Сэм Клебанов: Русские кинокритики нагнали страху

Все критики говорили об этом в один голос — программа довольно слабая. Критики вообще всегда так говорят, но в этом году жалобы были оправданны. В этот раз не было такого фильма, который произвел бы настоящий шум и стал бы явным фаворитом.

Бывают такие годы, когда Каннский фестиваль напоминает Лигу чемпионов кинематографа. Это не всегда хорошо, потому что даже признанные режиссеры могут привезти на фестиваль не самые лучшие свои работы. Мы много раз это видели. А сейчас это больше напоминало кубок UEFA: много подающих надежды режиссеров, много уже засветившихся. Были и большие признанные мастера, например Майк Ли, Такеши Китано.

И, конечно, был такой режиссер — Апичатпонг Веерасетхакул, который известен тем, что на фестивалях появляется регулярно и показывает малопонятные зрителям фильмы. Но они, тем не менее, экзотичные, по-своему завораживающие и всегда очень красиво снятые. Никто не может отрицать, что это настоящее киноискусство. Может быть, в излишне чистом и дистиллированном для зрителя виде.

Золотая пальмовая ветвь

В этом году вокруг Апичатпонга Веерасетхакула объединилось жюри, которое решило, что хватит ему получать призы второй категории, уже пора его поощрить главным призом. Потому что если он перестанет снимать такое ни на кого не похожее кино, то исчезнет целый киномир.

Фильм называется «Дядюшка Бунми, который помнил свои прошлые жизни». Сюжет сложно пересказывать, но вообще это история о фермере, который готовится к смерти, общается с духами (среди них — дух его бывшей жены) и с какими-то непонятными существами. В это вкрапляются какие-то странные вставки, в которых, возможно, имеются в виду то ли прошлые, то ли будущие жизни, то ли мифы, которые они вспоминают. Все это медленно, медитативно, очень красиво, малопонятно, но очевидно, что жюри поразила эта работа, она и получила «Золотую пальмовую ветвь».

Интересно, что «Дядюшка Бунми…» — первый фильм этого режиссера, который покажут в российском прокате. Хотя очень смешно сказал вчера английский кинокритик из журнала Variety: «Золотая пальмовая ветвь» мало поможет кассовому успеху фильма, потому что 85% поклонников этого режиссера находятся в Каннах и уже посмотрели это кино. Все-таки это очень узкая аудитория, но среди нее он пользуется огромным успехом. Журнал Les Cahiers du cinéma включил то ли два, то ли три его фильма в список главных картин нулевых годов. Может быть, благодаря этой победе, список поклонников режиссера и людей, которые хотя бы умеют правильно произносить его имя, несколько расширится.

Приз за лучшую режиссуру

Я лично очень рад за Мэтью Амальрика, который показал работу под названием «Турне». Это была одна из самых ярких и запоминающихся работ фестиваля.

Я понимаю, почему ему дали приз за лучшую режиссуру, — это такая современная режиссура, на грани эстетики документального и художественного кино. Речь идет о странствующем шоу и несчастном лузере-импрессарио, который мечтает с этим шоу вернуться в Париж. Главную роль играет сам Амальрик. Это очень трогательная, интересная актерская работа. При этом все шоу сделано девушками, которые играют в фильме практически сами себя и выступают под собственным сценическими именами - Dirty Martiny, Kitten on Keysи т.д.. Они сами придумывают и номера, и костюмы, и макияж. Это великолепно, потрясающе исполнено — бурлеск с большой буквы. Режиссеру надо было только найти правильный способ зафиксировать все это на пленку. Интересно, что тут совпали мнения большого жюри и жюри кинокритики.

Гран-при

Гран-при получил один из самых сильных фильмов фестиваля — «Боги и люди» Хавьера Бовуа. Эта картина основана на реальной истории, действие происходит в 1996 году в Алжире. История небольшого монастыря, монахи которого должны решить вопрос жизни и смерти: остаться им в этом монастыре или уехать. Фильм начинается с гармоничного сосуществования исламской и христианской культур. Представители обеих конфессий помогают местным жителям, медом торгуют, оказывают медицинские услуги, но при этом идет гражданская война, в регионе происходит вспышка насилия, там действует банда исламских фундаменталистов, которые угрожают всем, кто не разделяет их мнения. Это фильм о моральном и нравственном выборе.

Интересно, что для восприятия этой картины совершенно не обязательно самому быть религиозным. Есть огромная разница между тем, как снимают кино о религии западные и российские режиссеры. Потому что если смотреть российское кино с религиозным уклоном — например, фильм Никиты Михалкова, или фильм «Остров», или «Чудо», то там всегда присутствует некоторый Бог как какая-то внешняя сила, которая совершает чудеса и помогает героям, активно участвуя в развитии сюжета фильма. А в западном кино — картина Бовуа яркий тому пример — совершенно не важно, верит зритель в Бога или нет. Потому что самого Бога, участвующего в сюжете, там нет. Есть люди, которые верят во что-то, которые принимают решения. Это фильм именно о моральном и нравственном выборе, который делается на основе веры.

Приз жюри

Еще была очень интересная картина из Чада «Кричащий человек» Махамата Салеха Харуна. Было понятно, что она войдет в число фаворитов, но не будет претендовать на главные призы. Действие происходит в Чаде во время гражданской войны. Режиссер рассказывает историю отца и сына: с одной стороны, это история отцовской любви, с другой — отцовского предательства.

Интересно, что картина снята в абсолютно европейских арт-хаусных традициях. Именно так африканские режиссеры, кажется, хотят вырваться за пределы своего континента.

В этом отношении интересно сравнить фильм из Чада и фильм из Таиланда. Если первый сделан в европейских традициях, то фильм, победивший и поразивший жюри, сделан в традициях, которые не имеют ничего общего с европейским или с американским способом рассказывать историю в кино. Там нарратив из какой-то другой вселенной, хотя обе кинематографии достаточно экзотичные.

Актерская игра

За лучшую мужскую роль приз получил Хавьер Бардем, это не вызывало сомнений на протяжении всего фестиваля. Странно, что этот приз разделили между ним и итальянским актером Элио Джермано. Потому что фильм «Наша жизнь» прошел совершенно незаметно. Мой товарищ из Variety, который живет в Риме и хорошо знает итальянское кино, сказал, что парень очень слабо сыграл. Он был очень удивлен этим решением жюри.

За лучшую женскую роль приз получила Жюльетт Бинош, которая хорошо сыграла, на мой взгляд, в очень слабом фильме Аббаса Киаростами. Она, конечно, хороша, всегда хороша. Но там было еще несколько очень сильных ролей, в том числе в фильме Ли Чан Дона «Поэзия», но этот фильм получил приз за лучший сценарий. И фильм «Еще один год» Майка Ли, который был одним из главных фаворитов на Каннском фестивале, тоже ничего не получил.

Про Михалкова...

На самом деле русские кинокритики нагнали страху, что Михалков со всеми договорился, были даже слухи, что чуть ли не Путин прилетел в Канны и русские ведут закулисные переговоры, чтобы Никите Михалкову дали «Золотую пальмовую ветвь». Одна критикесса развлекалась тем, что показывая на стоящую вдали на рейде огромную яхту делала страшные глаза и сообщала коллегам - вот там на этой яхте Сурков обрабатывает Тьерри Фремо и Тима Бертона, чтобы вымутить золото "Утомленным солнцем". Но тут дело, конечно, не в фильме а в образе Никиты Михалкова в общественном сознании. Но ни в какие рейтинги каннских фаворитов ни одного из местных изданий фильм не попал. Да, говорят, что была овация; пресса пишет — минут 20, но мои товарищи, которые были на показе, говорят, что минут пять.

Сам я уже смотрел фильм, и еще раз его я не осилил, на показ не пошел, тем более что на фестивале много других дел.

Я взял интервью у Винсента Мараваля, президента компании Wild Bunch, которая занимается международными продажами фильма и которая, как говорят в кулуарах фестиваля, организовала попадание этого фильма в конкурсную программу, несмотря на то что фильм уже вышел в прокат во многих странах и вообще-то не получил признания критики. Потом я его расшифрую и опубликую. Интересно, что несмотря на негативные отзывы картина все-таки широко продается по миру и Мараваль вполне доволен своим бизнес-решением. По крайней мере так он мне сказал.

На фестивале показывают 19 фильмов, из них фильмов пять-шесть получают награды, а фильмов 14–15 остаются без наград. И на этот раз Михалков оказался в компании с Майком Ли, Такеши Китано, то есть режиссерами известными, заслуженными, но оставшимися на этом фестивале без наград. Не самая плохая компания, надо сказать, но фильмы Такеши Китано и Майка Ли мне понравились больше. Пресса была в основном отрицательная. В Variety, главном киножурнале, вышла просто абсолютно разгромная статья про этот фильм. Но говорить громко, что фильм провалился, нельзя. Провал — это когда на пресс-показе весь зал дружно кричит «бу-у-у». Есть такая традиция, когда критики так выражают свое неодобрение. Каждый год находится фильм, который могут очень жестоко освистать. В этот раз тоже кричали немножечко «бу», немножечко похлопали на пресс-показе. Ну, например, все кричали «бу» фильму «Заверенная копия» Аббаса Киаростами. Например, когда был показан «Коричневый кролик» Винсента Галло, было такое громкое и дружное «бу», которое вообще редко можно услышать.

Интересно еще и то, что фильм Никиты Михалкова поставили в самый последний день фестиваля. Я не знаю, было сознательно это или нет, но последние два дня уже не выходят ежедневные издания Variety, Screen International и Hollywood Reporter, которые печатают тут же оперативные рецензии, и Screen International печатает еще международный рейтинг картин. Поэтому какой там рейтинг у Михалкова — мы не знаем.

В этот раз в Каннах было сразу две русскоязычных картины. Кроме УС-2 показали и немецко-украинскую копродукцию «Счастье мое» Сергея Лозницы. Эта картина по-настоящему поляризовала зрителей. Кто-то от нее страшно плевался и обвинял режиссера в чернухе и эксплуатации расхожих клише о российской глубинке. Другие ей просто восторгались и сравнивали Лозницу с Михаэлем Ханеке. Я в ней увидел беспросветно-мрачную притчу о жестоком и опасном для жизни обществе, в котором люди потеряли все внутренние моральные ограничители. Призов фильм не получил, но член жюри Гильермо дель Торо на заключительном банкете подошел к Лознице, долго жал ему руку, признавался в любви к картине и обещал, что если режиссер его позовет, он обязательно снимется в следующем проекте.

Организация фестиваля

В этот раз какой-то странный бардак был. Мы пошли получать материалы для телепередачи в офис EBU (European Broadcasting Union), там сидят какие-то замученные люди, у которых нет половины фильмов, и когда спрашиваешь «Где?», они говорят: «В интернете». Ты говоришь: «Понимаете, интернет — это миллионы и миллиарды сайтов». Они говорят: «Посмотрите, мы думаем, что на сайтах продакшн-компаний». «А может, не продакшн, может быть, агентов?» — «Может быть, и так. Ну, подумайте, поищите...»

Мне нужно сделать программу на час, и если бы я не был дистрибьютером, который знает компании, о которых идет речь, мне было бы проще из окна сейчас выброситься и не мучиться.

Вообще, все хуже организовано даже по сравнению с прошлым годом. Раньше, например, когда победитель выходил после пресс-конференции, он попадал в такую зону, где можно было к нему прорваться и задать пару вопросов. Сейчас организаторы всех отсекли от этой зоны. Там какое-то такое отношение неприятное, как будто мы, пресса, всем мешаем. Вот собрались люди серьезным делом заняться...