Жизнь на Кипре, разделенном на две части, рождает в человеке постоянное ощущение несуразности и опереточности происходящего вокруг. Части эти официально находятся в состоянии войны и не признают легитимности друг друга, однако перейти через границу можно пешком в самом центре столицы острова.

Тем не менее в аэропорту на южной стороне, в баре, незнакомый с местными реалиями турист наивно заказывает кофе по-турецки. В ответ — ледяное молчание и вздернутая полумесяцем бровь красавицы-барменши. Тут такого не наливают.

В ресторане на севере простодушная гостья нахваливает «кипрскую» картошку. В ответ еще пять минут назад сочившийся гостеприимством хозяин цедит сквозь зубы: «Это турецкая картошка». Бедный овощ, заложник политических и филологических баталий.

Впрочем, овощи — это, что называется, цветочки. Ягодки начинаются в тот момент, когда речь заходит о географических названиях. Языковые войны — дело не новое: то, что в Дувре именуют English Channel, в Кале называется La Manche, а в маленькой, но гордой Бретани, на бретонском же языке, — Mor Breizh (Бретонское море).

Заброшенные в самый дальний угол Атлантики Фолклендские (простите, Мальвинские) острова уже которое десятилетие несут бремя двойного наименования — Великобритания и Аргентина никак не могут решить вопрос их принадлежности ни силой оружия, ни силой переговоров.

Однако, как и всегда, все самое интересное происходит на перекроенной вдоль и поперек политическими амбициями карте Восточной Европы.

Язвительная колонка в Economist так и озаглавлена «Руководство по самым занудным спорам Восточной Европы».

История началась с того, что Economist, не предвидя последствий, напечатал текст о Стране, Которая Нуждается в Помощи (СКНП), и Стране, Которую Нельзя Называть (СКНН). Для тех, кто путается в южноевропейских странах, — это Греция и Македония. Проблема в том, что Македония — это и северная провинция Греции. Чтобы избежать геосемантических скандалов, независимую Македонию называют неуклюжим акронимом FYROM — Бывшая Югославская Республика Македония. БЮРМ, короче.

Текст этот собрал 901 комментарий — в основном от греков и македонцев, разумеется, но отметились и другие обиженные, или считающие себя таковыми, нации.

По горячим следам Economist решил собрать вместе все самые долгие и бессмысленные геосемантические дискуссии. Например:

«Всякий, кто называет столицу Галиции Lwów, — польский националист, накалывающий на штык украинских младенцев ради забавы. Всякий, кто называет ее Львів, — украинский националист, накалывающий на штык польских младенцев ради забавы. Любой, кто называет этот город Львов, — коммунист и массовый убийца. Любой, кто называет его Лемберг, — нацист. Приезжайте к нам в Леополис, продолжим дискуссию» (перевод юзера sanin).Одного пункта не хватает в списке Economist — «на Украине» или «в Украине». Всякий говорящий или пишущий первое — клятый москальский оккупант, душитель свободы и демократии, отрыжка имперских амбиций. Те, кто настаивают на втором, — продались хохлам за деньги НАТО, не знают грамматики русского языка и забыли о зверствах украинских националистов.

В общем, та же самая картошка, только обернувшаяся невиннейшим предлогом. У Джонатана Свифта предмет спора между остроконечниками и тупоконечниками хотя бы имел практическое приложение. Единственная реальная польза от дискуссии о предлогах — понимание того, что в русском языке их значения в данном контексте практически идентичны. Это хорошая новость: куда бы вам ни хотелось отправить зачинателей и участников таких споров — «в» или «на», они неизбежно двинутся в одном направлении.