлое, поэтому «Твин Пикс», конечно, и в этом смысле был далек от обычного детектива: в первых сезонах выяснялось как раз, что не было ни рая, ни Золотого века, и убийство Лоры Палмер было лишь вершиной айсберга, одним из звеньев в цепи извечного зла. Поэтому и ее мать Сара то наблюдает за тем, как пожирают своих жертв хищники, то смотрит, как мужчины в трусах бьют друг друга по лицу. Более того — эти несколько секунд боя оказываются закольцованы, да и вся тринадцатая серия полна повторяющихся действий, начиная от армрестлинга в исполнении куперовского доппельгангера или бесшумно скользящей шторы в магазине Надин и заканчивая песней Джеймса, от которой остается ощущение заевшей на одной дорожке пластинки.

Агент Купер пытается вырваться из этой ловушки, из своего разноцветного и липкого, как леденец, рая пятидесятых, но кажется, он по-прежнему заперт в стеклянном кубе первых эпизодов: Даги то ломится в прозрачную дверь офисного здания, то хочет дотянуться до вишневого пирога в витрине кафе, и, когда Энтони Синклер наблюдает за визитом в страховую компанию братьев Митчумов, Джонс все время виден где-то за стеклянными перегородками. Его двойник тоже заперт, только ловушка у него более современная, и мы часто видим Купер в рамке экрана — в тюрьме или в штаб-квартире банды, где он выпытывает у Рэя имя заказчика убийства, узнает координаты и, заставив его надеть кольцо, отправляет своего бывшего подельника в Черный вигвам.

Однако у этой инкарнации Дейла Купера хотя бы есть шанс вырваться на свободу: по крайней мере, с прошлым, которое воплощает странная банда одичавших воспитанников детского сада, где нужно победить главаря в борьбе на руках, чтобы занять его место, он расправляется быстро и безжалостно. А вот жители городка Твин Пикс по-прежнему кружатся по своей временной петле, как если бы мироздание пыталось отдалить день, когда откроются проходы между мирами. Поэтому и Большой Эд сидит на своей заправочной станции, глядя, как за окном проезжают одинаковые машины, причем, если присмотреться, видно, что с его отражением творится что-то странное: оно то ли запаздывает, то ли опережает его по времени, то ли вообще живет самостоятельной жизнью. Не стоит отбрасывать и версию, что Одри Хорн, похожая в своем платье на Белоснежку в плену у недоброго гнома, все еще заперта в ловушке своей комы, а потому боится выйти наружу и не помнит очевидных вещей. Чтобы разорвать этот порочный круг, нужен, видимо, бог из машины — например, Линч в роли Гордона, который наконец доберется до Твин Пикса и зычным голосом все-таки объяснит, что к чему.