От Набокова к смартфону. Пустота и бездны «Эмоджи фильма»
Утром 17 августа, в день российской премьеры, «Эмоджи фильм» с рейтингом 1,9 занимал на сайте imdb.com почетное девятнадцатое место с конца — среди картин всех времен и народов. Даже у мексиканского трэша 1958 года «Ацтекская мумия против человекоподобного робота» средняя оценка 2,7 балла, и надо, кажется, очень постараться, чтобы оказаться хуже картины с таким названием.
На самом деле фильм, конечно, не так плох. Откровенно говоря, он вообще неплох, если, разумеется, не ожидать от него слишком многого. Потому что главная проблема «Эмоджи» — это наши ожидания. Дело даже не в том, что все надеялись на появление новых «Ральфа», «Головоломки» или «Лего», хотя анимационные хиты последних лет действительно высоко подняли планку. Дело в тех фильмах, которые родились в нашем воображении, когда мы узнали, что на экраны выходит картина о приключениях эмоджи внутри смартфона.
По сюжету эмоджи Джин, который появился на свет, чтобы демонстрировать единственную эмоцию — скуку и безразличие, живет в телефоне мальчика по имени Алекс и только начинает свою трудовую жизнь, когда выясняется его полная профнепригодность: он не может сохранять одно выражение лица, поэтому то смеется, то заливается слезами, ставя в тупик получателей сообщений. Прихватив с собой напарника — жизнерадостную пятерню, хрестоматийно-глуповатого сайдкика главного героя, — Джин отправляется на поиски хакера, который мог бы его перепрограммировать и снова сделать полезным членом общества. Хакер оказывается девушкой, дорога во взрослую жизнь — полной опасностей, история — пустой и скучной.
[blockquote]Случайная выдумка писателя превратилась сегодня в огромный мир, населенный рожицами разной степени кривизны, сердечками, поцелуями и пельменями[/blockquote]
А все могло бы быть, выражаясь словами поэта, совсем не так. В США «Эмоджи» вышел на экраны еще в июле, спустя ровно сорок лет после смерти Набокова. Писатель, избегавший устных интервью и не всегда уверенный в способности журналиста угадать в письменном ответе шутку, фантазировал: «Мне часто приходит на ум, что надо придумать какой-нибудь типографический знак, обозначающий улыбку — какую-нибудь закорючку, или упавшую навзничь скобку, которой я бы мог сопроводить ответ на ваш вопрос». Даже странно, что до сих пор не появилось эмоджи, изображающее Набокова: старик с сачком и узловатыми коленками, распятая бабочка, а еще лучше ее куколка — бледненькая, легонькая, под глазами синева. Случайная выдумка писателя превратилась сегодня в огромный мир, населенный рожицами разной степени кривизны, сердечками, поцелуями и пельменями. «Эмоджи фильм» мог бы стать картиной про эту новую действительность, где люди общаются друг с другом не с помощью выцветших поношенных слов, а на языке чувств и эмоций, языке, не знающем границ и еще даже не нащупавшем своих пределов.
Или это мог быть фильм о мессии, который родился не таким, как все: он есть альфа и омега, начало и конец, смех и слезы. Обратив в свою веру апостолов, в чьих рядах нашлось бы место и шаловливой ладошке, и смрадному Какашу, и грешнице-хакерше, Джин отправился бы в «облако», поскольку другие эмоджи обязательно бы его линчевали: раз он умеет выражать любые чувства, жизнь его коллег с узкой специализацией просто теряет смысл.
[blockquote]Как смайлик не может быть «Джокондой», а айфон — яблоком с древа познания, так и этот фильм по определению не должен быть шедевром[/blockquote]
Возможно, если бы сценаристы уделили чуть больше времени мальчику Алексу, в чьем смартфоне возникают и рушатся эти миры, у них получилась бы история, как эмоджи начинают управлять реальной жизнью: небольшой сбой в программе, бракованный смайлик, случайно отправленная картинка — и два человека обретают счастье или расстаются навсегда.
Этот фильм мог стать миллионами разных картин, но в итоге превратился в нечто намного большее. Он одновременно все и ничто — идеальное зеркало, в котором, если долго всматриваться, можно разглядеть любые бездны. «Эмоджи фильм» — это не картина про эмоджи, это фильм-эмоджи, примитивный символ, который должен вызывать у зрителя определенную гамму мыслей и чувств. Он снят словно специально для того, чтобы мы представили себе, какие удивительные картины могли оказаться на его месте. И если бы режиссер Энтони Леонидис не изгнал из своего творения любые намеки на оригинальность, возможно, у нас было бы гораздо меньше пищи для размышлений. Как смайлик не может быть «Джокондой», а айфон — яблоком с древа познания, так и этот фильм по определению не должен быть шедевром. Да, это наполненная продакт-плейсментом (иногда бессмысленным, учитывая, например, отсутствие у нас Spotify) дурацкая история про приключения рожиц в мире приложений, но, в конце концов, мир в наших смартфонах именно таков, и мы сами творим его каждый день. Не пеняйте на зеркало — отражает как умеет.